Книга 1. Империя - Анатолий Фоменко

А.С. Хомяков, говоря о России, пишет: «Рабство (весьма недавно введенное государственной властью) не внушило владельцам презрения к своим невольникам-землепашцам… Выслужившийся крестьянин УРАВНИВАЕТСЯ не только законом, НО И ОБЫЧАЕМ, и святынею ВСЕОБЩЕГО МНЕНИЯ, С ПОТОМКАМИ ОСНОВАТЕЛЯ САМОГО ГОСУДАРСТВА. В той же земле (в России — Авт.) невольники — не землепашцы, а слуги, — внушают чувство иное. Этих различий нет в законе… но они существуют для верного наблюдателя. Земледелец (на Руси — Авт.) был искони помещику родным, кровным братом, а предок СЛУГИ — ВОЕННОПЛЕННЫЙ. От того земледелец называется крестьянином, а слуга — ХОЛОПОМ. В этом государстве (то есть в России — Авт.) НЕТ СЛЕДОВ ЗАВОЕВАНИЯ» [932], с. 52.

Противопоставляя России Западную Европу, А.С. Хомяков продолжает: «В другой стране, тому пятьдесят лет, ГОРДЫЙ ФРАНК еще называет порабощенного vilian (1. виллан, крепостной крестьянин; 2. дрянной, низкий, гадкий, мерзкий, скверный, гнусный, презренный, противный — Авт.), roturier (1. разночинец; 2. грубый — Авт.) и пр. Не было случая, не было добродетели, не было заслуг, которые бы уравняли выслужившегося РАЗНОЧИНЦА с АРИСТОКРАТОМ. Не было рабства, не было даже угнетения законного. Но в обычаях, во мнениях, в чувствах были глубокая НЕНАВИСТЬ И НЕИЗГЛАДИМОЕ ПРЕЗРЕНИЕ. СЛЕД ЗАВОЕВАНИЯ БЫЛ ЯВЕН И ГОРЯЧ… Это тонкости, так как этого всего нет ни в грамматиках, ни в лексиконах, ни в статистиках» [932], с. 52–53.

Таким образом, А.С. Хомяков прямо утверждает, что, согласно его личным наблюдениям, на Руси еще в XIX веке не было забыто о КРОВНОМ РОДСТВЕ РУССКОЙ АРИСТОКРАТИИ И РУССКОГО КРЕСТЬЯНСТВА.

А холопы на Руси, то есть прислуга, — по свидетельству АС. Хомякова, — составляли ОТДЕЛЬНОЕ СОСЛОВИЕ, не имевшее ничего общего с крестьянами. И отношение к нему на Руси было совсем другим — как к потомкам военнопленных, как к рабам.

А в Западной Европе, — утверждает А.С. Хомяков на примере Франции, — между АРИСТОКРАТИЕЙ И ВСЕМ ОСТАЛЬНЫМ МЕСТНЫМ НАСЕЛЕНИЕМ существовала непреодолимая пропасть. Согласно его наблюдениям, французские аристократы относились ко всем остальным французам КАК К КОГДА-ТО ПОКОРЕННОМУ МЕСТНОМУ НАСЕЛЕНИЮ.

И в представлении французской аристократии того времени, пропасть между аристократией и «туземцами» не исчезала, даже если простой француз, то есть не аристократ, оказывался волею судеб уравненным с аристократом на общественной лестнице. A.C. Хомяков объясняет это тем, что западно-европейская аристократия — это потомки ЗАВОЕВАТЕЛЕЙ, пришедших в Европу ИЗВНЕ. То есть, по-видимому, славянских завоевателей XIV века.

В то время как на Руси русская аристократия выделилась из самого русского общества, то есть из русского крестьянства. В этом, по наблюдению А.С. Хомякова, — коренное отличие русского общества того времени от западно-европейского.

Конечно, все такие наблюдения, как справедливо отмечает сам А.С. Хомяков, — довольно тонкие, поскольку они касаются НЕПИСАНЫХ ЗАКОНОВ общества. Впрочем, подчас более жестких, чем писаные. Неписаные законы есть и сегодня.

Но мы не можем не отметить прекрасного соответствия наблюдения А.С. Хомякова с нашими результатами. В далеком туманном прошлом четырнадцатого века Русь-Орда завоевывает и колонизирует многие еще не освоенные области Евразии и Африки, в том числе и малонаселенную Западную Европу. Схлынув, волна завоевания оставила здесь потомков славянских и тюркских завоевателей. Они-то и стали предками западно-европейской аристократии XVI–XIII веков.

Между завоевателями и завоеванными долго сохранялась пропасть. Со временем завоеватели смешались с местным населением, но пропасть сохранялась вплоть до XIX века.

А на Руси такой пропасти не было, поскольку Русь никто не завоевывал. Сословие же русских холопов, — свидетельствует А.С. Хомяков, — было изолированным сословием потомков вывезенных в метрополию из завоеванных стран слуг-военнопленных.

Согласно нашим результатам, Русь-Орда XIV–XVI веков описана «античными» авторами как Римская Империя. В частности, холопы в Руси-Орде отразились на страницах «античных» источников как «рабы Древнего Рима».

Но вернемся к А.С. Хомякову.

Сегодня мнение А.С. Хомякова, наверное, покажется уж очень крайним. Мы не беремся судить о верности наблюдений русского аристократа XIX века. Отметим лишь, что А.С. Хомяков был не одинок в этом, и его мнение не было даже самым крайним. Так Хомяков упоминает «нашумевшую работу Ю.И. Венелина „Древние и нынешние болгаре в политическом, народописном, историческом и религиозном их отношении к россиянам“, Москва, 1829–1841, тома 1, 2» [932], с. 63 и 546. Оказывается, Венелин «объявил даже ФРАНКОВ СЛАВЯНАМИ» [932], с. 63.

Глава 12

Западная Европа XIV–XVI веков в составе Великой = «Монгольской» империи

1. Вроде бы странное, но на самом деле понятное отношение Романовых к русским источникам, рассказывающим о западной Европе

Мы уже познакомились с тем, что писали западные европейцы о Древней Руси. И убедились — сколь много ценного сообщают они о Руси-Орде, несмотря на тенденциозное редактирование этих свидетельств в XVII–XVIII веках. При этом «исследователи давно отметили, что в XV–XVI вв… в странах Запада существовал ЖИВОЙ ИНТЕРЕС к России. В.О. Ключевский писал по этому поводу: „НИ ОДНА ЕВРОПЕЙСКАЯ СТРАНА не была столько раз и так подробно описана путешественниками из Западной Европы, как отдаленная лесная Московия“» [344], с. 5.

Теперь нам становятся понятны причины такого повышенного внимания. Покоренные страны и вновь освоенные территории, вошедшие в состав «Монгольской» Империи, подчинились метрополии, а поэтому Русь-Орда стала естественным объектом большого внимания и уважительного опасения. Конечно, спектр чувств, испытывавшихся в то время, например, Западной Европой по отношению к ордынской Руси, был разнообразен. Старинные документы, см. выше, показывают, что среди подобных эмоций был и страх.

Не менее интересно выслушать поэтому и противоположную сторону — ЧТО ПИСАЛИ НА РУСИ О ЗАПАДНОЙ ЕВРОПЕ. И тут мы сразу наталкиваемся на странное обстоятельство. «Сочинения иностранцев о России не раз являлись объектом обстоятельных исследований. НО ПРОТИВОПОЛОЖНЫЙ ВОПРОС — какие сведения имели в ДОПЕТРОВСКОЙ РОССИИ о Западной Европе — ОСТАЕТСЯ ДО СИХ ПОР ПОЧТИ НЕ ИЗУЧЕННЫМ» [344], с. 5.

Отчего же русские историки эпохи Романовых так «мало интересовались» РУССКИМИ СВЕДЕНИЯМИ О ЗАПАДНОЙ ЕВРОПЕ? Неужели им было неинтересно? Нет, — ответим мы. Дело не в отсутствии интереса, а в том, что Романовы принудили своих придворных историков исказить историю Древней Руси, то есть историю ранее XVII века, очернив Орду. Что те и сделали. Отсылаем читателя за подробностями к книге «Новая хронология Руси».

Посмотрим — как же именно романовские историки освещали взаимоотношения Руси с Западной Европой.

2. В самом ли деле до-романовская Русь «боялась иноземцев», как стали утверждать историки эпохи Романовых?

Начиная с первых Романовых, историки стали уверять всех, будто Русь XV–XVII веков «боялась Западной Европы». Мы цитируем: «ТРАДИЦИОННУЮ ДЛЯ ДОРЕВОЛЮЦИОННОЙ ИСТОРИОГРАФИИ ТОЧКУ ЗРЕНИЯ на культурные отношения Московского государства с Западной Европой очень точно сформулировал академик А.И. Соболевский: „У нас господствует убеждение, что Московское государство XV–XVII вв. БОЯЛОСЬ ИНОЗЕМЦЕВ И БЫЛО КАК БЫ ОТГОРОЖЕНО от Западной Европы стеной, до тех пор пока Петр Великий не прорубил в Европу окна“» [344], с. 5.

Надо признать, что запоминающийся образ окна, наконец-то решительно прорубленного Петром I в замшелой русской стене с благородной целью — вытащить, наконец, Россию из болота невежества на путь западной цивилизации — удачная пропагандистская находка историков эпохи Романовых. Они работали на совесть.

А.И. Соболевский продолжает: «Трудно сказать, ОТКУДА ВЗЯЛОСЬ У НАС ЭТО УБЕЖДЕНИЕ; можно отметить лишь, что оно держится еще крепко». Цит. по [344], с. 5. На вопрос — ОТКУДА ВЗЯЛОСЬ — мы ответим: из недр Романовского двора. А тогдашние придворные историки лишь добросовестно выполнили императорский заказ.

Н.А. Казакова добавляет: «Мнение, о котором А.И. Соболевский писал в 1903 г., БЫТУЕТ И СЕЙЧАС в некоторых кругах ЗАПАДНОЙ ИСТОРИОГРАФИИ» [344], с. 5. Ну еще бы. По меньшей мере странно было бы ожидать от ЗАПАДНОЕВРОПЕЙСКОГО историка опровержения такой вполне приемлемой для него мысли, услужливо подсказанной романовскими историографами, будто Древняя Русь XIV–XVII веков боялась ЗАПАДНЫХ ЕВРОПЕЙЦЕВ.

Мы видим, что в скалигеровско-миллеровской истории реальная ситуация XIV–XVII веков перевернута с ног на голову. Вместо, по-видимому, правильного утверждения: «в ту эпоху Западная Европа опасалась Великой Империи», в сознание западно-европейского читателя и русского читателя успешно внедрили противоположную формулу: «Русь боялась Западной Европы». А реальные испуганные высказывания средневековых западно-европейцев о татарах — Гоге и Магоге, то есть Великой Империи XIV–XVI веков специально задвинуты в тень и в далекое прошлое.