Метель на кухне. Стихи и песни - Владимир Столбов

Не смотреться в зеркало и видеть оттуда подлость.

Пить свое молоко, чесать пятерней в затылке,

Успокаивая себя тем, что таких нытиков в мире тыщи —

Как в тумане – капель, как в парке – листьев.

Мне б смириться, но… Я продолжаю злиться

На себя, на осень – на любимое время года,

На проклятый бумажный лист, как обычно, голый.

Хоть бы вирус поймать или снова услышать сердце.

Но вокруг – лишь серость. Лишь серость. Одна лишь серость…

капельки

С.Б.

Я устал тебя пить по капельке,из копилочки колупать.По утрам не себе рассказывать,что и в этой игре я – пас.Побеждать, убегать с копеечкой,хороводить, бояться снов.Где-то в мягкой, уютной петелькес полуслова всё решено.Там невстречи и полувыходы,полумеру и полу-дни.Похоронным биг-битом выжженыголубые глаза твои.И по капельке из артерииутекают твои мечты.Были дни, где не всё потеряно,но всё там же остался стыд.Тела слабости, совпадения…Там где я, там канавы сток.Как покаяться в НЕсодеянном?Я придуман – кем? Не за что…Это чья-то слепая выдумка.Может, сам я? Года не те…Где-то рядом – смерть. Я – у выхода.Самый сладкий конец мечте.

здравствуй

здравствуй. не хочешь – не отвечай.виделись. было как-то.разум – оплавленная свеча,свет – западня Декарта.я – или был, или быдло. больмечется между мельниц.всё же – алло. говорю с тобой.зеркало взгляд заменит.месяцы. мили. минуты. дни.как увильнуть от встречи?боремся. бьёмся. но спим – одни.бесимся: кто же третий?кто же с тобою, а кто – пустяк,мелочь, полушка, фетиш?замок построенный на костях.выстрелы без ответа.да, безответственно. да, смешно.да, за постелью – лето.а за слезами вплывает ночь,каждый рассвет – последний.каждый окурок нам жжёт язык,печень все клянчит водки.я продолжаю болтать. привыкк ритму гудков коротких.

разговор с че геварой

С.Б.

Много в доме есть забытых вещей.Для любимой дверь открыта всегда.На груди висит оранжевый Че,Улыбается, подлюка, солдатМировой любви, футболок, сигар.И герилья затихает в печи.За стеною – хохоток, перегар.Если слышишь, то прошу, помолчи.Пересуды за спиной молодят.Я – не Кастро, да и ты – не Брюс Ли.Может, нам с тобой, солдат, зазвездят,Комиссуют нас с планеты Земли.Как реклама, потечет по усамПотолок из рыжих звёзд под тобой.Ты не парься и не думай – я сам,Может быть, уже почти голубой —Но прижмусь к тебе небритой щекойИ сниму тебя с девичьей груди.На полу ты обретёшь свой покой.Я ведь тоже утром буду один.А пока скрипит диван, полежи,В небеса смотря измятым лицом.Я напьюсь горячей сладостной лжиИ останусь, как всегда, подлецом.Ну а ты вернёшься снова на грудь,Под пальто исчезнут скулы твои.Хлопнет дверь.                          Но ты, солдат, не забудьМировой войны.                              Случайной любви.

разговор с алисой

Люди пьют и старятся, бьются о борт стихами,укрываясь от жизни, от неба, до боли синего.Лёжа лгут на песке, нервы точат о камни.Это так не больно – сказать: «Прости меня!»Темно-серые люди в клетках воды и сушиодноцветной радуге радуются всем сердцем.Не мешай им, бейби, добираться до грустной сути:счастье – это когда на тебя не сердятся.Не грусти и ты, не ускоряй движение,подбери подол, чтоб не вляпаться в энтропию.Рыцари – легкомысленные мишени.Безопаснее – в эпицентре. Лучше не торопиться,приближаясь ко мне. В мире шёлковых революцийкоролей – под нож, а капусту – считают банками.Ну а рыцари – ископаемые моллюски —каменеют. Отстрел амура. Ищи с собакамиотголоски чувства. Не пробуй драться,там, где можно кончить и стопку жахнуть.Ну а я, Алиса, мягкий. Или – вчерашний.И не жизнь это. Просто такие шахматы.

чайки

Насте Вишневской

Порхают чайки по роялю.На ветке закудахтал бог.Так неразумна гениальность.Несовпадение? И пох…

Пусть птицы залезают в дупла,Пусть ноги по Земле скользят,Пусть наступает ночь,Как будто приходит вишневый де Сад.

Нет снам покоя на морозеНа кухне в пять часов утра.Ложится снег пинком по роже.На сердце бантик. Сам – дурак.

Волна седьмого никотинаСбивает с ног, даёт звезды.Сто грамм тоски – и накатилаРодная дрожь из темноты.

Не быть как все. Не быть собою.Не быть страною без лица.Но – море движется любовью.Ей нет конца. Ей нет конца.

Ей нет разврата и ответа.Пять капель тела… Свет в глазах.И – степь да степь. И – месяц лета.И – вифлеемская звезда.

разговор с котом

Степану

Так спускается с неба по нитке кто,Или в небо за снегом уходит дождь.Не мяучь, пожалуйста, милый кот.Не дождёшься ласки моей, не до…

Штукатурка сыплется со стены.Штуки три, свезёт, то дадут аванс.Так и ты, мой кот, не скули, не хнычь,Лучше молча на печку свою залазь.

Не грусти – найдёшь в миске молоко.Вдруг не только я за тобой слежу?Пережди кошачий свой холокост,А пока снежка за окном пожуй.

Есть надежда, милый мой Бармалей…Вдруг однажды всё-таки не вернусьИ в трамвае старом, а то в троллей-бусе, тихо крякнув, в дугу согнусь.

И найдёшь прислугу получше ты:Будет гладить, бить, выпускать гулять.Будешь ты, мой милый, как все коты —И никто при встрече не скажет: «Блядь,

Как достал ты, Серый, шакалом выть!Не пошёл бы ты… в лес, искать столбы?»А ты будешь мякать жалобно.                                                 Как и вы,Все, кого при жизни пришлось любить.

на смерть поэта

мы вчера сидели на качелях,с пацанами мы там курим спайс,никого не трогали, глядели,как жизня проходит мимо нас.

в школе делать нефиг, дома тоже,разве только хезать иногда.зырим, прёт чувак с небритой рожей,тощий и очкастый чемодан.

я ему: чувак, дай сигарету!он мне тянет пачку «прима лайтс».– слышь, братан, случайно денег нету?дай-ка пятихатку нам на спайс!

он такой: да вы чего, ребята… —и телегу катит нам про мир.я ему впечатал аккуратно,чтобы он захлопнул свой сортир.

мы его тихонько попинали,выбили немножечко зубов,а с утра по телику сказали,что убит такой поэт Столбов.

и его картинку показали —это был вчерашний пидарас.что за времена теперь настали —дохлые поэтики у нас!

надо, бля, братва, объединяться,от поэтов наш очистить край.скока можно нищим размножаться?лучше их отправить сразу в рай.

на качели мы уже не сядем,надо быть полезней и нужней.скоро мы покажем этим гадам —и поможем тем родной стране!

между

Без оглядки на ритм запевает акын между рёбер.Между женщин моих в промежутках слова и века.Это lyric old scool, просто повод казаться здоровымМежду майна и вира, как между привет и пока.

В захламлённом чулане пылится сердечная мышца,А на кухне – гамлет многояйцевый в сковороде.

Конец ознакомительного фрагмента.