Вся политика. Хрестоматия - Александр Филиппов

ЗАДАНИЯ НА ПОНИМАНИЕ

1. Проанализировав тексты классиков трех базовых идеологий XIX-XX веков, выпишите и сравните между собой основные идеи консерватизма, либерализма, социализма, правого и левого радикализма.

Консерватизм

____________________

Либерализм

____________________

Социализм

____________________

Правый и левый радикализм

____________________

2. Выделите, какие идеи из перечисленных выше идей вызывают наибольшее согласие лично у Вас.

3. Какие политические партии и общественные организации в России можно считать, на Ваш взгляд, либеральными, консервативными, социалистическими, радикальными (экстремистскими)?

Либеральные

____________________

Консервативные

____________________

Социалистические

____________________

Радикальные (экстремистские)

____________________

7. ПОЛИТИЧЕСКАЯ СИСТЕМА ГОСУДАРСТВА

Политической системой называется совокупность государственных и общественных органов и организаций (прежде всего политических партий), через которые и с помощью которых осуществляется политическая власть.

Как правило, основные конструкции политической системы закрепляются в конституции государства. Ниже мы приводим фрагмент из «Федералиста», в котором был сформулирован принцип сдержек и противовесов, в соответствии с которым начиная с XVIII века пишутся конституции. Этот принцип представляет собой конкретизацию и практическое применение известной идеи разделения властей.

Всякий народ, учреждая демократию, должен сделать выбор между многими возможными демократическими формами устройства власти и государства. Наиболее важными являются три выбора:

– формы организации общенациональной власти – между президентским и парламентским режимами;

– формы территориального устройства – между унитарным или федеративным государством;

– выбор избирательной системы, по которой формируется общенациональный парламент.

Выбор в пользу того или иного варианта далеко не очевиден. До недавнего времени оптимальной формой государственного устройства для демократии считался парламентаризм. Как мы видели, Й. Шумпетер всякого главу демократической исполнительной власти именовал «премьер-министром», обосновывая это тем, что президентский режим демократичен только в США, все же прочие президенты в мире – диктаторы. В начале 1940-х годов, когда Шумпетер писал свою книгу, дело обстояло именно так. Демократические президентские режимы появились лишь в 1950—1960-е годы, в связи с переходом Франции к президентскому правлению и демократизацией Латинской Америки.

На основе опыта функционирования президентских демократий, прежде всего латиноамериканских, в 1990-е годы вспыхнула дискуссия о достоинствах и недостатках президенциализма и парламентаризма. Мы приводим фрагменты глав из книги М. Шугарта и Д. Кэри, защищающих достоинства президенциализма от апологетов парламентаризма.

Выбор, сделанный Россией, закреплен в Конституции РФ, принятой на референдуме 12 декабря 1993 года. В России в процессе демократизации произошел переход от формально парламентской (советской) системы к президентско-парламентской.

Однако выбор избирательной системы не был закреплен Конституцией, равно как и порядок формирования власти в субъектах Федерации – эти вопросы Конституция оставила открытыми.

«ФЕДЕРАЛИСТ», ПИСЬМО № 51[54]

«Федералист» – политические эссе, которые в период ратификации Конституции США законодательным собранием штата Нью-Йорк под псевдонимом «Публий» писали будущий президент США и один из авторов Конституции Д. Мэдисон, будущий министр финансов А. Гамильтон и будущий председатель Верховного суда США Д. Джей. В цитируемом письме обоснован принцип «сдержек и противовесов», являющийся основополагающим для конституционного права.

Что же нам все-таки придумать, чтобы на практике обеспечить необходимое разделение законодательной, исполнительной и судебной власти, записанное в конституции? Единственный ответ, который можно на это дать: пусть, раз уж все внешние меры оказываются недостаточными, восполним изъян, создав такую внутреннюю структуру правления, чтобы составляющие ее части сами стали средством удерживать каждую на отведенном ей месте. Не берусь полностью развить эту важнейшую мысль, но осмелюсь высказать несколько общих соображений, которые, возможно, прольют на нее достаточный свет и помогут нам составить более правильное суждение о принципах и структуре правления, какими они намечены в проекте конвента.

Чтобы заложить прочный фундамент под институт раздельных и автономных ветвей власти, что в определенной степени повсеместно полагают важнейшим условием для сохранения свободы, очевидно, требуется, чтобы каждая власть обладала собственной волей и, следственно, строилась на такой основе, когда представляющие ее должностные лица имеют как можно меньше касательства к назначению должностных лиц на службе другой.

При строгом соблюдении данного принципа необходимо, чтобы все назначения на высшие должности в исполнительных, законодательных и судебных органах исходили из первоисточника власти – от народа и шли по не сообщающимся друг с другом каналам. Возможно, такой план построения отдельных органов на практике окажется менее сложным, чем это представляется в уме. Хотя некоторые сложности, равно как и дополнительные расходы, тут неизбежны. Придется поэтому пойти на некоторые отклонения от этого принципа. В особенности нецелесообразно настаивать на строгом его соблюдении применительно к судебному ведомству: во-первых, поскольку судье потребны особые качества, первейшим условием при предоставлении сей должности должна быть такая форма отбора, которая наилучшим образом эти качества обеспечит; во-вторых, поскольку назначение на должность в судебном ведомстве является бессрочным, что, несомненно, быстро искоренит чувство зависимости от тех, кем она пожалована.

Конституция государства должна быть такой, чтобы не нарушать конституцию гражданина.

В равной степени очевидно, что лица на службе каждого из ведомств должны как можно меньше зависеть от лиц на службе других по части выгод, предоставляемых их служебным положением. Если бы глава исполнительной власти или судьи находились в этом отношении в зависимости от законодателей, ни о какой свободе действий не могло быть и речи: их независимость была бы чисто номинальной.

Но главная гарантия против постепенного сосредоточения разных родов власти в одном из ее ведомств в том, чтобы у лиц, ведающих тем или иным органом власти, были необходимые конституционные средства и личные мотивы противостоять вторжениям со стороны других. В этом, как и в других, случае должны быть предусмотрены меры защиты, способные отвести угрозу посягательств. Честолюбию должно противостоять честолюбие. Интересы главы ведомства должны быть связаны с его конституционными правами, действующими в данном органе власти. Пожалуй, подобные маневры, к которым приходится прибегать, дабы помешать злоупотреблениям властью, не красят человеческую природу. Но разве сама необходимость в правлении красит человеческую природу? Будь люди ангелами, ни в каком правлении не было бы нужды. Если бы людьми правили ангелы, ни в каком надзоре над правительством – внешнем или внутреннем – не было бы нужды. Но при создании правления, в котором люди будут ведать людьми, главная трудность состоит в том, что в первую очередь надо обеспечить правящим возможность надзирать над управляемыми; а вот вслед за этим необходимо обязать правящих надзирать за самими собой. Зависимость от народа, безусловно, прежде всего обеспечивает надзор над правительством, но опыт учит человечество: дополнительные предосторожности тут отнюдь не лишни.

Эту игру на противоположных и соперничающих интересах, за недостатком лучших побуждений, можно проследить на всей системе человеческих взаимоотношений, частных, равно как и общественных. Особенно отчетливо она видна на всех ступенях иерархической лестницы власти, где постоянной целью является разделять и расставлять должности таким образом, чтобы каждое занимающее их лицо могло надзирать над другим, чтобы личный интерес каждого чиновника служил охраной общественных прав. При распределении высших постов в государстве эти изобретенные благоразумием ухищрения не менее необходимы.

Однако невозможно дать каждому ведомству равные средства для самозащиты. При республиканской форме правления законодательная власть неизбежно оказывается господствующей. Но от этого зла есть лекарство: разделить ее на разные ветви и, избрав туда представителей различными способами, положить в основу деятельности каждой разные принципы, настолько мало связанные друг с другом, насколько это допустимо при общих обязанностях и общей зависимости от народа. Не исключено, что окажется необходимым принять и дальнейшие предосторожности против опасных поползновений. Если солидный вес законодательной власти требует ее разделить, слабость исполнительной, напротив, требует ее укрепить. На первый взгляд, естественной защитой от законодателей может служить для главы исполнительной власти право вето. Однако это, пожалуй, оружие не вполне безопасное и само по себе еще недостаточное. В обыкновенных случаях его, возможно, не станут употреблять с должной твердостью, а в чрезвычайных – оно может быть вероломно изъято. Но нельзя ли восполнить этот изъян, которым страдает право вето, установив какую-нибудь заранее оговоренную связь между более слабым ведомством и более слабой ветвью в более сильном, благодаря чему эта более слабая ветвь станет поддерживать конституционные права исполнительной власти, не слишком ущемляя при этом права собственного ведомства?