Глаза и уши режима: государственный политический контроль в Советской России, 1917–1928 - Измозик Владлен Семенович

Деятельность органов ГПУ — ОГПУ постоянно находилась под наблюдением и других местных партийных комитетов. По подсчетам А. В. Булкина, Пензенский губком партии (его президиум, бюро и секретариат) с апреля 1922 до июля 1928 года 61 раз обсуждал вопросы, связанные с работой органов госбезопасности. При этом 10 раз начальник губотдела ОГПУ рассказывал о политической ситуации в губернии [785].

Примером такого обсуждения может служить выдержка из протокола заседания Царицынского губкома партии от 8 августа 1924 года. Заслушав доклад начальника губотдела ОГПУ М. Ф. Крюкова, губком потребовал от чекистов «усилить работу по всестороннему освещению жизни всех поселившихся в деревне, обратив особое внимание на белогвардейский элемент, амнистированных бандитов, членов антисоветских партий, полицейских и жандармов, следя за их передвижением, концентрацией, связью с духовенством, учительством и сельской интеллигенцией, изучая в каждом отдельном случае причины, цель передвижения и связи» и поручил Крюкову «возбудить вопрос перед ОГПУ об увеличении штата и выделении средств как на работу, так и на содержание аппарата» [786].

С переходом к НЭПу появился новый системный элемент политической оппозиции — оппозиция внутри коммунистической партии. После X съезда РКП(б), принявшего резолюции «О единстве партии» и «О синдикалистском и анархистском уклоне в нашей партии», партийные споры по тем или иным общим проблемам, расхождение во взглядах стали возводиться в ранг внутрипартийной оппозиции, которая не имела больше права на существование. Партия начала путь к официальному единомыслию. Оппозиционеры должны были стремиться, оставаясь частью партии, стать ее большинством, сделав свои взгляды обязательными для всех, или признать свое поражение и раскаяться, рассчитывая на прощение со стороны победителей. Еще одним качественным отличием от предыдущего периода становится появление в рядах партии нелегальных организаций коммунистов. В 1922–1923 годах были раскрыты «Рабочая группа РКП» (руководитель Г. И. Мясников) и «Рабочая правда» (Центральная группа «Рабочая правда»). Г. И. Мясникова, имевшего большой авторитет на бывшем казенном Мотовилихинском заводе (пригород Перми), в марте 1922 года поддержала значительная часть заводских коммунистов. В знак солидарности с ним 164 рабочих-коммунистов Мотовилихи (44 % членов парторганизации) вышли из РКП(б) [787].

Нам представляется, что эти люди не столько разделяли взгляды Мясникова на необходимость свободы слова и печати, сколько хотели поддержать своего лидера по принципу «наших бьют». Во вторую группу — «Рабочая правда», сложившуюся весной 1921 года, входили молодые коммунисты-интеллигенты, склонные к меньшевизму. На страницах издававшейся ими газеты они писали о необходимости создания новой рабочей партии. Ф. Э. Дзержинский информировал ЦК, что сотрудниками Политконтроля в Петрограде 11 декабря 1922 года изъято 12 пакетов с экземплярами первого номера «Рабочей правды», адресованных фабзавкомам крупных заводов Москвы, Ярославля, Тулы, Костромы, Пензы и других городов [788]. На пленуме ЦК 23 сентября 1923 года комиссия Политбюро (Ф. Э. Дзержинский, Г. Е. Зиновьев, В. М. Молотов, А. И. Рыков, И. В. Сталин, М. П. Томский) представила доклад об экономическом и внутрипартийном положении, в котором частичную вину за возникшие забастовки комиссия возложила на эти организации. Было принято единодушное решение об аресте некоторых их членов, кроме того, отныне партийный долг требовал немедленно сообщать о деятельности подобных групп в ГПУ, ЦК и ЦКК (Центральную контрольную комиссию) [789]. Основные активисты были арестованы в сентябре 1923 года и исключены из РКП(б) в декабре 1923-го. В результате группа практически прекратила свое существование. В конце 1920‑х годов всех лиц, замеченных в симпатиях к оппозиции, в том числе и коммунистов, ОГПУ начинает заносить в списки «политически неблагонадежных» элементов с подобными формулировками: «В прошлом был замечен в склоке по партлинии» [790].

Непосредственное сотрудничество партийных комитетов и чекистских органов в начале 1920‑х осуществлялось в рамках государственных информационных троек, созданных, как было сказано выше, секретным циркуляром ЦК РКП(б) и ВЦИК от 17 марта 1921 года. 8 мая 1922 года за подписью секретаря ЦК В. В. Куйбышева местным партийным руководителям был направлен секретный циркуляр, требовавший от губкомов «обратить на госинформацию самое серьезное внимание <…> оказывать тройкам самое серьезное содействие». Губкомам предлагалось «следить за личным составом троек», подбирать людей, «умеющих из огромной массы информационного материала, полученного как путем осведомления, так и в виде отчетов от совучреждений, организаций, выделить наиболее существенные для данного района и момента элементы, <…> оказывать содействие тройкам в смысле налаживания делового контакта со всеми необходимыми <…> учреждениями и лицами. <…> Информационные отделы Губкома должны войти в теснейшее соприкосновение с госинфтройками». Далее было сказано, что «все практические указания по вопросам госинформации парткомы могут найти в выработанной ВЧК и разосланной на места „Инструкции по госинформации“» [791].

Эти указания высшего партийного органа губкомы и обкомы, в свою очередь, передавали нижестоящим партийным структурам. Пленум Псковского губкома РКП(б) в апреле 1921 года предложил губкому обратить особое внимание на укомплектование кадрами информационной службы губЧК и уполномоченных по антисоветским партиям, обязал укомы не реже двух раз в месяц заслушивать доклады заведующих уездными политбюро и «свое заключение по таковым направлять в губчека». От коммунистов требовалось представлять в губЧК или политбюро после каждого выезда в деревню подробный письменный доклад про настроения масс с перечислением всех «лозунгов и фраз» «оппонентов коммунистов». Партийные организации должны были сообщать в губЧК все интересующие ее сведения, а члены партии, работающие в профсоюзах, еженедельно давать политсводки о настроениях «подозрительных беспартийных» [792].

Коми Обком РКП(б) в 1922 году секретным циркуляром напоминал секретарям укомов и уполномоченным областного отдела ГПУ о необходимости единства действий и обмене имеющейся информацией, ибо «только при такой совместной работе мы добьемся успеха» [793]. Петроградский губком сообщал лично ответственным организаторам районов и уездов, что им «вменяется в обязанность <…> выделить одного ответственного и надежного работника при райуездкоме, которому поручить ведение секретной информации». Районный уполномоченный по секретной информации должен был представлять сводки непосредственно в информационный подотдел ПК РКП(б) члену тройки при губкоме, а уездный уполномоченный — в местное Политбюро (орган ВЧК — ГПУ) [794]. Пленум Томского губкома 4 июня 1923 года наказывал коммунистам бороться со взглядами на структуры ГПУ «как на специфически карательные и органы сыска» и предлагал всем секретарям парткомов «усилить связь с органами ГПУ на местах и строго оберегать их от всяческих имеющихся и могущих быть несправедливых нападок, как на органы ГПУ в целом, так и на отдельных работников» [795].

На заседаниях госинфтройки Петроградской губернии, куда входили представители губкома партии, губисполкома, губЧК и уполномоченный по госинформации (работник ВЧК — ГПУ), обсуждались самые разнообразные вопросы, связанные с политическим и экономическим положением в губернии, четким и своевременным получением информационных материалов. На заседании 16 декабря 1921 года представитель губЧК Петров высказал пожелание, чтобы ПК РКП(б) дал распоряжение партийным руководителям районов о ежедневной подаче сводок в двух экземплярах (один — в информационное отделение ПК, другой — в 3‑е специальное отделение губЧК). Представитель губкома Подольский указал на то, что приказы ВЧК № 132 и 300 умалчивают «о платности выделенных информаторов <…> учреждений, что дает себя чувствовать в проведении новой экономической политики», и предлагал срочно запросить центр [796]. 29 января 1922 года в связи с положением на местах тройка решила «предложить губкому до максимума усилить агитпропагандистскую работу, а Губчека усилить бдительность и наблюдение».