Россия и мусульманский мир № 5 / 2011 - Валентина Сченснович

Читатель резонно может спросить, почему, рассуждая о демократическом выборе России, мы слишком часто говорим о проблемах государственной власти, а не обсуждаем, скажем, вопросы о положении оппозиции, практике федеральных и региональных выборов, представительстве разных партий в СМИ и т. п. Да потому, что в России не сформировалось настоящее гражданское общество, с мнением которого власть всерьез была бы вынуждена считаться, потому что политические партии, за исключением правящей, слабы, потому что население России до сих пор верит в патерналистскую природу государства. Потому, что российский бизнес не собирается пока вкладываться в «умную экономику» (Д. Медведев), предпочитая протоптанные пути.

И, наконец, главное. Необходимость действовать по-новому, не дожидаясь, пока созреют заинтересованные в переменах общественные силы, придает сегодня государственной власти колоссальный исторический ресурс – зачинателя и главного орудия модернизационных преобразований. В этих условиях становится неотложной задача воспитания власти обществом и партиями, общественным мнением, наконец. Конечно, эта задача сродни задаче Мюнхгаузена: тот вытаскивал себя из болота за волосы. И тем не менее история знает такие примеры. Задачу такого рода придется шаг за шагом решать и России, ее государству и гражданам. Своеволие бюрократического монстра должно быть обуздано, в противном случае об экономическом прогрессе страны, о демократическом развитии нечего и говорить. Окажутся ли способными российская власть и российское общество подняться на уровень этой исторической задачи – вопрос не простой, ответ на него даст только жизнь.

И последнее. Демократия, тем более в такой стране, как Россия, не может сложиться за один раз: слишком сильны традиции имперского государства. Потребуется еще немало времени и усилий, прежде чем мы выработаем политию, которая сможет называться демократической. Она не станет панацеей от всех российских бед и болезней, но какие-то важные исторические узлы, несомненно, развяжет. В этой связи одной из наиболее актуальных проблем политического развития России является вопрос о лидере, о взаимоотношении между ним и доверяющей ему массой людей. Эту проблему, как представляется, наиболее точно сформулировал историк М. Гефтер. Вот его слова: «Мы требуем от лидера риска доверия, но и сами рискуем заблуждаться. Мы рассчитываем на подконтрольность “человека у кнопки”, но как придет она к нему и к нам? Только как открытость лидера, его внутренняя свобода, способность получать импульсы из несовпадающих сфер жизни, от думающих и ведущих себя по-разному, суверенных людей. Лидер – не просто политик: он обязан уметь и не быть политиком, взнуздывать злобу дня, открывая ход иным голосам и мотивам. Мир вне политических связей между людьми, выступая оппонентом политики, может выработать новую мыслительную культуру, новую естественность человеческих контактов, выработать альтернативы привычному существованию. И лидер призван импонировать всему этому разнообразию, придавая простому человеческому голосу, человеческой точке зрения мировой статус». Трудно соответствовать этим требованиям, трудно, но необходимо, если иметь в виду демократическую перспективу России и, главное, бороться за нее.

Сумел ли ответить автор на вопросы, вынесенные в заголовок, судить не ему, а читателю, если, конечно, тот даст себе труд ознакомиться со статьей.

ПОЛИТИЧЕСКИЙ ИСЛАМ

И COВРЕМЕННАЯ РОССИЯ

(на примере религиозной ситуации в Дагестане)

Отмеченные выше общемировые тенденции политизации ислама в значительной мере проявились и в современном российском обществе. Для того чтобы подробнее в них разобраться, необходимо рассмотреть вопрос о мусульманском населении в Российской Федерации.

Точных данных о числе мусульман, проживающих на территории РФ, не существует. С таким выводом согласны все исследователи – социологи, демографы, историки, – занимающиеся проблемами распространения ислама в России. Разброс в оценках весьма значительный. По данным Госкомстата РСФСР, во время переписи 1989 г. на территории республики проживало 12 млн. мусульман (данные последней всероссийской переписи 2010 г. еще не обнародованы). А численность мусульманского населения, согласно переписи 2002 г., составила 14,5 млн. человек (без учета легальной и нелегальной миграции).

По мнению известного востоковеда Ю.М. Кабищанова, общее количество людей, исповедующих ислам на территории современной России, составляет не менее 20 млн. человек. На эту цифру в оценочном порядке ссылается и В.В. Путин. Согласно расчетам авторитетного ученого исламоведа А.В. Малашенко, численность российских мусульман в 1997 г. составляла более 15 млн. человек, на сегодняшний момент она увеличилась до 18 млн. Соотношение православных и мусульман в России постоянно менялось в пользу последних: если в 1926 г. оно составляло 16:1, то в 1999 г. – уже 10:1.

Факт восстановления исламом утраченных за годы советской власти позиций несомненен. В литературе этот процесс называют не иначе как «исламским ренессансом». Косвенно о числе верующих мусульман дает представление рост числа мечетей.

К октябрю 1917 г. на территории Российской империи действовало 30 тыс. мечетей. С середины 1920-х годов начался процесс подавления исламской религиозной жизни и культуры. Было закрыто и разрушено около 12 тыс. мечетей, прекратили существование 87 % мухтасибатов, до 90 % мулл были лишены возможно-сти вести богослужение. За годы сталинского террора была уничтожена почти вся исламская духовная элита – от 30 до 50 тыс. человек. В 1948 г. в РСФСР оставалось только 416 официально зарегистрированных мечетей, а в 1968 г. – 311. Правда, тысячи мечетей и мулл действовали без регистрации, вне рамок законодательства, и власть вынуждена была закрывать на это глаза. Так, в 1980 г., по свидетельству Г. Михайлова, начальника Отдела по связям с религиозными организациями Совета Министров РФ, на территории РСФСР имели официальное разрешение на отправление культа 335 имамов и мулл, тогда как 1245 – совершали обряды без регистрации. (Точно так же существует разрыв между числом зарегистрированных и не прошедших регистрацию мечетей. По данным муфтия С. – М. Абубакарова, на 1997 г. в России их было 3,5 тыс., тогда как кавказовед В. Бобровников на конец 1994 г. располагал сведениями о более чем 5 тыс. мечетей.)

На 1 января 1991 г. в России было учтено 870 мечетей, в 1995 г. – 5 тыс., а в 2000 г. – более 7 тыс. По данным Минюста РФ, к 1 января 2000 г. из 17 427 зарегистрированных религиозных объединений на долю мусульманских приходилось 3098 (18 %) (против 14 % в 1990 г.). Насчитывалось: 51 религиозный мусульманский центр, 2933 прихода и общины, 114 образовательных учреждений. Свыше 800 человек обучалось в высших и средних мусульманских учебных заведениях в арабских странах (Египте, Саудовской Аравии, Сирии, Катаре, Турции и др.). Не считая Северного Кавказа, больше всего мечетей действует в Татарстане – свыше 700 (на начало 1997 г.) и в Башкортостане – около 490. Далее следуют: Оренбургская область – 75 мечетей и религиозных объединений, Ульяновская – 50, Самарская – 41, Свердловская – 38, Челябинская – 36, Нижегородская, Пензенская и Тюменская – по 35, Пермская – 33 мечети.

Ислам в России распространен на Северном Кавказе, в Татарстане, Башкортостане, Удмуртии, Чувашии и Республике Марий Эл, Сибири, Ульяновской, Самарской, Астраханской, Пермской, Нижегородской, Екатеринбургской областях, в Москве и Санкт-Петербурге.

Вообще говорят о двух ареалах мусульман – татаро-башкирском и северокавказском. Татары, крупнейший мусульманский этнос (5,5 млн. человек), компактно проживают в Татарстане и Башкирии, а также в некоторых областях Поволжья, Южного Урала и Сибири. Самый многочисленный мусульманский народ Северного Кавказа – чеченцы. Их 1,3 млн., из которых, по неофициальным источникам, свыше 800 тыс. обитают в самой Чечне. Общее количество мусульман в Северо-Кавказском регионе – около 6 млн. человек.

Российское мусульманство полиэтнично (ислам исповедуют 38 коренных народов России) и мультикультурно. Каждый из двух упомянутых выше больших ареалов, по мнению А. Малашенко, имеет свои конфессиональные традиции, историю, по-разному складывались их отношения с Центром: пик кризисных отношений с центральной властью пришелся у татар на XVI–XVIII вв., тогда как в исторической памяти кавказских народов хранятся войны XIX, XX и даже XXI в.

Северный Кавказ сохраняет приверженность традиции как никакой другой регион европейской части России. Более исламизированной является его восточная часть – Дагестан, Ингушетия, Чечня, менее – западный регион. В России нет единой мусульманской общины, а есть два сравнительно слабо взаимосвязанных сообщества.

Вообще говоря, возрождение ислама в России, которому в последнее десятилетие были посвящены многочисленные публикации, не является процессом, специфичным именно для ислама. Религиозный бум конца 80-х – начала 90-х годов XX в. пережили все представленные в России конфессии. Кризис советского общества, завершившийся распадом Советского Союза, и последующая дестабилизация всех сфер общественной жизни породили в качестве одного из последствий проблему личностной самоидентификации для большинства граждан нашей страны. Поиск новых мировоззренческих ориентиров предполагал в виде одной из альтернатив и религиозный ответ на поставленные вопросы. Крушение устоев старого, советского общества и формирование нового, не имеющего определенных идеологических ориентиров, позволили религии стать одним из факторов, оказывающих влияние на политические процессы, протекающие в современной России.