Виктория. Искусство жить без нижнего белья и угрызений совести - Екатерина Каляева

Я вернулась уже за полночь. Была жутко голодная, потому что не ела ничего с обеда, но мое настроение было таким отвратительным, что на приготовление пищи меня не хватило. Я вошла в комнату и скинула туфли. Не поставила аккуратно, а просто оттолкнула как попало. Ноги гудели. Наверное, этот физический дискомфорт даже немного мне помогал. Заглушал эмоциональный раздрай. Еще совсем недавно я была окутана рвением все изменить. Сейчас я уже совсем не понимала, чего хочу.

Лампу включать я не стала. Из окна лился желтый свет фонаря. Он не слепил глаза. Просто шел вскользь по занавеске и полу. Бросив сумку на стол, я села на кровать. Потом легла. Прямо в одежде. Окинула взглядом комнату.

Эти предметы не напоминали мне ни о чем. У них не было истории. Они не пахли воспоминаниями и не оживляли эмоции. Вот чего мне так не хватало. Без чего было так пусто и одиноко. Глупо привязываться к вещам. Какая чушь – ждать от них поддержки.

***

Следующим утром я собиралась нанести Берте обещанный визит. Вышла на улицу часов в одиннадцать и направилась на остановку общественного транспорта, которая находилась примерно в километре от меня. Когда Берта объясняла мне, где именно, для обозначения расстояний в своем рассказе она использовала мили вместо привычных мне километров. Пока мой внутренний калькулятор сбоил, но, думаю, я адаптируюсь.

Внезапно я обратила внимание, что какой-то парень идет навстречу и пристально смотрит на меня. Очень сосредоточенно. Потом еще какая-то пара ребят тоже уставилась на меня во все четыре глаза.

Я не понимала, почему они все так внимательно меня изучают. Может быть, я испачкалась? Вроде нет. По крайней мере, об этом говорили мне витрины, в которых я могла уловить свое отражение. Или накрасила один глаз, а второй забыла… Тоже нет. Мое лицо не помнило макияжа еще со времен проживания в России. Или колготки, снятые накануне вместе со штанами, тянутся за мной по асфальту, как лисий хвост? Маловероятно – колготки в таком климате были не особо актуальной частью гардероба в сочетании со штанами, но я все же проверила, чтобы наверняка исключить этот вариант.

Я уже собиралась зайти в какое-нибудь кафе, чтобы посетить уборную и присмотреться повнимательнее к своей внешности, чем-то так шокирующей окружающий, как вдруг мой взгляд упал на группу подростков, шагавших мне навстречу. Наконец до меня дошло. Как же я сразу не догадалась? Все же было так очевидно.

Ребята были одеты в шарфы и шапки, а их куртки были застегнуты под самые воротники. Я при этом шла в футболке и легкой развивающейся на ветру кофте нараспашку.

Мне стало даже интересно, сколько на улице градусов. Может быть, я заболела и у меня температура, поэтому я не чувствую холода? Я зашла в Google и набрала в поисковике «Погода в Барселоне». Плюс восемнадцать. Они это серьезно? Шарф и шапка в такую погоду? Нет, им всем определенно необходимо побывать в нас где-нибудь в Кемерово. Хотя бы в ноябре. Зимних месяцев они просто не переживут. Слабаки!

От этих мыслей мне стало немного веселее, и я даже улыбнулась одному из прохожих, который таращился на меня с таким интересом, будто я была экспонатом кунсткамеры, не меньше.

***

Несколько недель прошли в каком-то тумане. Несомненно, мне постепенно становилось легче морально. С каждым днем новый быт и национальные особенности становились все привычнее.

Мое первое впечатление о Маркусе крепло с каждой нашей встречей. Не могу объяснить, что именно в его образе заставляло меня держать при нем спину ровно, стоять смирно и говорить вежливо. Быть сосредоточенной и изо всех сил, стараться выдавать умные мысли при разговоре и ни в коем случае не говорить лишнего.

Нет, он не был серьезным всегда. Шутил, смеялся, подмигивал. Но даже в этих случаях оставался каким-то невероятно правильным. Тем, кому, как мне казалось, нужно соответствовать или не общаться с ним совсем. Нужно, но очень сложно. А ведь он не был мне начальником, я не была зависима от него.

Кстати, через несколько дней после заезда в новый офис я узнала, что это помещение принадлежит ему, как и еще несколько в том же здании. Оказывается, об аренде я общалась с его женой. Сначала по телефону, а потом и при личной встрече. Эта женщина была ему под стать. Собранная и строгая. Не особенно улыбчивая. Да-да, и в этой стране встречаются такие. Довольно красивая. Очень подходящие друг другу люди, как мне показалось.

Маркус меня восхищал. Остроумием, простотой в общении (которая, однако, никоим образом не передавалась мне – я робела в его присутствии, как маленькая). Он казался мне каким-то космически идеальным. Сказать, что он зацепил меня с первой встречи, – это ничего не сказать.

Мне хотелось быть к нему ближе, и одновременно было очень страшно ударить в грязь лицом. Я ждала встречи каждый раз, но, когда встреча наступала, опускала глаза в пол. Он был для меня женатым мужчиной и недосягаемой высотой в одном флаконе. Не знаю, какая из этих составляющих мотивировала меня изо всех сил держать дистанцию и осознанно избегать личных бесед наедине.

Он оказался гораздо более общительным, чем показался мне сначала. Я при этом прекрасно понимала, что если поддамся искушению сделать шаг навстречу, то влипну окончательно. А мне это было совсем не нужно.

Когда он при встрече, как это свойственно большинству испанцев, обнимал меня и целовал в обе щеки, я, разумеется, отвечала ему тем же, однако чувствовала себя при этом крайне неловко. Для него было совершенно нормальным подсесть вплотную при разговоре и положить руку на плечо или талию. В эти моменты я старалась не дышать. Напрягалась изнутри, как струна, в ожидании, когда можно будет отстраниться и получить свое личное пространство обратно.

Бенджамин был гораздо более молчаливым. Мы вообще с ним мало общались. Здоровались, перекидывались иногда парой фраз. Он был лаконичен и прям. Говорил только по делу и порой казался мне слишком сухим. На самом деле мне это нравилось. Бенджамин был во многом близок мне в плане поведения и реакций на различные ситуации. Это было здорово – встретить в этой стране кого-то понятного мне по сути. Того, кто даст мне ощущение моей нормальности. Того, с кем можно быть собой и не бояться быть осмеянной.

Еще