Психологические проблемы эффективности права - Сергей Жинкин

В капиталистическую эпоху природа человека и его образ жизни подверглись серьезной трансформации. В обществе развилась беспрецедентная мобильность, когда каждый борется за лучшие места, несмотря на то, что лишь немногим суждено их занять. В этой борьбе за успех отброшены на второй план общественные и нравственные нормы человеческой солидарности; значимость жизни сводится к стремлению быть первым в конкурентной гонке. При этом пренебрежение нравственными нормами и несоблюдение законов не получают однозначной отрицательной оценки в общественном сознании, что не может не отражаться на эффективности норм законодательства.

При капитализме распределение доходов характеризуется отсутствием сбалансированного соотношения между усилиями и трудом индивида, с одной стороны, и их общественным признанием в виде денежного вознаграждения – с другой. В литературе подчеркивается не материальный результат такого несоответствия, а его нравственные и психологические последствия. Действующее право зачастую оформляет и охраняет эту социально-экономическую деформацию, закрепляющуюся и в правосознании.

Характерной особенностью природы современного человека можно считать так называемое отчуждение. Интерес в этом плане представляет характеристика современного психологического состояния общества, исходящая из понятия отчуждения. Так, Э. Фромм писал: «Величины, которыми мы оперируем, – это цифры и абстракции; они находятся далеко за пределами, допускающими хоть какое-то конкретное восприятие. Нет больше различимой, поддающейся управлению референтной системы, соразмерной человеку». О самом понятии отчуждения он пишет следующее: «Под отчуждением понимается такой способ восприятия, при котором человек ощущает себя как нечто чуждое. Он становится как бы отстраненным от самого себя. Он не чувствует себя центром своего мира, движителем своих собственных действий, напротив, он находится во власти своих поступков и их последствий, подчиняется или даже поклоняется им»[682].

Понятие отчуждения, как известно, использовал еще К. Маркс. Так, в работе «Немецкая идеология» он называл отчуждением такое состояние, при котором собственная деятельность человека становится для него чуждой, противостоящей ему силой, которая угнетает его, вместо того чтобы он господствовал над ней. По мнению Э. Фромма, «понятие отчуждения аналогично тому, что пророки Ветхого Завета называли идолопоклонством. Человек тратит свою энергию и художественные способности на сооружение идола, а затем поклоняется этому идолу, представляющему собой не что иное, как результат его собственных человеческих усилий. Его жизненные силы перелились в “вещь”, которая, превратившись в идола, воспринимается не как результат его собственных созидательных усилий, а как нечто отдельное от него, возвышающееся над ним и противостоящее ему, вещь, которой он поклоняется и подчиняется»[683].

Отчужденный человек не может быть вполне психически здоровым, а социальные нормы, как представляется, не могут быть для него психологически эффективными. Поскольку он ощущает себя вещью, которой манипулируют другие и он сам, он лишен чувства самости. Отсутствие самости становится источником глубокой психологической обеспокоенности. Поскольку его чувство собственной ценности базируется на одобрении как награде за конформизм, естественно, он ощущает угрозу своему чувству самости и собственного достоинства со стороны любого чувства, мысли или действия, которые можно было бы заподозрить в «ереси». Однако, поскольку он – человек, а не автомат, он не может не отклоняться; следовательно, все время вынужден бояться неодобрения. В результате ему приходится все настойчивее стремиться к конформизму, к одобрению со стороны. Силу и безопасность ему придает не голос совести, а ощущение, что он не утратил тесного контакта со стадом, ощущение себя частью большого и могущественного целого.

Исследование эффективности права и предписаний законодательства в современных условиях должно учитывать изменения во внутреннем мире человека, а также угрозы его качествам, его социальному характеру. Стремление сделать общество более управляемым не должно вести к подавлению, нивелировке основополагающих качеств человека.

В литературе указывается, что современный способ потребления, навязываемый массовой культурой, повсеместно приводит к тому, что мы никогда не бываем удовлетворены, поскольку потребителем реальной конкретной вещи является вовсе не наша реальная конкретная личность. Таким образом мы развиваем постоянно увеличивающуюся потребность во все большем количестве вещей и во все большем потреблении. Постоянный рост запросов, причем рост, не знающий разумных ограничений, заставляет нас прилагать все больше и больше усилий, ставит нас в зависимость от наших потребностей, от людей и организаций, помогающих нам получить желаемое. Р. Тони в свое время указывал, что принцип, на котором основано капиталистическое общество, – это господство вещей над человеком[684].

Итак, проблемы отчуждения человека и общества, человека и государства, человека и установлений государства (позитивного права) являются чрезвычайно острыми для современного мира.

Размежевание общества и государства привело к перенесению всех чувств, связанных с общественной жизнью, на государство, которое в результате этого становится идолом, силой, возвышающейся и главенствующей над человеком, хотя силой, зачастую лишенной общественной поддержки и уважения граждан. Такой же поддержки и уважения зачастую лишены и предписания принимаемых государством нормативных правовых актов.

Человек в современном информационном обществе воспринимает себя не личностью с ее любовью, страхами, чувствами, идеалами, убеждениями, а чем-то абстрактным, отчужденным от своей подлинной сущности, выполняющим определенную функцию в социальной системе и продающим свои способности. Его самооценка зависит от того, насколько он преуспеет: может ли он удачно продать себя, может ли он получить за себя больше того, с чего он начинал, удачлив ли он. Его тело, ум и качества составляют его капитал, а его жизненная задача – выгодно поместить этот капитал, извлечь выгоду из самого себя. Внешний вид, чувство юмора, образование, доход, даже физические недостатки – вот тот набор, который каждый человек стремится обменять на возможно большую стоимость. Даже общение с людьми в значительной степени становится обменом, обусловленным во многом материальными или карьерными факторами.

Есть, конечно, у этой весьма пессимистической картины и обратная сторона. Обмен своих способностей, качеств, сил на определенные блага является важной и даже неотъемлемой частью самореализации индивида. Задача права в том, чтобы облечь этот обмен в конструктивные, социально адекватные формы, свести его лишь к обмену социально полезных, адекватных качеств. Право должно сыграть существенную роль в упорядочении этого обмена. Социальная эффективность норм законодательства, как представляется, во многом в том и состоит, чтобы обеспечить членам общества возможность социально адекватного и взаимовыгодного взаимодействия в рамках закона.

Ряд авторов отмечают, что в эпоху НТР формируется так называемый «технический человек». Для него характерны умение ценить время и планировать свою жизнь, меньшая, по сравнению с «традиционным» человеком, приверженность групповым нормам и ролям, унификация психологического склада, стандартность психологических реакций и жизненных мотивов, идеалов. Таким образом, неизбежным следствием технического прогресса является деиндивидуализация и деперсонификация человека. На наш взгляд, эта тенденция имеет двоякие последствия. С одной стороны, «стандартный человек» легче управляем, с другой – существуют и «стандартно антисоциальные» группы, а сама «стандартная личность» утрачивает возможность критически оценивать предлагаемые ей нормы.

Рост техники приводит к определенным изменениям требований к человеку, прежде всего к его психологическим свойствам. Можно отметить несколько тенденций, определяющих изменение этих требований.

Во-первых, увеличивается число объектов и процессов (а также их параметров), управляемых человеком, что, естественно, приводит к увеличению потоков информации, которую он должен принимать и перерабатывать, а подчас и принимать за основу своего поведения.

Во-вторых, расширяется диапазон скоростей управляемых процессов, что не может не отражаться на правовом регулировании этих процессов.

В-третьих, в современном производстве человек, как правило, не воспринимает управляемые объекты непосредственно; между органами чувств человека и предметом труда «вклинивается» система технических устройств; информация о предмете труда поступает в закодированном виде, а также в виде различных комментариев, толкований, экспертных оценок.