Всемирная история. Том 2. Бронзовый век - Александр Бадак

В тексте прямо сказано, что этот миф оглашался на празднике пурулли, который, вероятно, был ежегодным весенним праздником. Поэтому имеются все основания для сопоставления этого мифа с другими, такого же типа, оглашавшимися на сезонных праздниках.

Известный так называемый «барельеф из Малатьи» иллюстрирует либо этот, либо сходный миф; бог, сопровождаемый фигурой меньшего размера, выступает с поднятым копьем против свернувшегося Змея. Из тела Змея, кажется, выскакивают языки пламени.

Миф об исчезнувшем боге описывает оцепенение, охватившее все живое на земле после исчезновения бога плодородия, далее — поиски бога и, наконец, исцеление земли после того, как бог найден и возвращен домой.

В пределах этой общей схемы имеется ряд вариантов, значительно отличающихся друг от друга. Есть группа близко связанных текстов, в которых исчезнувший бог — Телепину, и поэтому миф получил название мифа Телепину.

Недавно был найден новый вариант, в котором объектом поиска является сам бог Грозы; более того, фрагмент, известный как йозгатская табличка, содержит миф, следующий той же общей схеме, но в нем исчезают несколько божеств, включая бога Солнца. По этим причинам было бы предпочтительнее дать мифу другое, более емкое название.

В главном варианте, относящемся к Телепину, богу растительности, начало текста утрачено. По-видимому, там описывалось обычное течение жизни, до бедствия. Затем по какой-то неуказанной причине бог разозлился и «надел правый сапог на левую ногу, а левый — на правую ногу» (видимо, признак спешки). Далее идет описание последовавшего бедствия; точное значение некоторых слов еще не установлено:

«Облака пыли застлали окно, дым заполнил дом, пепел в очаге был погашен, боги задыхались в храме, овцы задыхались в овчарне, быки задыхались в хлеву, овца не подпускала своего ягненка, корова не подпускала своего теленка… Ячмень и полба перестали расти, коровы, овцы и женщины больше не зачинали, а те, что уже зачали, не могли родить».

Деревья увяли, а луга и родники высохли. Наступил голод, и боги и люди начали умирать.

«Великий бог Солнца дал пир и позвал тысячу богов; они ели, но не насытились, они пили, но не утолили своей жажды. Тогда бог Грозы вспомнил своего сына Телепину и сказал: „Нет Телепину в стране; он рассердился и ушел и взял с собой все хорошие вещи“. Боги, великие и малые, отправились искать Телепину. Бог Солнца послал своего быстрого орла, сказав: „Ступай, обыщи высокие горы, обыщи глубокие долины, обыщи синие воды“. Орел улетел; но не нашел он его и, вернувшись сказал богу Солнца: „Я не нашел его, Телепину, могучего бога“».

Миф о боге Грозы, сохранившийся лишь во фрагментах, развивается строго параллельно этому отрывку, с той лишь разницей, что роль Телепину достается богу Грозы, а в мифе о Телепину роль бога Грозы отводится «отцу бога Грозы». Здесь, однако, варианты расходятся. Мы следуем более полному тексту:

«Тогда бог Грозы сказал богине Ханнаханне: „Что же нам делать? Мы умрем с голоду“».

В ответ богиня велела богу Грозы идти и самому искать Телепину. И он отправился на поиски.

«Он постучался в ворота своего города, но ему их не открыли, и он только сломал рукоять своего молотка. Тогда бог Грозы… отступился и сел отдохнуть».

Ханнаханна предложила послать на поиски пропавшего бога обыкновенную пчелу. Пчеле было велено, когда она найдет Телепину, ужалить его в руки и в ноги, заставив его проснуться, а затем вымазать его воском и вернуть домой.

Пчела отправилась и облетела горы, реки и источники и нашла Телепину: согласно тексту, он был найден спящим на лугу около города Лихцина (центр культа бога Грозы). Ужаленный пчелой бог проснулся, но снова впал в ярость.

«Тогда Телепину сказал: „Я в бешенстве! Почему, когда я сплю и в плохом настроении, ты заставляешь меня вести беседу?“»

Так что он не вернулся домой и продолжал губить людей, быков и овец. Здесь текст становится фрагментарным, но, по-видимому, бог в конце концов был возвращен домой на орле.

…Надо признать, что эти тексты не отличаются изобретательностью. Особенно примитивна табличка из йозгата. Главный интерес составляет религиозный аспект мифов. Описание бедственных последствий отсутствия бога, поисков его по горам и по долам и восстановления земли после его возвращения имеет тесные параллели в мифологической литературе, связанной с Адонисом, Аттисом, Осирисом и Таммузом: это такие же характерные элементы мифов ежегодных весенних праздников, как и ритуальная битва в мифе об убийстве Змея.

Однако ни один из этих текстов не приурочен в явном пиле к сезонному празднику. Это — «взывания» (мугавар или мугессар), и они принадлежат к тому же типу религиозных действ, примеры которых многочисленны в хеттских архивах.

Считается, что бог удалился куда-то и его убеждают с помощью сочетания молитвы и ритуала вернуться назад. Разница лишь в том, что здесь включается миф, описывающий те действия в мире богов, которые желательно было бы видеть осуществленными.

В мифе о Телепину в само повествование включаются даже ритуальные действия… Факты как будто показывают, что, каково бы ни было происхождение этих мифов, они использовались жрецами по мере надобности, например, когда какое-нибудь лицо хотело вновь снискать милость богов.

Предположение о том, что они возникли как некое «либретто» для весеннего праздника, остается возможным, но прямые доказательства этого пока отсутствуют.

Храмы

Хеттские места богослужения были разнообразны, начиная со скального святилища под открытым небом в Язылы-кая и кончая сложными храмами циклопической кладки, найденными в Богазкее. В некоторых городах храм был одновременно центром гражданского управления и хозяйственного аппарата. Он, должно быть, вмещал огромный штат религиозных и гражданских должностных лиц.

Противоположную крайность представляли собой места, где несколько святилищ обслуживались одним жрецом. Эти святилища, вероятно, имели очень скромные размеры. Основные сведения об устройстве хеттских храмов нам дают пять храмов, раскопанных в Богазкее и поразительно сходных по планировке. Так же, как в Вавилоне и на Крите, множество маленьких помещений группируются вокруг мощеного двора, площадь которого варьируется от 200 до 500 кв. м. На этом, однако, сходство с вавилонскими храмами кончается. Целла, святая святых вавилонского храма, непосредственно соединялась с двором промежуточной передней, так что собравшиеся во дворе могли ясно видеть статую бога в ее нише, в середине дальней стены целлы через два открытых проема. В хеттском же храме вход в целлу находился не в стене напротив культовой статуи, а в одной из смежных стен. Вместо непосредственного доступа в целлу ход был через две маленькие комнаты слева, так что молящемуся приходилось поворачиваться налево после входа в алтарь, чтобы стать лицом к статуе, стоящей в дальнем конце.

Есть некоторые указания на то, что в храмах верхнего города божество тем не менее можно было увидеть со двора, через внутренние оконца в промежуточной стене. Однако в нижнем храме, даже если у него были такие окошки, алтарь смещен так сильно к боку строения, что культовая статуя ни в коем случае не могла быть видна со двора. Поэтому мы должны заключить, что во всяком случае в таком храме поклонение божеству было делом немногих избранных, имевших доступ в саму целлу. Прочие же участники ритуала, собравшиеся во дворе, могли принять в поклонение лишь отдаленное участие.

Другая характерная черта хеттских храмов, установленная археологами, заключается в том, что внешние стены прорезались глубокими окнами, доходившими почти до уровня пола. Вавилонские же храмы были, напротив, обращены внутрь, в сторону своих дворов, и дневной свет проникал в помещения храмов лишь через маленькие, проделанные в самом верху стен отверстия. Ориентация этих храмов относительно сторон света беспорядочна.

Божество изображалось в виде статуи на пьедестале. Из всех предметов, найденных до сих пор, лишь один можно, пожалуй, считать культовой статуей. Это каменная стела, найденная на склоне холма близ Паселлара, где она была брошена. Она изображает бородатого бога, стоящего на двух львах. Однако описаний таких статуй много. Видно, что большинство из них погибло, так как статуи были сделаны из драгоценного металла или из дерева, покрытого металлом.

Небесный бог Грозы был изображен в виде золотой статуи с палицей в правой руке и с золотым «символом блага» в левой.

В святилищах победнее божества были представлены символами или фетишами. Бог Грозы часто изображался в виде быка. Сопровождающие его боги гор представали в виде палицы или другого оружия, на которых тем или иным способом изображалось это божество.