Исав и Иаков: Судьба развития в России и мире. Том 1 - Сергей Кургинян

И абсолютно решающий в плане ОПРЕДЕЛЕНИЯ РЕАЛЬНОЙ ТЕНДЕНЦИИ. Той тенденции, от которой зависит все.

Между тем, тенденция была до сих пор неоднозначна. Можно ведь было трактовать все происходящее и иначе. Мол, президенту Путину надоела власть. Он просто хочет уйти. Но уйти он хочет так, чтобы преемник успел простроить новую преемственную властную систему. Для этого надо успокоить умы. Путин делает это, становясь премьер-министром или заявляя о желании стать таковым. Умы успокаиваются, преемник получает элитную и аппаратную (главное — элитную!) фору… А потом В.Путин уходит. Так или иначе, но уходит. Кто только об этом не говорил!

Если бы это было так, то все мои рассуждения о том, что «бес попутал», не стоили бы и ломаного гроша: Путин в этом случае сделал точно то, что хотел. И если он правильно выбрал преемника, то в чем, собственно, дефект? Суперпрезидентская республика сохраняется, преемственность курса сохраняется, единоначалие сохраняется… Мало ли что еще сохраняется! А раз все это сохраняется — зачем нужны третьи, четвертые и пятые сроки? Издержки понятны, приобретения сомнительны.

15 апреля 2008 года на IX съезде «войной России» ВСЕ СТАЛО, НАКОНЕЦ, ЯСНО. Если бы В.Путин (в чем его, повторяю, подозревали многие) хотел просто плавно передать власть, он не становился бы председателем правящей партии с конституционным большинством. При том, что на съезде этой партии ВСЕ ГОВОРИЛИ О ПРЕМЬЕРСТВЕ ПУТИНА КАК ОБ АБСОЛЮТНОЙ НЕСОМНЕННОСТИ.

Следующий шаг — назначение Путина премьером — был сделан вскоре после 15 апреля. Но ясность по вопросу о степени серьезности намерений Путина возникла именно 15 апреля. А до этого, повторяю, все могло трактоваться (и трактовалось) по-разному. Ну, предложил Медведев Путину стать премьером. А ну, как тот откажется? Ну, видно уже, что не откажется. А ну, как это и не всерьез, и не надолго? 15 апреля стало ясно, что это всерьез и это надолго. Путин еще не стал премьером 15 апреля, но уже был перейден политический рубикон.

Уйдет ли когда-нибудь Путин… Уйдет ли Медведев… Останутся ли они оба… Сметет ли их обоих поток событий… В любом случае, то, что произошло 15 апреля 2008 года, чрезвычайно важно — и политически, и исторически.

Исторически это ничуть не менее важно для России, чем какое-нибудь 9 термидора (или 18 брюмера, о котором писал Маркс) для Франции.

А политически… Термидор на то и термидор, чтобы воспроизводиться вновь и вновь на новых этапах истории. Ведь политики приходят и уходят, а классы и их принципы осуществления политики остаются. Кстати, Маркс ведь тоже писал не о буквальном 18 брюмера, а о 18 брюмера Луи Бонапарта.

Почему бы в 2015 году не случиться во Франции еще одному 18 брюмера? Или в России еще одному 15 апреля? Ведь буржуазия, как говорил Владимир Ильич Ленин, она всегда буржуазия. Время меняет нюансировку, а не классовую сущность.

15 апреля 2008 года Путин по сути совершил свое 18 брюмера на российский манер. Важность того, что он совершил в этот день, имеет непреходящий характер. Стратегические политические прецеденты остаются в исторической памяти. А значит, программируют политику тем или иным образом. Причем в течение сроков, несопоставимо больших, нежели время пребывания у власти самих создателей прецедентов.

«Партийный парламент как средство балансировки» — вот смысл путинского прецедента при рассмотрении оного с прагматических позиций. Но дальше начинается сказка про репку. Или про суп из топора. Поди-ка ты отбалансируй ситуацию без адекватной партии. Поди-ка ты сделай адекватную партию без стратегии. А когда та заявил полноценную стратегию (того же самого развития, например) и построил адекватную такой стратегии партию, то оная уже отнюдь не только средство балансировки. Она — политический субъект. Со всем, что вытекает из данного обстоятельства. Поди-ка ты построй политический субъект с «зайчиками».

ТЕПЕРЬ (формально — с 15 апреля 2008 года, а по существу с момента, когда оказалось, что «бес попутал») В.Путину и опирающимся на него элитным группам оказалась нужна новая «Единая Россия», способная обеспечить БАЛАНСИРОВКУ.

Та же самая «Единая Россия» РАНЕЕ в этом качестве не нужна была ни Путину, ни пропутинским элитам. А нужна она была им (а) как электоральный фактор и (б) как фактор исполнительский (политически-сервисный).

Партия как сумма электорального и политически-сервисного фактора — это и есть метафорический «зайчик» из нашей притчи.

Партия как фактор балансировки — это метафорический «ежик» из нашей притчи.

«Зайчикам» приказано срочно переделываться в «ежиков» в связи с возникшей необходимостью введения фактора балансировки в новую политическую игру. Необходимость же эта возникла потому, что «бес попутал».

А как «зайчикам» переделываться в «ежиков»? И будут ли они в них переделываться? Это и есть основной вопрос. Можно, конечно, продолжать размышлять о развитии, как бы не обращая внимания на то, что происходит на собственно политической сцене. Но это означает, что наши размышления становятся философским эссе, а не концептуальной аналитикой. Для того же, чтобы они остались оной, надо связать развитие с острейшими коллизиями собственно политического процесса, что я и пытаюсь делать.

Фактор № 3, возникающий в ходе этого самого политического процесса, можно назвать «фактором капитализации». Если бы Путин пошел на третий срок или ушел, оставив всю полноту власти Медведеву, то «Единая Россия» имела бы «зайчиковую» капитализацию… ну, скажем, в миллиард условных политических долларов.

А в условиях необходимости балансировки та же «Единая Россия» получала «ежиковую» капитализацию… ну, условно, в триллион тех же политических долларов. Капитализация возрастала в тысячу раз.

Эта коллизия на момент ее возникновения, конечно же, не осознавалась в полной мере многими конкретными «зайчиками». В том числе и высокопоставленными.

Но, во-первых, коллизия может не только внятно осознаваться (артикулироваться). Она может еще и ощущаться. Если она кем-то и не осознается, то она всеми ощущается.

И, во-вторых, коллизия на то и коллизия, чтобы существовать еще и независимо от чьих-то осознаний и ощущений. В этом своем — автономном от партийных умов и сердец — качествовании она близка к тому, что называется политической (а то и исторической, чем черт не шутит) необходимостью.

На IX съезде необходимость эта, как Незнакомка Блока, медленно проходила меж партийцами, опьяненными чем-то и не понимающими, чем именно. На лицах этих партийцев можно было прочитать различные комбинации растерянности и восторга. У кого-то это был растерянный восторг. У кого-то восторженная растерянность. Но нечто такое было у всех. По крайней мере, мне до сих пор кажется, что я тогда уловил реальную, плохо формализуемую тенденцию, а не предался абстрактным фантазиям, проецируя своего любимого Блока на совершенно чуждые ему персонажи и обстоятельства.

IX съезд «Единой России» не понимал до конца, что ему уготовано. Но он понимал, что ему что-то уготовано! И смутно ощущал, что это «что-то» связано с необходимостью превращаться из «зайчиков» в «ежиков». Необходимость в политическом смысле была очень невнятной. Все вообще было очень, очень, очень невнятно именно в политическом смысле.

Сначала говорилось, что у «Медведя» (он же «ЕР») «не будет никаких крыльев» (то есть фракций). Потом возникли фракции в виде клубов. «Что же произошло с нашим «Медведем»? — спрашивали себя партийцы. — У него выросли крылья или удлинилась шерсть?»

Сначала говорилось, что и Путин, и Медведев войдут в «Единую Россию». Потом оказалось, что Путин возглавил партию, не войдя в нее, а Медведев поблагодарил за честь и, по сути, отстранился.

Что день грядущий нам готовит?

Исполнялся гимн России, а в ушах партийцев в каком-то смысле звучала знаменитая ария Ленского из оперы Чайковского «Евгений Онегин».

Паду ли я, стрелой пронзенный,Иль мимо пролетит она?

Кому не понравится, если за один день капитализация акционерного общества, в котором у тебя есть доля, повысится с миллиарда до триллиона? Отсюда — восторг. Точнее — смутная, пульсирующая восторженность…

Растерянность же была родной сестрой этой восторженности, ее политическим близнецом.

Ведь никто не знал, что значит переделаться из «зайчиков» в «ежиков» и можно ли переделаться.

Никто (или почти никто) не готовил себя к такой взрывной и загадочной «рекапитализации». Даже в бизнесе получить на руки сумму, в тысячу раз большую, чем ожидал, в каком-то смысле «напряжно». А уж в политике… Чем это кончится? Удастся ли удержать партию от раскола? Не последует ли за подобным бумом дефолт? Не окажется ли партия политической «пирамидой»?