Сага о Пархоменко-Коровиных - Татьяна Евгеньевна Журавлева

«Я играю на скрипке», – честно ответил Сережа.

Директор не поверил, что можно самоучкой научиться игре на скрипке, повел его в актовый зал где стоял рояль.

Мальчику дали скрипку, а директор аккомпанировал на рояле.

«Что будем играть?»,– спросил директор. Они так увлеклись, играя одно произведение за другим, что не заметили, как зал наполнился преподавателями и учениками, наблюдавшими за этим поединком.

После этого в училище пригласили отца, сказали, что его сын обладает незаурядными музыкальными способностями, ему надо продолжать учиться по музыкальной линии и предложили перевести Сережу в музыкальную школу, где он будет учится бесплатно как одаренный ребенок.

Преподаватели сулили ему прекрасное будущее и головокружительную карьеру, но отец страшно возмутился: «Как, мой сын, будет играть на скрипке перед всякой пьянью?! Этого не будет никогда!». Так Сережа попал в другое училище. На этом музыкальная карьера маленького гения закончилась, не успев начаться. После смерти родителей, старшие мальчики Сергей и Николай пошли работать, а младших отдали в детский дом. Дальнейшая судьба братьев неизвестна.

Работая на заводе Сергей поступил в институт, там же на заводе познакомился со своей первой женой Варварой Арсеньевной Овчинкиной, которая была активистка, комсомолка и просто красавица.

Это был брак по большой любви, в 1925 году родился сын Олег, но, так как заканчивая институт Сергей много работал над дипломным проектом и мало уделял внимание жене, в 1931 году молодые люди расстались, Сергей не смог простить измены.

После окончания института молодого специалиста направляют по распределению в город Сочи, на строительство павильонного смесителя на Мацестинских ваннах. Работает вдохновенно, отдаваясь всецело своему проекту.

С 1934 года в Сочи начались аресты, потихоньку бездарность расчищала себе путь к власти, не умея ничего кроме анонимных доносов (благо после революции объявлена была борьба с безграмотностью и писать научили всех).

В то время Уполномоченным ЦИК и СНК СССР в Сочинском районе по курортным вопросам с 17 октября 1933 года был назначен Александр Денисович Метелёв.

Он лично руководил генеральной реконструкцией Мацестинского курорта, но такие талантливые одаренные люди, сами того не замечая, обязательно вызывают зависть и злобу в недалеких, скудных душой карьеристах.

5 мая 1937 года Метелёв был арестован, а 26 октября 1937 года Военной коллегией Верховного суда СССР по обвинению в участии в контрреволюционной террористической организации приговорен к высшей мере наказания; в тот же день расстрелян.

Проект, над которым трудился Сергей Сенцов закрыли. Эти события прогремели как гром среди ясного неба, появилось состояние не востребованности и безысходности – Сергей начал пить. До конца своих дней он сокрушался об неисполненной мечте, часто ходил к недостроенному павильону.

Жизнь не стоит на месте, он женился во второй раз, в этом браке родился сын Игорь.

Но пагубная привычка выпивать осталась, жена Тамара терпеть не стала, выгнала Сергея Григорьевича из дому.

Будучи умельцем на все руки пошел работать электриком в дом ребенка, работал в тубдиспансере рентгенотехником, но продолжал периодически уходить в запой. В очередной раз пропил какие-то материалы из рентген кабинета, за это в 1941 году его осудили и посадили в тюрьму, в Краснодаре, за месяц до начала Великой Отечественной – Второй мировой войны.

Как известно, немец Краснодар взял, все заключенные были освобождены и отправлены в Германию на работу. Там он работал на заводе, организовал самодеятельность, руководил инструментальным коллективом, а когда война закончилась оказался на территории, которую освободили американцы.

Рассказывал какие страшные были бомбежки. Небо черное от сбрасываемых бомб, на земле нет живого места. Бежать некуда, немцы кричат: «Ложись»,– а он, оббегая воронки устремил свой бег к одиноко стоящему храму. На этой территории остались живы только те, кто укрылся в божьем доме.

По соглашению с СССР, все пригнанные в Германию граждане России были депортированы на родину. В поезде уже на территории СССР два негодяя выбросили его из тамбура во время движения. Сергей Григорьевич чудом остался жив, но вещи, деньги и документы были похищены. Добрался до Краснодара без документов и средств к существованию, тут ему помогли его церковные знания.

Пока ждал из Германии подтверждение своей личности, Сергей просил подаяние, читая целые тексты из святого писания, рассказывал библейские легенды, и все думали, что он священник.

Дождавшись восстановления документов, Сергей Григорьевич возвращается в Сочи, в поиске работы идет в дом ребенка, где еще до войны проводил электричество.

Директор Людмила Смольская помнила его, ценила его профессионализм, за неимением других вакансий взяла на свободную – кочегаром.

Сергей всегда пользовался успехом у женщин, моя бабушка Валентина не исключение, но на нее он внимание не обращал.

Она как раз в это время работала в доме ребенка медсестрой и рассказывала, как он ловко рубил дрова, красивый, здоровый мужчина.

Мужчин было мало, конечно, каждый был на виду, Сергей Григорьевич становится первым человеком в том бабьем царстве, его выбирают в местный комитет, он занимается выпуском стенгазеты.

Так как Валентина хорошо рисовала, ее привлекли к общественной работе по изготовлению стенгазеты «Молния», которой заведовал Сенцов.

Когда надо было издать новый выпуск, он звал мою бабушку и в ярких красках рассказывал, что должно быть изображено. Так сложился их творческий тандем.

На тот момент Сергей Григорьевич был в отношениях с работницей дома ребенка, матерью одиночкой Зиной Струйкиной. В кочегарке ему выделили комнату, где он начал новую семейную жизнь. В этом браке родилась девочка, назвали Еленой, умерла в младенчестве.

Но искусство как правило сближает, а совместное творчество объединяет. Сергей Григорьевич начинает ухаживать за Валентиной, и она отвечает ему взаимностью.

Работать в одном коллективе с возлюбленным и его бывшей было невозможно, бабушка уходит в городскую поликлинику. Жить друг без друга они больше не смогли.

У меня сохранилась запись одного письма, благодаря которому можно делать вывод о большом и светлом чувстве:

«Моя родная, моя крошка, радость моя, Валентинка моя милая! Если – бы ты знала, если – бы ты только чувствовала, как я тоскую, как хочу к тебе!

Закрою глаза и чувствую крепкие и нежные объятия, чувствую твое дыхание, ощущаю трепетание твоих ресниц на моих губах…Чувствую теплоту твоего тела, твоих губ, и ярко ощущаю твои маленькие короткие поцелуи…моё счастье, Валюшка моя!

Но как же нам сегодня увидеться? Я не могу (не