Есть такой театр… - Павел Тихомиров

В составе исполнителей значатся имена того же Давидовского и Любови Басаргиной – это сценический псевдоним Л. Д. Менделеевой, жены поэта Александра Блока.

«… О, как я люблю театр! – писала она мужу. – Я совсем, совсем в родной стихии!..» Вот ещё выдержка из другого письма к А.А. Блоку:

«Милый мой, мне сейчас показалось, что ты думаешь обо мне, и мне стало очень грустно и за тебя и за себя, за всё… Живу на свой страх, всё беру, что идёт мне навстречу, и знаю, знаю, что дорого заплачу болью и страданием за каждое свободное движение, за дерзость… К тебе у меня трепетное отношение, опускаю глаза в душе перед тобой…» – это всё написано из Грозного, что свидетельствует о пребывании там труппы В. Э. Мейерхольда.

Именно во время этих гастролей заканчивался неудачный, короткий роман Любови Дмитриевны с артистом Давидовским. (Менделеева учила Давидовского актёрскому мастерству.) Их сближение привело к рождению ребёнка, которого Александр Александрович Блок усыновил, но волей судьбы младенец прожил совсем недолго.

Летом 1910 года Евгений Вахтангов, вернувшись из Москвы, показывает во Владикавказе и Грозном поставленную им оперетту местного автора М. Попова, которая с большим успехом прошла в обоих городах. На сей раз в Грозный Вахтангов приезжает вместе с женой Надеждой Михайловной Вахтанговой (урождённой Байцуровой) и сыном Серёжей.

В 1910 году в грозненском Новом театре открыла сезон драматическая труппа под руководством всё того же Константина Давидовского. Гвоздём представлений стала постановка популярной в то время в России пьесы Г. Зудерман «Огни Ивановой ночи».

На следующий летний сезон в Новом театре на ТРЭК выступала труппа, руководимая артистом и режиссёром Павлом Дьяконовым. В её составе были такие опытные артистки, как Мельгунова, Энгельгард, Тимофеева, Райская, Михайлова-Муравьева и др. и артисты: П. К. Дьяконов (режиссер), М. Н. Белина-Белинович, Кравцев, Добровольский, Вершалов, Кибальчук, Южанский, Семов, Вейнеровский, а также Семин (помощник режиссёра), Машкевцев (суфлер). Имя Дьяконова было широко известно на Южном Урале, в особенности в Оренбурге. Среди ведущих артистов труппы значится имя Михаила Николаевича Белина-Белиновича. Артист сникал популярность в труппах Калуги, Казани, несколько лет был ведущим актером у Ивана Ростовцева в Нижнем Новгороде. Его сценический опыт, позволявший играть как драматические, так и комические роли, поднимал спектакли на высокий уровень. Многие антрепренеры за счастье считали, если могли заполучить Михаила Николаевича в свою антрепризу.

Лучшим спектаклем следующего года считалась постановка пьесы А.Н. Островского «Без вины виноватые». Сезон открылся ею 13 мая 1912 года. В составе труппы снова опытные артисты: Н. Берлянд, Е. К. Гишплинг, И. И. Кондратьев, О. Д. Кашутина, М. П. Крутовский, Е. М. Левандовская, С. Д. Масловская, Н. К. Морозов, А. В. Орлов, В. С. Невзнер, А. Ф. Потоцкий, А. В. Томская, П. П. Холщевников. На роль Кручининой пригласили Анну Яковлевну Азагарову. Ей особенно успешно удавались роли в классических комедиях и психологических драмах. Сценическую деятельность Азагарова начала на петербургской клубной сцене в 1886 году. Много и плодотворно работала в театрах Самары, Товариществе Бородая, в Казани, Саратове, Вильно, Екатеринодаре и других крупных городах. Через два года после выступлений в Грозном Азагарову пригласили в Московский театр Ф. Корша. Её исполнение роли Кручининой отличалось передачей тончайших психологических нюансов в переживаниях матери, потерявшей сына. Вообще артистке особенно удавались роли в пьесах Островского, которых она переиграла несчётное количество: среди её удач Катерина в «Грозе»; актриса Александра Николаевна Негина в «Талантах и поклонниках»; Евлалия Андреевна в «Невольницах»; Отрадина и Кручинина в «Без вины виноватых». Ярок и разнообразен был и западный репертуар актрисы. Рядом с трагическими героинями В. Шекспира – Корделией и Офелией («Король Лир», «Гамлет»), – легкая и изящная Сюзанна в «Женитьбе Фигаро» П. Бомарше, драматическая Маргарита Готье в «Даме с камелиями» А. Дюма-сына, яркая Катрин в «Мадам Сан-Жен» Ж. Сарду. Так что, заполучив Анну Азагарову в грозненскую антрепризу, город стал «ходить» именно на «неё».

В Летнем театре выступали опереточные труппы. Вообще антрепренеры с огромным удовольствием формировали театральные труппы для Грозного.

Сведения на 1912 год. «В Грозном имеется только Летний театр. Нужно обращаться к Эдуарду Богдановичу Тальману.

До 40 рублей театр сдавался на один спектакль. В течение сезона (3 месяца, 4 раза а неделю) при 45 спектаклях было взято на круг от 180 до 200 рублей. При обыкновенных ценах театр дает валовый сбор от 600 рублей. Концерт А. Д. Вяльцевой дал в театре сбор 1350 рублей. Входная плата в сад, так как он принадлежит Грозненскому Обществу любителей спорта, председателем которого является Эдуард Богданович Тальман. С лиц, посещающих театр, входная плата в сад не взимается».

«10 июля 1913 года. Николай Михайлович Слюсарев, управляющий ТРЭК Грозненского Общества любителей спорта. Большой летний театр. Театр только летний, находится в саду и не отапливается, так что пользоваться им зимой нельзя. Председатель Общества Виктор Маркович Файвишевич, он же состоит главой общества Собраний. Грозный, Тверской области, Кабардинская ул.».

Дальше читаем: «1915 год, 27 августа. В Грозном сцена и зрительный зал с балконом».

«1916 год, 6 сентября. Условия 15 % от валового сбора. Освещение по счетчику. Рабочие, рояли – отдельно 15 руб. от спектакля».

О нескольких последующих сезонах никаких сведений или воспоминаний не встречается. В 1917 году в стране состоялся переворот. Следующее упоминание о театральной жизни Грозного я нашёл в биографии замечательного провинциального актёра, народного артиста РСФСР, лауреата Государственной премии СССР Сергея Дмитриевича Ромоданова. Он в 1919 году закончил грозненское реальное училище, был председателем театрального клуба гимназистов и реалистов. В училище он дружил с сыном Зинаиды Морской, которая в тот год держала в Грозном антрепризу. Сама Морская была не только хорошим организатором театрального дела, но и яркой артисткой. Она окончила Суворинскую театральную школу в Петербурге и в 1910 году поступила в Театр комедии и фарса. Затем играла в крупных театральных антрепризах Киева, Ростова-на-Дону. Будучи очень яркой комедийной, характерной актрисой она была естественна и проста на сцене. Прекрасное владение речью и умелая работа с бытовыми предметами позволяли зрителям внимательно следить за её игрой в спектаклях. К тому же у Морской была очень выразительная сценическая речь. В то тяжёлое время она позвала молодого человека подработать в театре суфлёром. Мальчик, родившийся в театральной семье, не только суфлировал, но стал ещё и играть небольшие роли. Настоящего имени Ромоданова мы, наверное, так никогда и не узнаем. История его появления на свет очень романтична и загадочна. Его мать Софья Павловны, чья фамилия – тоже тайна, влюбилась в артиста Дмитрия Фёдоровича Зазуль-Немирского (псевдоним) и, проклятая родителями, отправилась за ним в провинцию. Они стали играть вместе. Потом родился сын Сергей, который поступил в реальное училище… После Грозного молодой артист отправился в Среднюю Азию, где в Бухаре взял себе фамилию Ромоданов, по названию мусульманского праздника, заменив одну букву. В дальнейшем Сергей Ромоданов стал одним из ярчайших артистов Ярославского театра драмы им. Ф. Г. Волкова.

На следующий сезон грозненская антреприза осталась за Зинаидой Игнатьевна Морской. Шёл 1920 год.

Мне хочется обратиться к свидетелю той поры Наталье Белёвцевой, а вернее, к части её воспоминаний. Только подлинные факты могут нам поведать не только о том времени вообще, а именно о Грозном. Позже Наталья Белёвцева окажется в труппе Малого театра, станет народной артисткой РСФСР, лауреатом Сталинской (Государственной) премии СССР.

«Летом 1920 года по распоряжению правительства и лично Луначарского мы отправились на фронт. Несмотря на трудности с продовольствием и одеждой, нас – труппа в 105 человек – обеспечили всем необходимым: декорациями, костюмами, реквизитом, инвентарём и подсобными рабочими. Был составлен специальный поезд из 10 вагонов и вагона-ресторана с двумя квалифицированными поварами. По тому времени подобное многим казалось совершенно невероятным, и нас пришли провожать, может быть, не столько из-за самих проводов, сколько убедиться в реальности этого фронтового поезда. Когда же увидели, что в вагоне-ресторане стоит настоящее первоклассное пианино, то некоторые провожающие поднимали даже крышку, чтобы проверить, не бутафорское ли оно.