Была ли альтернатива? (Троцкизм: взгляд через годы) - Вадим Роговин

Таким образом, даже в условиях гражданской войны, правящая партия (равно как и демократические Советы) сохраняла первоначальную самостоятельность, пользовалась неизмеримо большими политическими правами, чем спустя несколько лет, когда развернулся процесс термидорианского перерождения партийного и советского режима. Несмотря на ограничения внутрипартийной демократии, накладываемые обстановкой гражданской войны, в партии господствовал принцип, сформулированный в разгар профсоюзной дискуссии Троцким и тогда же поддержанный Лениным: «Идейная борьба в партии не значит взаимное отметание, а значит взаимное воздействие»[33].

IV «Осадное положение» или рабочая демократия?

Многие западные историки, а вслед за ними и многие советские публицисты датируют разрушение демократического внутрипартийного режима и установление «осадного положения» в партии с X съезда (март 1921 года). Этому съезду предшествовала дискуссия о профсоюзах, в ходе которой выявилось несколько фракций: фракция большинства ЦК во главе с Лениным, Зиновьевым и Сталиным; фракции Троцкого и Бухарина, объединившиеся на одной платформе, поддержанной членами ЦК Андреевым, Дзержинским, Крестинским, Преображенским, Раковским и Серебряковым; фракция «демократического централизма» во главе с Осинским и Сапроновым и фракция «рабочей оппозиции» во главе со Шляпниковым и Коллонтай.

Острая фракционная борьба, в частности, расколовшая Центральный Комитет на две группы, нашла отражение и в изменении съездом состава ЦК и избираемых им органов. До съезда Секретариат ЦК состоял целиком из лиц, поддержавших в дискуссии позицию Троцкого. Из трёх секретарей ЦК (Крестинского, Преображенского и Серебрякова) в Центральный Комитет теперь был избран только Преображенский. Эти персональные изменения были, как мы увидим далее, инспирированы Зиновьевым и Сталиным, убедившими тогда Ленина в том, что «троцкисты» могут сохранить свою фракцию и ослабить его позиции в Центральном Комитете.

Однако за всем этим нельзя не видеть того, что съезд принял решения, направленные не на установление «осадного положения» в партии, а, напротив, на ликвидацию ограничений внутрипартийной демократии, вызванных гражданской войной.

В резолюции съезда по вопросам партийного строительства важнейшей задачей признавалось коренное изменение организационной формы деятельности партии. В условиях гражданской войны, когда вся страна превратилась в вооружённый лагерь, такой формой была «милитаризация партийной организации», находившая выражение «в крайнем организационном централизме и в свёртывании коллективных органов…»[34] Переход к деятельности партии в мирных условиях требовал установления рабочей внутрипартийной демократии — такой организационной формы, которая «обеспечивает всем членам партии, вплоть до наиболее отсталых, активное участие в жизни партии, в обсуждении всех вопросов, выдвигаемых перед ней, в решении этих вопросов, а равно и активное участие в партийном строительстве. Форма рабочей демократии исключает всякое назначенство, как систему, а находит выражение в широкой выборности всех учреждений снизу доверху, и в их подотчётности, подконтрольности и т. д.»[35].

Точно так же на смену методам партийной работы, тяготевшим к «системе боевых приказов, которые давались руководящими партийными учреждениями и которые беспрекословно выполнялись без обсуждения рядовыми членами партии», должны прийти «методы широких обсуждений всех важнейших вопросов, дискуссии по ним, с полной свободой внутрипартийной критики… пока по этим вопросам не принято общеобязательных партийных решений»[36]. Эти обсуждения и дискуссии должны были проходить на собраниях членов партии, вплоть до первичных ячеек, и дополняться постоянным контролем партийцев над работой руководящих органов, систематическими отчётами всех партийных комитетов не только перед высшими, но и перед низшими организациями.

В той же резолюции предусматривались меры, направленные против возникновения постоянного партийного чиновничества, того слоя, который впоследствии стал называться «номенклатурой». В этих целях предполагалось систематически откомандировывать, как это предусматривалось ещё VIII съездом партии, к станку и плугу работников, долго бывших на советской и партийной работе, причём они должны быть поставлены в обычные условия жизни рабочих[37].

Однако провозглашённый X съездом новый политический курс не был реализован с той же последовательностью, как принятый тогда же новый экономический курс (нэп). Существенной помехой осуществлению внутрипартийной демократии стала принятая X съездом резолюция «О единстве партии», предусматривающая запрещение фракций, т. е. перенесение политического режима в государстве на внутреннюю жизнь правящей партии. Ленин обосновывал необходимость принятия этой резолюции чрезвычайной обстановкой в стране, крайним выражением которой стал кронштадтский мятеж, происходивший в дни съезда.

В заключительном слове на съезде Ленин прямо говорил о том, что седьмой параграф этой резолюции, предусматривающий исключение пленумом ЦК кого-либо из его членов в случае допущения им фракционности, противоречит Уставу партии и принципу демократического централизма. Он предлагал не публиковать этот параграф, исходя из того, что применение такой крайней меры, продиктованной опасностью политической обстановки, может не потребоваться. «Выбирает ЦК съезд, этим он выражает высочайшее доверие, этим он отдаёт руководство. И чтобы ЦК имел в отношении к своему члену такое право (исключения из ЦК. — В. Р.), — нигде никогда ничего подобного наша партия не допускала. Это — крайняя мера… Надеюсь, мы её применять не будем»[38].

Вслед за этим Ленин выступил против поправки Рязанова, предложившего запретить выборы на съезд по платформам. «Лишить партию и членов ЦК права обращаться к партии, если вопрос коренной вызывает разногласия, мы не можем… — говорил по этому поводу Ленин. — Если же обстоятельства вызовут коренные разногласия, можно ли запретить вынесение их на суд всей партии? Нельзя! Это чрезмерное пожелание, которое невыполнимо и которое я предлагаю отвергнуть»[39].

Ещё одной резолюцией съезда, ограничивающей права меньшинства, явилась резолюция «О синдикалистском и анархистском уклоне в нашей партии», которая признавала несовместимой с пребыванием в ней пропаганду взглядов «рабочей оппозиции», поскольку, как доказывал Ленин, эти взгляды вступают в противоречие с программой партии. Это не означало, по мысли Ленина, что спорам вокруг толкования программы должен быть положен конец. Признание тем или иным съездом определённых идей несовместимыми с программой партии не налагает запрет на дальнейшие теоретические изыскания вокруг этих идей, которые могут завершаться предложениями изменить программу. Исходя из этого положения, Ленин считал неправильным запрещение дальнейших дискуссий по вопросам, поднятым «рабочей оппозицией».

Прямо обращаясь к лидерам «рабочей оппозиции», Ленин говорил: «Не тормози нашей политической работы, особенно в тяжёлый момент, но не оставляй научных изысканий»[40]. И добавлял: «Если вы находите, что мы теоретически неправы, то у нас есть возможность издать десятки сборников, и если есть молодые товарищи… которые имеют сказать что-то новое по этому вопросу, то — пожалуйста…»[41] Таким образом, членам этой фракции (распущенной, как и другие фракции партии, на X съезде) не только разрешалось, но и предлагалось защищать, развивать и публиковать свои идеи в теоретических изданиях партии.

Более того, в проекте резолюции «О единстве партии» Ленин подчеркнул, что «по вопросам, привлекавшим особое внимание, например, группы так называемой «рабочей оппозиции», об очистке партии от непролетарских и ненадёжных элементов, о борьбе с бюрократизмом, о развитии демократизма и самодеятельности рабочих и т. п., какие бы то ни было деловые предложения должны быть рассматриваемы с величайшим вниманием и испытываемы на практической работе»[42]. Обращая внимание на этот пункт резолюции о единстве партии, Ленин специально отмечал, что в нём нет натравливания на «рабочую оппозицию», а, напротив, содержится признание её заслуг в борьбе с бюрократизмом. Членов «рабочей оппозиции», которые указывали на «бюрократические безобразия нашего аппарата», Ленин предлагал привлечь к борьбе с бюрократическим извращением советского государства.

Анализируя всю совокупность высказываний Ленина по этим вопросам, делавшихся в накалённой обстановке съезда, под раскаты кронштадтских боёв, можно увидеть определённые противоречия, точнее — отсутствие чёткой грани между понятиями «пропаганда взглядов», признаваемая недопустимой, «теоретические споры» вокруг этих взглядов, признаваемые не только допустимыми, но и необходимыми, и «деловые предложения», вытекающие из этих взглядов, которые ставились «рабочей оппозиции» в заслугу. Однако непредвзятый анализ ленинских высказываний показывает, как настойчиво Ленин искал эту грань — грань между фракционностью и правами меньшинства партии на инакомыслие, теоретические искания и деловые предложения.