Леди удачи. Все пути… - Марина Белоцерковская
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— И всё?
— Ну, еще… А! Вот! Родинка на виске!
— Еще?
— Нет, — признался Бишоп, побагровев, как от тяжелой работы. — Больше ничего не могу вспомнить.
Джулиан в порыве отчаяния зашагал по гостиной.
— Кто же он? Почему он взялся за это дело? Чем я помешал этому Шеффилду? Невероятно! У меня ведь не так много врагов.
— А Блад? — вспомнила сегодняшнюю встречу леди Уэйд.
— Блад?! — встрепенулся Бишоп, словно старая гончая, почуявшая запах дичи.
— Да при чем тут Блад! — рявкнул Уэйд вопреки своей утонченности. — Откуда ему было в Ньюгете узнать обо всей этой истории?
— Ведь вы, сэр, упустили его подружек, — пожала плечами Арабелла.
Лорд Джулиан задумался. Бишоп недоуменно смотрел на супругов.
— А что, Блад в тюрьме? — в голосе его прозвучала надежда.
— Уже нет, — махнул рукой Уэйд. — Ах, черт! — вдруг спохватился он. — Еще и этого пирата разыскивай по всему Лондону!
— Искать нужно его девиц, — одним из лучших качеств Арабеллы было хладнокровие и способность сохранять рассудительность в минуты опасности. — Думаю, они выведут и на Блада, и на этого… Шеффилда.
— О, если бы! — вздохнул Джулиан.
От Бишопа не укрылся благодарный взгляд лорда, брошенный на жену. Бывший плантатор засиял от гордости:
— Вся в меня! — подбоченился он.
Арабелла, вспомнив похожие слова, сказанные другим голосом, прикусила губу.
Глава 38
Как бы ни был человек мудр, не бывает дня, чтобы и он не умудрился.
Рано утром по ступенькам старинного особняка спускались два молодых человека. Внизу их ждал конюх, держа на поводу двух оседланных жеребцов.
— Твои конюшни неиссякаемы, Гилберт! — воскликнул высокий светловолосый юноша. — Я думал, что нанес тебе непоправимый урон, загнав твоего Брустера, а ты предлагаешь мне еще более великолепных коней.
Маленький граф радостно засмеялся:
— Зато, если бы ты не потерял коня, я не смог бы передать тебе тысячу приветов, поцелуев и других изъявлений любви и нежности от твоих родных. У каждой тучки серебряная изнанка[48], дружище!
Друзья, смеясь, вскочили на коней и тронули поводья.
— Куда? — обернулся к Тому Гилберт.
— На Элтон-Бридж. Надо немедленно отдать друзьям очень важные бумаги. Придется поспешить — из-за этой треклятой ямы я задержался почти на два дня.
Дав шпоры коням, всадники вылетели за ворота усадьбы Дервенуотер. Промчав бешенным галопом по улицам Лондона, они осадили коней у небольшого дома на самом углу Элтон-Бридж.
— Это здесь, — сказал Том. — Подожди меня, Гилберт.
И, привязав жеребца у некоего подобия коновязи — ажурной решетки у крыльца, Шеффилд вошел в дом. В двери торчала записка. Том развернул ее и прочел:
«Томми! Мы в „Веселой Камбале“. Возможны новости».
И хоть подписи не было, Томас узнал руку, черкнувшую эти строки.
— Гил! — обратился он к другу, — друзья просят меня прийти в такое место, где я не хотел бы иметь провожатым тебя.
— ??? — маленький граф от изумления даже привстал на стременах.
— Подумай о своей репутации, — продолжал Том. — И о репутации Милдред тоже. Я пойду один. И Байярда своего забери, пожалуйста: негоже графским коням разгуливать по Рэтклиф-Хайуэй.
— Пожалуй, — кивнул Дервенуотер, — пожалуй, ты прав, Шеффилд! Но учти, кто бы ни были твои друзья, я всегда рад их видеть у себя в доме! — И с этими словами граф развернул лошадей и взял с места в карьер.
* * *Таверна «Веселая Камбала» открылась поздно. Почти до утра трактирщик, дядюшка Стив, старательно уничтожал следы ночной пьянки и поножовщины, пытаясь придать своему отнюдь не фешенебельному заведению хотя бы слегка приличный вид. Поэтому он был мрачен и философски настроен. Еще издали заметив Тома, направляющегося к двери под грубо намалеванным чудовищем, изображавшем, видимо, пресловутую камбалу, он сердито заворчал:
— Ходят и ходят, гуляки! Делать им, что ли, нечего с утра пораньше? Еще дверь открыть не успел, а уже сидит компания, наливается. А потом вытащат ножи — и плати, дядюшка Стив, за битые кувшины. Да еще полицию умасливай, чтоб держала глаза закрытыми… Том усмехнулся и, не обращая внимания на дурное настроение хозяина, вошел в трактир. В крошечном зальчике были заняты всего два-три столика. У самой двери расположилась веселая компания матросов, еще ночью бросивших якорь у родных берегов. Теперь путешественники вовсю веселились, с наслаждением запивая английским элем впечатления о заморских диковинах. Дальше в углу, спиной ко всем присутствующим, сидел высокий человек, закутанный в черный плащ и в шляпе, надвинутой на самый нос. А в другом углу тихо переговаривались Нэд Волверстон и одетые в мужское платье Джоанна и Ксави. Увидев Тома, Мари радостно вскочила, но была водворена на место тяжелой ладонью осторожного Нэда.
— Не шуми, — тихо сказал он. — Мало ли тут ушей? Как дела, Том?
Шеффилд оглянулся. Кажется, их не подслушивали. Впрочем, в таверну ввалилась еще одна буйная компания, стало шумно. Для того, чтобы услышать что-то в этом гаме, надо было сильно постараться. Том подсел к друзьям.
— Ну, что ж, ребята, вышло все, как я и ожидал. У Арабеллы Уэйд есть дядя…
— Этот пень Бишоп? — встряла Мари. — Он разве в Англии?
Черная фигура в углу шевельнулась. Волверстон бросил на нее подозрительный взгляд, но вскоре успокоился, так как фигура не подавала больше признаков жизни.
— Не шуми! — снова повторил он.
— Так вот, — продолжал Шеффилд, — как я и надеялся, женщина не может хранить тайны, ей просто жизненно необходимо поделиться с кем-нибудь свежей новостью (я не имею в виду присутствующих здесь дам). А так как леди Уэйд здесь, в Лондоне, посплетничать не с кем, она пишет дядюшке длинные и пространные письма, подробно излагая в них все события двора. И, конечно, «подвиг» своего мужа она не забыла упомянуть. Я не стану рассказывать подробно, как мне удалось очаровать старого джентльмена, но в руках у меня бумаги, способные отправить лорда Джулиана прямиком в Тайберн[49], минуя Ньюгет, Тауэр и прочие увеселительные заведения. А что у вас?
Джоанна вздохнула:
— Питер бежал из тюрьмы, не дождавшись нас.
Том удивленно присвистнул, а девушка продолжала:
— И я даже не знаю, радоваться по этому поводу или плакать. Ведь немцы сегодня уходят, а значит, пропадает прекрасная возможность скрыться из Англии, пока его не стали искать.
Шеффилд покачал головой.
— Да. Сегодня в полдень корабли снимаются с якоря. Мы, собственно, пришли сюда попрощаться с ними.