Сборник юмора из сетей - неизвестен Автор

- Стоп. Я сказал стоп!! Все не так!

Прохрипел всадник пузыря слюной дорожную пыль.

Люди не обернулись. Они ушли.

Он с трудом приподнял себя в последовательности: голова, грудь, руки. Отряхнулся и поправив багровую перевязь плюнул кровью на мокрый асфальт. Зашипел асфальт, закипел и поднявшись грозовым облаком обратился флагом. Гудариан взял его левой рукой, так как в правой уже держал плеть, и твердо ступая направился к старосте. По дороге ему попадались глупые и безнадежно больные люди. Глупых маршал сторонился, а больных убивал. Дом старосты нельзя было перепутать ни с каким иным домом. Он был высок, светел и походил на дзот. У двери маршал остановился и целуя порог прошептал:

- Я верну тебе все. Распахнул дверь резким ударом ноги и встал в пролете. Закрывающаяся дверь ласково прислонилась к его плечо и он погладил ее рукой. И прошел во внутрь.

За столом сидел седовласый мужчина. Он тупо смотрел на вошедшего и перебирал четки. Гудариан сел на пол скрестив ноги и подняв голову к потолку спросил:

- Как ты ко мне относишься?

- Ну как... Боготворю... Поклоняюсь. А что еще делать то...

- Встать! Я сказал встать! ВСТАТЬ! И вон! Вон!

Ничего не ладилось. В небе летали пылающие птицы, а маршал преследовал муху. Птицы сжигали кислород и люди катастрофически вымирали. Муха штамповала картинки вен на облаках улетая на дикие небеса. Маршал следовал за ней. Он сильно сдал за последнее время. Но все помнил. Он сидел в раю и плевал в лицо Бога. Он бил его за то, что то создал людей равными себе, но поместил в плохие условия. Он поместил людей в святое место. Этот идиотский Бог. В раю было легко умирать. Розово - говнисто. Мертв - жив. Кругляк сплавлялся по небесным рекам на Землю. И тут из него делали ложки, спички и зубочистки. Муха гнила в полете и псы мчались задрав носы по зловонному следу. Неземные красоты сливались с кучами грязи за окном поезда. Стекло битое режет ноги и спину. Ракеты приведены в готовность. Но их цель не муха, их цель жизнь. Конкретность им не присуща. Муха утонула таки в унитазе. И сразу стало как-то очень грустно. Всегда грустно если кто-то утонул. Даже не обязательно утонул, просто умер. А муха это или кто-то другой - не так важно. Главное, что грустнее от смены умершего не становится. Даже обидно. Хотя и справедливо. Маршал вытер руки о полотенце небрежно перекинутое через плечо и посмотрел на небо. На небе сидело я. Маршал отвернулся и уплыл от нас.

Когда идет снег я закрываю дверь. Что-бы несчастные путники не забрели ненароком в мой дом. Ведь с ними надо о чем-то говорить, их надо угощать, им надо нравиться. Я не хочу. К тому же под диваном у меня живет Бог. Он выползает тараканом и ходит по квартире в обличии крысы. Он чернокож и златовлас. Он поет грустные песни и вспоминает о своих творениях, перечитывая черновики.

Ткань чалмы была уже расстелена на полу. Через несколько минут очередная жертва будет завернута и закопана в грязную землю. А по всей комнате разбросаны мокрые тряпочки. Капельки теплой воды на животе играют радугой. Радостный калейдоскоп жизни. Кабельные мечты и страдания. Антресольные земли открывают нам своих королей. Корни мрамора в пустом небе. Двадцатимиллиметровый паркет служит сто лет. А потом? Потом он вскрыл вены и все стало прозрачным. Сквозь летящих птиц он увидел небо. Трава пачкала душу. Совесть... душа... память... Подло было сделан этот мир. Правда отраженная в знаках. Охота на поезд... Яма для поимки отражений. Бессмысленная скважность человека. Бесчеловечный смысл жизни. Человек заранее убивший солнце помнит цвет наших глаз.

Все возможно до бесконечности. И до невзрачности.

- ВСТАТЬ!!!!!!! ВСТАТЬ!!!!!!!

Над рекой склонилось дерево. Человек стоит ногами на воде задрав голову к небу. Его шею и и дерево соединяет веревка. Мундир маршала танковых войск сослужит еще свою роковую роль.

МИНИАТЮРЫ

Эти миниатюры написаны в самом начале 60-х гг. и никак не предназначались для печати. Имена в них относятся к моим друзьям и знакомым - ими и ограничивалась аудитория.

Мы ждали Женю и Илью. Но Илья пришел один и сказал, что Женя, наверное, не придет, потому что его превратили в слона.

Но Женя пришел. Он долго топтался в коридоре, путался хоботом среди сумок и сундуков и сломал стул с синим верхом.

Было два часа ночи, и шел мокрый снег. В конце Лаврушинского переулка мы увидели за прутьями ограды человека в белом. Он лежал, уткнувшись головой в лужу. Босые пятки посинели. У человека были большие крылья и легкое сияние вокруг головы. Одно крыло было сломано, и перья висели на черных сучьях лип.

- Посмотри, ангел упал, - сказал Женя.

- Он мертвый, - сказал я.

Женщины прошли вперед. Им не хотели смотреть на мертвого.

Метеорит пробил восемь этажей и, шипя по-змеиному, упал ко мне на стол. Я поднял голову и через дырку в потолке увидел голубое небо.

Я подождал, пока метеорит остынет, отнес его на крышу и заткнул им дырку.

Жил-был бык. Он был дальтоником и бросался на зеленое. Когда пришла весна, он вытоптал зеленые насаждения на Ленинском проспекте.

Чтобы успокоить быка, садовники прикрывали липы красными знаменами.

После парада по городу разъезжали ракеты и бронетранспортеры, увешанные детскими воздушными шариками и убранные живыми цветами. Офицеры в джипах сажали себе на колени детей. Было весело.

Потом радисты получили приказ, закрылись люки танков, офицеры осторожно высадили из джипов детей, и колонны развернулись на толпу.

Женя поймал рака и хотел отвезти его на продажу в Париж. Но оказалось, что на раков очень большая пошлина. Пришлось опустить рака в ведро с водой и поставить ведро на кухню.

Рак много ел и скоро вырос из ведра. Он стучал по ночам клешнями и кусал гостей за ноги. Гости требовали, чтобы Женя купил раку намордник.

Потом рак искусал Женю и вышел во двор. Во дворе была весна.

Великан был такой большой, что чистил зубы сапожной щеткой, пил чай из ванны, вместо тапочек носил байдарки, думал, что кинотеатр "Россия" комната с телевизором, и застревал, проползая в пешеходные туннели.

Он любил вспоминать, что восемь матерей скончались, рожая его.

Космонавт Н. рассказывал, что Вселенная замкнута, и ее пределы сравнительно недалеко от Земли. В таких местах можно как в зеркале увидеть самого себя.

Но время в разных частях Вселенной движется неодинаково. Поэтому Н. увидел себя старым и толстым, с погонами генерал-лейтенанта авиации. Он обрадовался, что будет получать хорошую пенсию, и спросил:

- Будет ли война?

Генерал-лейтенант ответил, что не знает.

На Красной площади встречали царя, который был проездом из Комсомольска. Милиционеры едва сдерживали толпу. Миша, который был в мундире камер-юнкера, провел меня к царю.

Царь попросил снять звезды с кремлевских башен, но милиционеры его не послушались, и тогда царь приказал замуровать себя в кремлевской стене.

Миша замешивал раствор, и по лицу его текли слезы.

В Москве, в зимнем зале ЦСКА проходили бои гладиаторов со львами. Нила кинула на арену жемчужное ожерелье. Ожерелье упало на шею льву, и ни один гладиатор не осмелился снять его оттуда.

Но оставшийся неизвестным пионер спустился на арену и вернул ожерелье Ниле.

Близорукий человек никогда не снимал очков на ночь, потому что боялся, что не разглядит снов.

Однажды он разбил очки, а в эту ночь во сне показывали конец света, и на стенах было написано, когда это случится.

Я ехал на электричке в Москву. Вдруг она сошла с рельсов и поехала по лесу. Ветви деревьев бились о стекла, и вокруг пели птицы. Пахло земляникой. Некоторые пассажиры волновались, что они опоздают на работу. Уже шел девятый час, а мы все ехали по Сокольникам, оставляя широкую полосу примятой травы.

Электричка остановилась у метро, и все вышли. Только детей пришлось передавать с рук на руки, потому что там не было высокой платформы.

Утром, когда я шел в ванную, я увидел на полу в коридоре свежий помет крокодила. Помет был еще теплым на ощупь. Я пошел по следам. Следы привели меня на кухню. В кухне крокодила не оказалось, но у плиты стоял высокий стройный человек в бирюзовом ментике ингерманландских гусар и жарил яичницу.

Он меня и съел.

Я клеил обои и случайно заклеил между ними и штукатуркой зашедшего ко мне в гости Володю.

Мы долго звали его пить чай, но он не шел. Потом мы догадались в чем дело, но было жалко рвать новые обои, и мы выпустили его, пробив стену со стороны лестницы.

Я завтракал на кухне. Вдруг послышались глухие удары в ту стену, которая выходит на улицу. Я не успел допить чай, как в стене обозначилось отверстие.

В него пролез конец толстого кабеля. Это был спецкабель. Потом в отверстие проникли спецлюди и приказали мне молчать.

До сих пор я молчал. Но сегодня, наконец, кабель прополз через кухню и уполз в соседнюю квартиру. Я считаю своим долгом рассказать обо всем людям.