Ибо не ведают, что творят - Юрий Сергеевич Аракчеев

«Октябрь», и газета «Литературная Россия». Он положительно упоминался в специальных работах, посвященных теме рабочего класса в советской литературе. Писатели и критики – Вл.Гусев, Г.Баженов, В.Гейдеко, В.Оскоцкий, Л.Полухина, Д.Нагаев, Б.Можаев, Ф.Кузнецов и другие – упоминали о нем в разных органах прессы, а некоторые и неоднократно.

Юрий Трифонов в предисловии к сборнику «Листья» назвал этот рассказ «образцовым на тему столь же важную, сколь и невероятно трудную – тему рабочего класса» (см. сборник «Листья», стр.3).

Писатель и критик Владимир Гусев в статье «Надежность поиска», посвященной критическому разбору моей книги «Листья»:

«…в его повествовании и особенно именно в «Подкидыше», много прямой теплоты, человечности, задушевности; груда железа – старый мотор – воспринимается сквозь призму мягкого человеческого сердца. Рассказ трогает»… (журнал «Литературное обозрение» № 12, 1974 г., стр.30).

Борис Можаев в статье «Запах мяты и хлеб насущный» так же подвергает книгу подробному и доброжелательному критическому разбору. С сокращениями привожу место, где он говорит о рассказе «Подкидыш»:

«Мне нравится этот рассказ. В нем ярко и точно написана заводская среда – не только шум и грохот моторов, скрежет конвейера, запах подгоревшего масла, теплые и упругие волны нагретого работой воздуха, но и те короткие общения между мастеровыми за конвейером или в курилке – эти полуфразы, полужесты, сразу выражающие смысл и желание каждого, эти шутки, шлепки мокрых ковриков и мочалок в душевой, эти перебрехивания за «козлом» во дворе, стреляние целковых и трешек, выпивка после работы, душевные откровения в забегаловке у инвалида-сапожника, домашняя маета и неполадки с женами… Все это написано умело, рукой уверенной и, главное, правдиво до последней степени… Эта, казалось бы, непонятная радость, это чувство бескорыстной симпатии к мотору-«подкидышу» и есть та рабочая совесть, которая движет поступками истинно мастерового человека. Она, эта совесть, в столкновении с производственными и бытовыми неполадками и заставляет Фрола Федоровича поступать так, а не иначе, она и есть внутренний стержень конфликта. Пока жива эта совесть, прочно стоит на земле человек. И мы, ощутив эту жизнь, всю, как она есть, можем не только скорбеть, но и радоваться, потому что знаем: при всех неурядицах бок о бок с нами живет и трудится рабочий человек Фрол Федорович, трудится не из корысти, не за страх, а за совесть… Нас волнует встреча с произведением искусства, наполненным живым и достоверным описанием наших современников, близких и понятных нам по их жизни…» (журнал «Литературное обозрение» № 7, 1976, стр. 11).

Феликс Кузнецов в докладе на Пленуме Правления Московской писательской организации, опубликованном затем в «Литературной газете» под названием «Гражданственность позиции», а также в книге «Живой источник»:

«…Тот же (гражданский, судя по контексту статьи, – Ю.А.) пафос – и в рассказе «Подкидыш» Юрия Аракчеева, который Юрию Трифонову показался, как он пишет в предисловии к книге, «образцовым на тему столь же важную, сколь и невероятно трудную для воплощения – тему рабочего класса» («Литературная газета» от 23 марта 1977 года, а также книга «Живой источник», стр. 151).

Но что же пишут о «Подкидыше» рецензенты и редактор издательства «Советский писатель»?

А вот что.

«Рассказ – как рассказ. Дни из жизни обычного «работяги», доброго по своей сути, порядочного человека, хорошего товарища и ужасно одинокого в этой серой жизни, где властвуют формализм и показуха (смотри митинг в конце рассказа, где принимаются социалистические обязательства)» – такова оценка «Подкидыша» одним из рецензентов, Г.Айдиновым (стр. 3 рецензии). И это – все, если не считать коротенького и столь же унылого «пересказа фабулы» да еще одного упоминания, где рассказ «Подкидыш» квалифицируется рецензентом как «сугубо газетный очерк» (стр.1).

А вот из Редакторского заключения Е.Скандовой:

«Рассказы в сборнике не спасают положения. Рабочий Фрол из «Подкидыша», взявшийся за доделку брошенного двигателя, наделен отрицательными чертами: бывший фронтовик, он «соображает на двоих», напропалую курит, «забивает козла», ссорится с женой. Его совершенно не интересует митинг, видимо, антивоенный. Наверное, автор хотел показать, что даже у неразвитого рабочего может появиться увлечение, но цель эта не достигнута» (стр. 5 Редакторского заключения).

И это – тоже все, что досталось рассказу «Подкидыш». Сначала я даже не поверил своим глазам. Неужели редактор самого престижного нашего издательства увидел в рассказе и образе Фрола только это: «напропалую курит» и «забивает козла»? Увы, ничего другого в Редакторском заключении не было. Приведенные строчки – все, что сказано Е.Скандовой о рассказе «Подкидыш».

Но может быть столь печальную оценку Е.Скандовой и Г.Айдинова получил только рассказ «Подкидыш», только именно к нему отнеслись рецензент и редактор так невнимательно и, не разобравшись, тотчас отвергли его?

4

О повести «Переполох», также включенной мною в сборник, рецензент и редактор написали следующее:

Рецензент Г.Айдинов:

«…Особенно противоречит правде жизни поведение ее (комиссии – Ю.А.) председателя, старого партийца, персонального пенсионера Нестеренко. Он ни от кого не зависит, никто ему уже теперь соли на хвост не насыпет, зачем же ему топтать свою совесть старого коммуниста, зачем выступать в роли прислужника разным делягам и высокопоставленным чиновникам?

Вызывает удивление и другое. Несколько лет подряд у всех на глазах, в СУ-17 орудовали наглые жулики, занимавшиеся приписками, очковтирательством, самопремированием, плевали на качество работ и все эти несколько лет неизменно, из квартала в квартал… получали Красное знамя. И, если бы не анонимка, вполне вероятно, с горечью подсказывает автор, и продолжалось бы все в том же духе. Да и концовка не слишком обнадеживает, в протоколе заседания ревизионной комиссии сказано лишь, что ее председатель – Нестеренко – должен представить «подробный и полный отчет с тем, чтобы обсудить его на ближайшем заседании бюро».

Нет, переполох, по всей видимости, ничего не изменит. В таких условиях ловчилы своих друзей в обиду не дадут. Вот к какому выводу подводит нас автор. Есть, конечно, в этом прекрасном и яростном мире и хорошие люди, но где им бороться против нахрапистых и всесильных деятелей, поставленных на руководящие посты («Нет страшнее беды, нежели маленький человек на большом посту», как гласит французская поговорка)». (стр.5).

Редактор Е.Скандова:

«…Конечно, тема борьбы с очковтирательством важна, но не менее важно, как она решается. Вот состав комиссии: председатель – персональный пенсионер, старый партиец, бывший начальник участка Нестеренко, члены – участник войны, а ныне инспектор-неудачник Нефедов, главный инженер параллельного управления Гец, бухгалтер Сыпчук, видимо инженер Старицын и участник «Прожектора» студент Успенский. Как видим, все достойные, уважаемые люди, но ни один из них не выступил нелицеприятно по делу стройуправления. Ведь нельзя же считать принципиальным вымученное выступление Нефедова в конце повести! А на протяжении всего действия он и