Трагедия и доблесть Афгана - Александр Ляховский

Атаковать базу — это значит полностью изменить концепцию стратегии. Тогда афганцы просто пытаются жить рядом с этими базами, представляющими собой нечто вроде наземных авианосцев, замкнутых в себе и, как это ни парадоксально, совершенно не контактирующих с окружающей средой после того, как периметр их безопасности будет очищен при помощи бомб и бульдозеров. Повторяя знаменитые слова, воин не берет власть, он ее подбирает (взятие Кабула в 1929 г.). Государство само по себе — это не цель; пустое пространство больше привлекает воина, чем наполненное; базар подвергается разграблению, когда властелин покидает дворец. Таким же образом тактический идеал для большинства моджахедов — это возвращение официального поста после переговоров или предательства. Это награда за святое дело, а не результат размеренной и четкой стратегии. Время не соответствует истории.

Из повествования западного журналиста образ моджахеда рисуется в виде воина-романтика священного джихада, своеобразного «свободного художника», несколько ограниченного и недостаточно обученного бойца за веру, который воюет очень легко, как бы играючи, чуть ли не ради собственного удовольствия. Это не совсем так, хотя доля истины в его рассуждениях есть.

Как видите, преобладает несколько упрощенный, примитивный взгляд на мятежное движение в Афганистане, хотя многие особенности и специфика организации и ведения вооруженной борьбы моджахедами, несомненно, раскрыты.

Если в целом оценивать мятежное движение и действия моджахедов в этот период, то можно констатировать, что одиночная подготовка мятежников была достаточно высокой и из года в год совершенствовалась. Довольно успешно они действовали и мелкими группами, особенно при проведении диверсионных и террористических акций. Что же касается проведения операций по захвату крупных населенных пунктов при наличии в них воинских гарнизонов, даже состоящих из частей правительственных вооруженных сил, то здесь мятежники были беспомощны что-либо сделать и проявляли полную свою несостоятельность. Общую победу над советскими и правительственными силами они одержать были не в состоянии, так как не сумели создать единой организации, не придерживались какой-то определенной тактики и стратегии, да и воевали недостаточно активно. Однако, нанося свои «булавочные» уколы, они не давали правительству проводить запланированные реформы, отвлекали значительные ресурсы (людские и материальные) для обеспечения безопасности страны, поддерживали напряженность внутриполитической обстановки в Афганистане, постепенно как ржавчина разъедая государственную власть. Впрочем, в современных условиях, когда малогабаритное оружие является достаточно мощным, если оказывается всесторонняя поддержка развитых государств, такая тактика позволяет часто достигать глобальной цели, о чем свидетельствует опыт многих стран.

Необходимо заметить, что после прихода к власти в Афганистане оппозиционных партий их лидеры наглядно продемонстрировали свои истинные намерения. Ислам не стал для них основой национального примирения. Они показали, что мало чем отличаются от партийных функционеров НДПА и ничего общего не имеют ни с исламом, ни с моджахеддинами, хотя и продолжали себя так называть и якобы опираться на исламские ценности. Моджахеды одной исламской партии стали убивать моджахедов другой. Всем стало очевидно, что исламский фактор им был нужен только для достижения своей цели — захват власти в стране. Тем самым они, эксплуатируя в корыстных интересах ислам, отягощали свою душу изменой истинным исламским ценностям — терпимости, склонности к компромиссам, избежания риска, стремления не наносить вреда культу знания, справедливости и права.

«Командиры моджахедов» стали выяснять взаимоотношения между собой, доказывая, кто из них сильнее, устроив настоящую бойню в Кабуле. Действия самозваных исламских лидеров нанесли серьезный ущерб Афганистану и его народу, особенно столице страны, которая оказалась разрушенной на две трети. И какие бы доводы ими ни приводились в оправдание своих действий, суть их проявилась наглядно. Но это было гораздо позже, а тогда, в середине 80-х, они боролись с режимом НДПА и советскими войсками под знаменем ислама.

Глава V

Трудный путь из лабиринта

Борьба между «Хальк» и «Парчам» — главная опасность для режима

В течение длительного периода НДПА, особенно ее провинциальные и уездные звенья, практически не занимались жизненно ми для страны вопросами: не боролись за расширение базы, завоевание на свою сторону крестьянских масс, развитие экономики, создание боеспособных вооруженных сил и т. д. Вместо этого руководство НДПА решало в основном свои «внутренние проблемы» — завоевание привилегированного положения в партии и государстве для себя, своих родственников, фракций, групп и соплеменников. Процветала коррупция, многие партийцы (вернее, партийные боссы), прикрываясь на словах высокими идеалами, обогащались на войне и советской безвозмездной экономической помощи. Уровень жизни населения в большинстве районов страны не только не улучшался, а, наоборот, резко ухудшался. Нередко получалось так, что жизнь населения в контролируемых государством районах становилась хуже, чем там, где «народная» власть не была установлена. Более того, создавалась иногда парадоксальная ситуация, когда крестьяне получали товары первой необходимости не от правительства, а из зон, находящихся под контролем оппозиции. Особенно это было характерным для приграничных с Пакистаном провинций. Конечно, такое положение дел опять же вызывало протест населения, которое все чаще переходило на сторону оппозиции. Размеры территории, на которую распространялась власть НДПА, неумолимо сокращались. Декларации властей, что они контролируют часть страны, опровергались действительностью. Об этом свидетельствовали и доклады в Москву.

…В настоящее время из 286 уездов и волостей ДРА под контролем правительства числится 50 уездов и волостей, частичным (контролируются только центры уездов и волостей) — 156. Мятежники хозяйничают в 80 уездах и волостях. Реально положение в ДРА таково, что даже в городах провинций и уездов контроль обстановки правительственные силы осуществляют зачастую формально и только днем, а ночью мятежники…

С течением времени мало что менялось в лучшую сторону. Через два года картина была еще более удручающая. Кабульские власти теряли даже то, что казалось, были ими завоевано ранее.

…Несмотря на заявления, что органы государственной власти полностью контролируют все провинциальные центры, практически это не соответствует действительности. Наоборот, во многих случаях обстановка является опасной. Об этом свидетельствуют факты постоянных обстрелов городов, диверсии и террористические акты (последние примеры: 5 июня с. г. в Кандагаре непосредственно в городе на фугасе подорван БТР 70-й омсбр 40 А, в результате 5 человек погибло и 6 тяжело пострадало; 1 июня с. г. в Герате при следовании колонны 17-й пд ВС ДРА днем подбит из гранатомета БТР). Органы, отвечающие за порядок и обеспечивающие безопасность, даже в провинциальных центрах пока еще не решают эту задачу…

Впоследствии ситуация в этом вопросе не улучшалась, например, после прихода к власти Наджибуллы он тоже отмечал, что из 31–35 тыс. кишлаков в Афганистане под контролем правительства к концу 1986 г. находилось лишь 8 тыс., а выборы в местные органы власти провести только в 2700 кишлаках, а и то расположенных вблизи городов.

Не имея надежной опоры в массах, лидеры НДПА делали ставку на армию, на органы безопасности, на свой клан или свое племя. В этих условиях усиливались внутренние социальные антагонизмы, острота которых явно недооценивалась. Очевидный разрыв между словом и делом, несоответствие между лозунгами лидеров и действительностью, а также их лицемерие порождали апатию и равнодушие народных масс, отталкивали их от проводимых НДПА преобразований. К тому же партия действовала через быстро бюрократизирующийся военный и партийно-государственный аппарат, который часто проявлял некомпетентность и саботировал многие уже принятые решения. Именно поэтому, несмотря на все возрастающую советскую военную и экономическую помощь, проведение большого количества боевых операций в различных регионах страны, масштабы мятежного движения в Афганистане не уменьшались, а, наоборот, даже расширялись. Например, если в 1981–1983 гг. на территории Афганистана численность активных формирований моджахедов составляла около 45 тыс. чел., то к 1986 г. — уже 150 тыс. чел. Несмотря на то что объединенные афгано-советские вооруженные силы, действовавшие в Афганистане, достигли к этому времени численности округленно 400 тыс. чел. (из них советские войска около 100 тыс. солдат и офицеров), они надежно контролировали всего чуть более 20 % территории страны. Под контролем правительства оставались города и связывающие их основные автомобильные магистрали. Подавляющее большинство сельских районов находилось под усиливающимся контролем исламских комитетов моджахедов.