Начало - Андрей Васильевич Лео
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Мария Львовна с Валерием Яковлевичем уже провели в городе предварительную пиар-кампанию, и желающих нас посетить хватает. Документы все выправлены, отныне имеем право предоставлять услуги по обиходу горожан и содержать лавку по продаже чего угодно. Ассортимент товаров у нас небольшой, но сам товар отличный: душистые шампуни и мыло, а также крема и оздоровительные препараты на основе трав. Причём позиционируем мы их именно как оздоровительные, а не лечебные, иначе, боимся, с аптекарями и чиновничеством от медицины конфликты начнутся. Это ж такая мафия, просто жуть! Покушений на свои интересы они не потерпят. Не дай бог население здоровым станет, что вы, что вы, свят, свят, свят!
Оттого и сварганенный совместными усилиями сорокаградусный «Сибирский бальзам» у нас не спиртной напиток, а зарегистрированная «бодрящая настойка к чаю и кофе». Большими дозами пить не рекомендуется. Конечно, на «Рижский бальзам» моей прошлой жизни он слабо похож, но рецептура постепенно улучшается. Ох, а каких мы с Софой ягодных настоечек наготовили, мм, у самого слюнки текут. Но пока нельзя. Ладно, на Масленицу гостей порадуем.
Цены на продукцию будем держать высокими. И пусть плохо покупают, у нас товара не так и много, зато упакован он красиво. Софа по моему совету и лекарственные травы по разовым пакетикам расфасовала, на каждом красивым Машулиным почерком написано, для чего он предназначен и как его применять.
К февралю я успел расширить географию производимых украшений: сделал ещё два новых клейма, Англии и Франции. Не забыл и про Российскую пробирную палату, а то после праздников портной стал намекать: мол, нами продано изрядное количество иностранного товара без российской отметки, и это начинает бросаться в глаза.
Сейчас при ввозе драгоценностей в империю с целью их реализации на её территории следует сдавать изделия на дополнительное опробирование в Пробирную палату. Там у них проверят пробу и ещё раз проклеймят, уже русским клеймом. Когда же человек везёт через границу драгоценности, купленные для себя, повторное клеймение не требуется, но продавать в России привезённое, случись такая надобность, закон не запрещает.
И вот на сегодняшний день, получается, слишком много вещичек якобы из Австро-Венгрии мы в Красноярске сбагрили без добавочного российского клеймения. Вещичек, надо признать, довольно заметных (старался я, однако), поэтому умные люди могут задаться вопросом: кто ж это из-за границы столько добра привёз, не отметив его на таможне, и теперь сбывает? Ну ничего, в ближайшие дни исправим положение.
На изготовление ювелирных украшений у меня ушла без малого треть золотого запаса. На данный момент разницу между лучшими ценами на золотой песок и ценами на изделия оцениваю как один к полутора, а на выдающиеся безделушки – один к двум с половиной. Если отталкиваться от цен скупки песка у старателей, то выйдет ещё слаще – минимум один к двум.
С одной стороны, с таким соотношением мне нет смысла летом в земле ковыряться; можно сидеть дома и, периодически скупая золотишко, клепать разные финтифлюшки. А с другой – в полный рост встаёт проблема сбыта, лафа долго не продлится. При увеличении производства мы будем вынуждены снижать цену. Продажа через купцов в другие города тоже не выход. Купцы, по словам Валерия Яковлевича, возьмут раза в полтора дешевле рыночной стоимости, и прибыль, само собой, упадёт соответственно. И что делать в этой ситуации, я пока не решил.
В начале февраля Софа в очередной раз подошла с предложением «поковыряться» в моей голове:
– Александр, завтра с утра всё располагает к просмотру знаний.
– Хорошо. Сообщу в мастерскую, чтоб утром не ждали.
– Ты подготовил вопросы?
– Конечно. Некоторые, правда, необходимо пояснить, а то сама не разберёшься.
У нас стало традицией совместно извлекать из моей памяти разные уточнения по интересующим темам. Знахарка заранее вычисляет подходящие дни, варит очень сильную настоечку (простая уже плохо помогает) и почти под гипнозом задаёт мне заранее согласованные вопросы. Ощущения, честно говоря, не из приятных, вдобавок я потом должен полчаса бегать, а после ещё и в бане потеть, выводя гадость из организма, но в итоге удаётся получить доступ ко многим вроде бы забытым данным. К сожалению, все другие способы извлечения нужной информации мы уже перепробовали.
Наша старшая после спада напряжёнки с обустройством салона загорелась идеей создания лекарственных препаратов против свирепствующих иногда в России и в Сибири заболеваний: чумы, сибирской язвы, холеры. Ещё на хуторе, узнав об антибиотиках и лечении с их помощью, она решила сделать всё возможное для их скорейшего создания. Удивительно, но лекарка Галина оставила несколько рецептов по изготовлению препаратов на основе плесени. Если Софа добьётся в этом деле успеха, буду очень рад.
Хотя мне известно, что это долгий процесс. Полагаю, ближайший год уйдёт только на осмысление собранного нами материала, а когда займёмся применением на практике всего нашего объединённого запаса знаний, даже не представляю. Дай бог через пару лет к опытам приступим, а там, глядишь, лет через десять до больных доберёмся.
Увы, об инфекционных заболеваниях я маловато знаю, редко с ними сталкивался. В основном все сведения – это общеизвестные факты моего времени, ну, с маленькой поправочкой на то, что человек я любознательный. Вот по анатомии, полевой хирургии и химии некоторых лекарств порядком рассказать могу, у Софы на эти темы не одна тысяча листов бумаги исписана. М-дя, а по инфекциям и антибиотикам и тысячи не скопилось.
Последнее время старательно свожу ранее записанные данные в учебники и справочники, сортирую так сказать. Постоянно обнаруживаются пробелы в знаниях, которые затем приходится сообща заполнять. Не всё найдено, а кое-что, боюсь, и не найдётся уже, но работа потихонечку продвигается. Многие сейчас за мои учебнички душу бы продали, но я никого осчастливливать не собираюсь. Буду информацию «привносить в мир» постепенно, небольшими порциями, и так, как надо мне.
Недавно узнал, под каким наименованием проходит наша с Потапом кузнечная мастерская в отчётных документах городской администрации – ни много ни мало «завод», однако. Девять работяг и пять подмастерьев – это завод. Ох я поржал. Потап Владимирович, глядя на моё веселье, тоже улыбнулся и поведал, что в Красноярске все заводы такие. Точнее, все предприятия названы заводами и фабриками. В народе-то, понятно, никто так не считает и не говорит, но чиновникам важна отчётность.
На весь Красноярск в данный момент аж тридцать заводосараюшек. Самые крупные занимаются обжигом кирпича, на семи заводиках наберётся аж пятьдесят пролетариев и где-то двадцать подмастерьев. Вторые по величине кожевенные, там по трое-четверо рабочих и по двое
