Хроника взятия Сеуты - Гомиш Ианниш де Зурара

Инфант же Дуарти, что возлежал на [верхней] палубе по причине штиля, каковой был велик, вспомнил о своем брате и поскорее открыл дверь, и Инфант Дон Энрики схватил фонарь прямо так, горящим, и передал его наверх, и Инфант Дуарти бросил его в воду. Инфант же Дон Энрики возымел в душе печаль (tomou em si menencoria), думая, что руки его [брата] покроются волдырями и то создаст для него препятствия, когда возникнет потребность [потрудиться руками]; но некоторые из бывших там научили его, чтобы [его брат] для своего исцеления поместил руки в мед и [тогда] будет предохранен от того вреда, как оно на самом деле и вышло. Ибо, хоть впоследствии та [обожженная] кожа и сошла у него с рук, он не переставал трудиться, как если бы не испытал никакого ущерба, [так что] воистину то есть правда, что сие средство полезно. Но на то время, поскольку велика была сила огня, кабы не крепкое сложение (forte compreisao) Инфанта, он не смог бы таким образом трудиться прежде, нежели минуло бы несколько дней, хоть вся та кожа, насколько захватил огонь, впоследствии и сошла.

ГЛАВА LV.

Как весь флот оказался супротив Алжазирас и как туда прибыли Перу Фернандиш Портокаррейру и мавры Гибалтара оказать услуги Королю

Вполне можно представить, каковы были ожидания мавров Гибалтара (Gibaltar) [Гибралтара], когда узрели они появление такой численности флота столь близко от своих пределов, поскольку в субботу к вечеру тот стал на якорь в Алжазирас (Aljaziras) [314], каковая вещь вселила весьма великий страх во всех мавров того края. И на то время не нашли они иного средства, кроме как собрать лучшие вещи, какие смогли достать, и отвезти их в дар Королю.

— Сеньор, — сказали те, кто отвозил ему дар, — жители и населенцы сего поселка Гибалтар посылают вам сие подношение (servico), хоть и не равное превосходству такого государя, но такое, какое удалось собрать у подобных людей, удостоверяя вам, что оно преподносится вам с охотою не меньшею, нежели [было бы преподнесено] Королю Граадскому [Гранадскому], нашему сеньору, кабы он [здесь] присутствовал. Поскольку мы ощущаем и верим, что всякую услугу, кою мы вам окажем, он сочтет столь же добро примененною, как и [по отношению] к себе самому. И к вам посылают просить как милости, дабы вы не почли за дурное, что они [жители Гибралтара] приказали закрыть свои ворота и привести в боевую готовность свой поселок (por recado em sua vila); ибо они поступили так по двум причинам: первая — поскольку им было удостоверено, что вы не пожелали дать гарантии безопасности от вашего флота Королю Граадскому, когда он послал к вам испросить их; вторая — дабы некоторые из тех молодых мавров не имели бы свободной возможности выходить за пределы поселка, ибо могло статься так, что между одними и другими началась бы стычка, от каковой ваша милость пришла бы в некоторую ярость и, быть может, то сделалось бы для вас поводом обратиться вовсе против них [жителей Гибралтара], что, может статься, в настоящее время не является вашим желанием. Посему, дабы оказать им милость и отвести от них сию заботу, они просят, дабы вы приказали объявить им вашу волю относительно того, что касается их, за каковую вещь они будут много более обязаны к службе вам, нежели были до того.

— Коли я, — ответил Король, — отказал в удовлетворении подобной просьбы самому Королю Граадскому, каковой столь настойчиво приказывал испросить у меня то, какое же у меня может быть основание делать это теперь — тем более что цель сего деяния все же не настолько обходит тех людей, коим приказано совещаться со мною, чтобы давать подобные гарантии? Что же до настоящего, передайте им, что я весьма почитаю то за услугу и рад получить это [подношение], имея в виду оказать им милость относительно какой-нибудь иной вещи помимо сей, кою вы у меня в настоящее время испрашиваете.

Мавры были весьма опечалены, услышав подобный ответ, так как, насколько они могли уразуметь, все осуществление того деяния было приказано ради их уничтожения (estroicao); для каковой вещи не было потребности в более достоверном подтверждении, нежели [одном лишь] виде флота, каковой они зрели стоящим на якоре пред лицом своей земли, каковая вещь влекла за собою разнообразные мысли, поскольку гадания о судьбе сомнительных зол всегда внушают (aduzem) скорбные заботы.

В Тарифе [315] Король Кастильский имел фронтейру (fronteiro) [316] и алкайдом [317] одного благородного рыцаря, каковой был уроженцем сих королевств [Португалии], братом графини Доны Гиомар, дядей графа Дона Педру ди Менезиша и звался Мартин Фернандиш Портокаррейру. И так случилось, что днем ранее, когда флот прибыл к устью пролива, как вы уже слышали, [жители] Тарифы его завидели; и поскольку они зрели такое множество флота, какого никогда не зрели и не ожидали в том проливе, то про себя были тому весьма изумлены. Однако немного времени спустя все паруса были зарифлены, и так как были они далеко и дело шло к вечеру, [жители] Тарифы, что продолжали глядеть, уверенно сказали, что то были привидения.

Но один португалец, что там находился, сказал, кажется мне, раньше [других]:

— То есть мощь Короля Португальского, моего сеньора, ибо никакая иная не идет с нею в сравнение.

— Да хоть бы — сказали прочие — все деревья Португалии были порублены на доски и все люди сделались бы плотниками, никогда бы за всю свою жизнь не смогли б они построить такое множество кораблей.

— Вы узрите, — сказал тот, — и весьма скоро, как то, что вы сейчас зовете привидениями, нагруженное добрыми воинами со знаменами Португалии пройдет пред вашими взорами.

Каковой вещи никто из прочих поверить не мог; поскольку, помимо многочисленности флота, когда корабли ходят вот так, да еще гораздо более, когда человек видит их издалека, десять уже кажутся большим количеством.

Португалец позаботился о том, чтобы осмотреть побережье, дабы удостовериться насчет того, о чем подозревал. И когда наступило утро следующего дня, флот уже начал свой проход пред (por davante) стенами поселка; и дабы вид его был еще более прекрасен, случился (acertara-se) в то утро великий туман, скрывший его весь, [так что о присутствии его жители узнали] лишь когда услышали звук труб и прочих инструментов, игравших на всех кораблях, каковой звук показался им чем-то небесным; и в сем явилась