Революция не всерьез. Штудии по теории и истории квазиреволюционных движений - Александр Тарасов

Очередной (шестнадцатый) приступ мании величия, доходящий, кажется, до самоотождествления с Христом (судя по первым словам). Сибирские касовцы давно уже стали представителями классического (не имеющего никакого отношения к взглядам Шубина) анархо-синдикализма (с точки зрения Дамье — классического «революционного синдикализма», но разница между этими направлениями трудноуловима). Остается один Шубин. Политическая деятельность его в рядах социал-демократов и т. п. говорит о том, что и он не придерживается концепции «общинного социализма» (тем более, что в замечании № 32 он сам утверждает, что придерживается концепции «демократического социализма»). Членство Шубина в КАС в настоящее время сомнительно.

Единственным у анархистов примером разработки самостоятельной подробной теоретической модели, помимо концепции «общинного социализма», можно считать «Экосоциалистический манифест» В. Дамье. Но этот документ не являлся, конечно, продуктом анархистской теории, поскольку он разрабатывался как чисто экологистский программный документ для чисто экологистской организации—Лиги зеленых партий. (С. 213) Во-первых, продукт анархистской теории может быть написан для чего угодно — это не критерий его анархичности. Во-вторых, манифест был написан для Движения за создание партии зеленых (в конечном итоге — для Партии зеленых). Ни о какой Лиге тогда не было известно.

Здесь Шубин прав. Мысль была сформулирована мной крайне неудачно. Разумеется, последовательный анархист (как В. Дамье), для каких бы целей он ни сочинял теоретический документ, не может не заложить туда собственные анархистские взгляды. Я имел в виду лишь то, что «Экосоциалистический манифест» предназначался не для анархистской организации, а для организации «зеленых» и писался именно под этим углом зрения.

В настоящее время в анархистском сообществе России только два человека, пытающихся вести теоретическую работу: Вадим Дамье и Петр Рябов. Однако в своих теоретических поисках они ушли очень далеко от собственно анархизма. Очень смело. И главное — ново. Конечно, В. Дамье склоняется к традиционным коммунистическим моделям, а П. Рябов всегда был известен уклоном в сторону либерализма. Но за рамки анархизма (то есть антиэтатизма и отрицания частной собственности) они не вышли. Кроме этих теоретиков, можно назвать также С. Забелина, С. Фомичева и П. Рауша. О своей нескромной персоне я уже и не говорю.

О собственной персоне А. Шубин совершенно разумно не говорит, так как никакого отношения к анархизму давно не имеет. Это первое.

Второе. А. Шубин, похоже, считает, что всякий анархист, который пытается проанализировать причины провала той или иной анархистской акции, автоматически становится теоретиком. Если это так, то в любом общественном движении теоретик — каждый третий. Возможно, Шубин сам термин «теория» понимает не философски, не научно, а обывательски, на уровне обыденного сознания: просто как набор объяснений какого-то события. Теоретическая работа требует высокого уровня развития способности к абстрактному мышлению, высокого уровня развития способности к обобщению, к сепарации, сопоставлению и переосмыслению фактов, к созданию нового в сфере идеального, а не только простейших аналитических способностей. Изучая печатные тексты российских анархистов последнего времени, можно сделать вывод, что необходимыми данными наделен один В. Дамье (и тот их пока не реализовал). «Теоретиком» пытается быть и П. Рябов (но, по моему личному мнению, он возложил на себя не свойственную ему функцию).

Единственное, что идеологически объединяет сегодня всех, кто именует себя в России «анархистами», — это приверженность анархистской традиции демонизации государства как социального института и приверженность анархистскому принципу «свободы личности». Однако и здесь чистота анархистских позиций сильно нарушена: подавляющее большинство современных российских анархистов воспринимает в качестве источника социального зла, равного государству, частную собственность, капитал и классовое неравенство (что надо признать влиянием марксисткой традиции)… (С. 213–214) «Демонизация» — сильное преувеличение (тем более, что среди анархистов встречаются субъекты, хорошо относящиеся к демону). Анархисты стремятся к ликвидации государства (постепенной или немедленной), но некоторые (С. Фомичев, И. Кузнецов, например) вполне допускают использование институтов государства для решения задач движения. Что до «свободы личности», то анархисты социалистической и коммунистической тенденции всегда признавали возможность ее ограничения в интересах других личностей.

Абсурдно выглядит попытка А. Тарасова (да и не только его) поделить взгляды анархистов на «чистые» и «нечистые», но по неграмотности она превосходит все аналоги. С каких это пор чистота анархизма страдает от осуждения частной собственности и классового неравенства. Влиянием Маркса эти классические положения анархизма может объяснить только человек, не читавший внимательно ничего, кроме марксистской литературы. Я уж не говорю о том, что отрицание частной собственности и классового неравенства — органичные положения взглядов Бакунина и Кропоткина. Но ведь Прудон пришел к отрицанию частной собственности раньше Маркса. Так что влияние здесь снова прямо обратное указанному А. Тарасовым.

Еще один пример демагогии. Речь не о том. Существует классическое разделение на анархистов, коммунистов, социалистов и социал-демократов — по признаку определения ими главного врага «справедливого общества». Анархисты считают, что государство — корень всех бед (остальные враги — частная собственность, социапьное неравенство, наличие классов — суть производные); коммунисты считают, что это — частная собственность; социалисты — классовое общество; социал-демократы — социальное неравенство. Вот и все. То, что практически все представители этих течений относятся отрицательно более чем к одному «врагу справедливого общественного устройства», — это банальность.

Уже сейчас ведущие экологические организации склонны открещиваться от «Хранителей Радуги» как от «экстремистов». (С. 226) Напротив. Лидер «ХР» С.Фомичев избран в совет СоЭС. В конце 1997 г. этот совет очередной раз зафиксировал свое уважительное отношение к «ХР».

Я лично наблюдал представителей Гринпис и СоЭС в редакциях «Общей газеты» и «Нового времени», которые открещивались от «Хранителей Радуги» и говорили: «Нет-нет, что вы, мы к ним не имеем никакого отношения, это — экстремисты». Про всякий там «Кедр» я и не говорю. С. Фомичев после широко разрекламированной (но совершенно нелепой) акции протеста против планов возобновления строительства Ростовской АЭС (которые, похоже, никогда не осуществятся в будущем из-за отсутствия бюджетных средств) вошел в Совет СоЭС. Посмотрим, что будет дальше. «Хранители Радуги» уже раскололись. Тупикин уже шельмует С.Фомичева как человека, произведшего в «Хранителях Радуги» «тоталитаристский переворот».

Идеологические конструкции П. Рябова можно смело рассматривать как «первую ласточку» будущего идейного развала российского анархизма — во всяком случае, отхода от анархизма его наименее догматической и наиболее думающей части. (С. 228) Ласточка далеко не первая. Наибольший отток от анархизма (но не от антиавторитарного социализма) недогматичных и думающих теоретиков произошел в 1991–1993 гг.

Окончательный переход П. Рябова в либерализм, если он все же состоится, ничего уже не изменит. Происходит и приток интересных мыслителей в анархистский спектр. В основном они осознают себя в качестве анархистов (С. Забелин, В. Гущин, В. Кириллов, В. Милитарев и др.).

Семнадцатый приступ мании величия. В1991–1993 гг. «произошел отток» от анархизма только двух «недогматичных и думающих теоретиков» (и теоретиков вообще) — Исаева и самого Шубина. Что значит «приток мыслителей в спектр» — я, честно говоря, не понимаю, так как это уже не русский язык. Указанные Шубиным лица в качестве «теоретиков анархизма» себя никак не проявили. Особенно забавно наблюдать в предложенном списке Виктора Милитарева. Вообще, само возражение Шубина никак не опровергает приведенную цитату из книги. Впечатление такое, что это написано исключительно для того, чтобы лишний раз напомнить, что это он, Шубин — «недогматичный и думающий».

«Кружок» давно действует в Москве («Муравинские четверги») и за несколько лет своего существования уже доказал полную свою бесперспективность. (С. 233) Кружок успешно работает, решает те задачи, которые были перед ним изначально поставлены — самообразование участников и обмен идеями. Идеи А. Тарасова большим спросом там не пользуются. Может быть, по этому случился такой суровый приговор.

Мое мнение о «Мурчете» основано на моих впечатлениях о работе этого кружка. Поскольку А. Шубин оспаривает вывод, вынужден пояснить подробнее. Этот «кружок самообразования» работает так: достаточно случайные люди (неспециалисты, как правило) рассказывают в свободной манере на кружке обо всем на свете: от творчества Марины Цветаевой до. роли анархистов в Испанской революции. Как правило, это пересказ по памяти какой-нибудь недавно прочитанной статьи или книги. Но слушатели довольны: они знают еще меньше. Подбор слушателей случаен, состав их непостоянен. Записи не ведутся. Материал не прорабатывается. В головах у слушателей едва ли что-то остается, кроме иллюзии знания (а еще вероятнее — смутных воспоминаний, что по этой теме что-то рассказывали). Не говорю уже о «компетентности» «лекторов». Это не кружок самообразования, а фикция. Кружки самообразования у революционной молодежи XIX — начала XX в. работали по другому принципу — так, как это делал Союз коммунистов (см. ответ на замечание Шубина № 11). Никаких «задач», конечно, при таком образе «самообразования» «решить» не удастся. Основатель «Мурчета» Н. Муравин и М. Цовма это хорошо понимали. В конце 1995 — начале 1996 г. они вели со мной переговоры о том, чтобы создать внутри «Мурчета» еще одну структуру из небольшой группы постоянных участников, которые бы занимались самообразованием академически — по принципам кружков самообразования XIX в. Речь шла также и о привлечении к работе «Мурчета» (или этой группы внутри «Мурчета») в качестве лекторов меня, Б. Кагарлицкого, М. Грецкого, В. Арсланова, В.Бабушкина, П. Кудюкина, В. Роговина, Г. Ракитской и некоторых других. Ничего из этого не вышло ввиду органической неспособности анархистской вольницы к систематической работе и соблюдению дисциплины. Меня лично выступать на «Муравинские четверги» приглашали неоднократно. Я ни разу не выступал, так как понимал полную бесперспективность этого кружка. (Примечание для Шубина: слово «поэтому» пишется слитно.)