Несколько эпизодов из жизни людей и демонов - Оксана Станишевская

– Хм, – (кажется, на мамашу подействовала моя рассудительность). – А с каких пор это тебя вообще интересует?

Странно. Неужели такая – прямо скажем, редкой красоты – девушка, как Мария де Мюссе, никогда не интересовалась собственной внешностью? Ну так значит теперь она начнёт интересоваться. Покуда я имею к ней отношение.

– С сегодняшнего дня, – сообщаю обалдевшей мамочке.

– А что случилось сегодня днём?

Сообразительная мне досталась мать. Понимает, что без серьёзной причины люди кардинально не меняются.

– Может быть, до меня наконец-то дошло, что я уже не ребёнок, – отвечаю ей в тон.

Агнесса поднимает с пола мою рубашку и впихивает мне в руки.

– Оденься. Даже окно не занавесила!

Она торопливо задёргивает штору. В комнате сразу становится темней, несмотря на горящую свечу.

– Значит, не ребёнок, – задумчиво произносит мать, пока я одеваюсь. – Интересно, откуда такие выводы…

Я понимаю, что ей не по себе от непривычного поведения дочери. Нужно успокоить человека.

– Мамуля, всё нормально, – я быстро подскакиваю к ней и чмокаю в щёку. – Ты у меня прелесть! Кстати, тоже можешь на себя полюбоваться на досуге. Я уверена: есть на что!

– Спокойной ночи, – лепечет Агнесса. Кажется, мои успокоительные слова произвели обратный эффект: я её окончательно добила.

– Какой бес вселился в ребёнка? – бормочет она, уже спускаясь по лестнице.

Ах, если бы маман знала, насколько близка она сейчас к истине.

Кстати о бесах. А где, собственно, сейчас сама Мария? То есть, её душа? Она ведь, в отличие от меня, связана с этим телом неразрывно. И если я могу приходить и уходить по своему желанию, она обязана всё время оставаться на месте. Если хочет выжить.

С момента вселения в тело у меня как-то не было времени с ней пообщаться. Возможно, она обиделась на мою бесцеремонность. Возможно, никто даже не удосужился предупредить её о моём прибытии… Впрочем, дрова не имеют права голоса. Так учат нас при поступлении на работу в любой из отделов Воздушного Департамента. Спрашивал ли кто-нибудь из людей у полена, прежде чем бросить его в очаг: а желает ли оно сгореть?

Вот она: маленький розовый комочек, забившийся в уголок моего подсознания. В кладовку психики, «ниже ума и глубже мыслей», как говаривал Макарий Египетский. Говорят, он показывал всему нашему Департаменту средний палец на правой руке, пока парочка ангелов проносила его транзитом в свои владения. Жаль, я не видела – не в мою смену было…

Судя по всему, Мария пребывает в состоянии, близком к шоковому. И не мудрено: налетели, отобрали управление, грубо отпихнули в сторону… Пока я рулю, она по собственной воле не сможет и пальцем двинуть. Если только я не захочу ей это позволить. Ну и где она, ваша хвалёная свободная человеческая воля?

– Эй, послушай! – зову я. – Мария! Послушай меня, Мария де Мюссе. Меня зовут Натанаэль, и я буду жить в твоём теле ровно год. Потом уйду. Когда я уйду – делай, что хочешь. А пока я здесь, ты должна меня во всём слушаться. Так решили свыше. Ты должна мне подчиняться. Поняла?

Мария то ли не понимает меня, то ли вообще не воспринимает. По крайней мере, никакой ответной реакции с её стороны я не улавливаю. Наверно, потребуется некоторое время, чтобы она оправилась от потрясения. Вот она, сенситивная интровертированность!

Попробую наладить контакт попозже, когда она придёт в себя – насколько это вообще возможно в её положении… (Кажется, у меня получился ещё один каламбур)…».

Эпизод 2. «Проза жизни»

«…Так думал молодой повеса

Летя в пыли на почтовых…».

А. С. Пушкин. «Евгений Онегин».

«…Живя в напряжённом рабочем ритме, невольно начинаешь мечтать о прекрасном. А что может быть прекрасней, чем заслуженный отпуск? Таким образом, отпуск становится средоточием всех самых фантастических грёз. И если он когда-то всё же случается в твоей жизни, хочется превратить его из рядового события в сказочную феерию, карнавал чувств, затяжной пароксизм фантастического наслаждения, недоступного в повседневном быту. Чтобы всем остальным чертям, оставшимся трудиться в аду, стало тошно от зависти. Чтобы впоследствии, вернувшись в колею привычного существования, было что вспоминать, с трепетом и восторгом, не одну сотню земных лет.

Естественно, все мои мысли вертелись вокруг вопроса, как наполнить свой законный отдых наиболее сладостными и волнительными впечатлениями. Развлечься, как демон, я могу и на выходных, хоть и они случаются нечасто. На сей же раз я решила оторваться по полной так, как это делают сами люди.

Насколько я в курсе, самое большое удовольствие в жизни люди получают, потворствуя своим страстям. Не стоит их в этом винить: так уж они устроены. Существуют, конечно, и чисто духовные, возвышенные удовольствия – от «постижения сути вещей», «приобщения к божественной благодати» и тому подобное. Но все они суть сугубо умозрительные концепции, призванные прикрыть человеческую слабость, несостоятельность или извращённые наклонности. К тому же, человек, владея плотным телом с рождения и до самой смерти, может позволить себе расточительность и потратить часть отпущенного ему времени на духовные изыскания, пренебрегая чувственными потребностями. Они называют это «усмирением плоти» и даже порой гордятся собственными физическими мучениями, словно терзают не себя, а злейшего врага. Но мне тело предоставили всего на год, и за этот земной год я должна выжать максимум пользы из обладания им.

Итак, вперёд, к страстям! Однако, как гласит народная мудрость, не все страсти одинаково приятны. Вот, допустим, одна лишь мысль о чревоугодии вызывает у меня стойкое отвращение. Хотя, как выяснилось, кормить тело необходимо регулярно, и качественной пищей, иначе начинаются сбои в работе. Стало быть, есть буду, но обжорство с пьянством отпадают.

Так что же тогда? Что обеспечит мне нескончаемый приток земных радостей? Что позволит наилучшим образом сплавить в единую симфонию мелодии тела и духа? Что, ранее недоступное, неизведанное, разжигающее демоническое любопытство, я смогу ныне воплотить в реальность?

Ответ напрашивается один. Любовная страсть. Чувство, воспетое человеческими поэтами всех времён и народов. Влечение, пронизывающее всю атмосферу земного существования. Инстинкт, отключающий логику. Биохимическая встряска, преображающая внешность.

Одним словом, хороший курортный роман способен скрасить любой отпуск. Я, в своём нынешнем положении, считай – на курорте. А за год, при правильном подходе к вопросу, романов можно организовать не меньше десятка.

В моих трудовых буднях случаются иногда короткие паузы, когда, предположим, клиент повисает в эмоциональном коллапсе, или на Земле вдруг прекращаются смерти. Во время таких затиший я обычно отправляюсь навестить своих приятельниц из Отдела Похоти (официально – Отдел Блуда и Прелюбодеяний, но так его именуют разве что в документах). У них всегда есть кофе и сигареты, и можно скоротать время за приятной пустопорожней болтовнёй. Не знаю, питают ли мои девчонки такое же отвращение к пороку своих клиентов, как я – своих… Иногда, чтобы слегка развлечься, они демонстрируют мне особо пикантные фрагменты из биографий испытуемых. Кое-что в этих живых картинках просто омерзительно, и тогда мы дружно вздыхаем: фи, какие же скоты эти человеки! Такой профессиональный юмор. Но вот некоторые иные моменты смотрятся весьма мило, порой даже эстетично. Тогда девчонки берутся комментировать технику, оценивают уровень мастерства, сыплют профессиональными терминами и строят гипотезы, что можно было бы сделать ещё лучше. В общем, теоретически мы все неплохо подкованы. А всякое теоретическое знание свербит, не давая покоя, покуда не найдёт себе применения на практике.

…Таков, в общих чертах, был ход моих мыслей, окончившийся единым неопровержимым выводом: мне нужен добротный курортный роман. Изящный и необременительный, бурный и пылкий, грамотно выстроенный и высокотехничный.

Красивая женщина создана для любви. Скрывать её от мира – преступление. Мир должен получить шанс пасть к её ногам. А Мария де Мюссе более чем красива! Она заслуживает самого лучшего, самого достойного любовника. Ну, и я с ней заодно, конечно… Она красива. Я умна. Мой ум при её теле – страшная сила. Можно сказать, дьявольское сочетание. И пусть весь мир содрогнётся!

Красивая женщина, как картина гениального художника, должна предстать перед широкой аудиторией в достойном обрамлении.

Прежде всего, я произвела ревизию гардероба Марии. Результаты меня ужаснули. Одно из платьев, тёмно-зелёное, с глухим воротом под горло, словно пошитое из дешёвой портьеры, я просто скомкала и вышвырнула в окно – так оно меня взбесило. Другое, цвета морской волны, по оттенку, в принципе, гармонировало с внешностью, но своим покроем абсолютно не соответствовало духу времени. Дух времени требовал наличия глубокого прямоугольного выреза, который бы подчёркивал изящество шеи, покатость плеч и белизну груди. Ничего подобного среди всех нарядов Марии я не нашла. Ситуация казалась безвыходной. На выручку пришла творческая искра, теплившаяся в глубинах моей многогранной натуры.