Избранное. Том 1 - Станислав Константинович Ломакин
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
ПРИЯТНАЯ ВСТРЕЧА
Настроение было паршивое. Студенты снова были не подготовлены. Зная характер и слабость Михаила Авенировича они, чтобы не отвечать на поставленные вопросы преподавателя сами их задавали, прекрасно зная о том, что вопросы не останутся без ответа.
Семинарские занятия походили на вечер вопросов и ответов. Михаил Авенирович сам побуждал, приучил студентов к вопросам и каждое семинарское занятие, лекцию традиционно начинал так: «Какие ко мне будут вопросы?». Вот тогда и начиналось: вопросы касались не только философии, студенты иногда специально готовили их, черпая из разных книг, источников, интернета, заковыристые вопросы давали студентам возможность ставить иногда в тупик преподавателя. Выручало знание латинского языка, особенно тогда, когда учащиеся выуживали вопросы из энциклопедических словарей. Михаил Авенирович, конечно, догадывался о причине задаваемых вопросов и сам с удовольствием включался в эту игру, провоцируя студентов на поиски ответов на поставленные вопросы.
Были и такие вопросы, на которые преподаватель не знал ответа и честно говорил об этом, собираясь на следующую встречу найти ответ. Однажды пришла записка с просьбой ответить на вопрос: что такое фаргелет? Михаил Авенирович засмущался, он пытался найти какое-либо латинское сочетание, но ничего не получилось, и он вынужден был признаться, что такого слова не встречал и его значение не знает. Дома, снова вернулся к заданному вопросу и вдруг прозрел, а что если прочитать не слева направо, а наоборот, то получится телеграф. Вот сорванцы, дурят нашего брата! Иногда лучшая наука – не знать некоторых слов, либо притвориться, что не знаешь. Действительно наш разум заключает и те истины, о которых следует умалчивать.
Михаил Авенирович старался, по возможности, отвечать на все вопросы своих студентов какими бы провокационными они ни были. И студенты любили его за это. Очень часто задавали вопросы о Сталине, его режиме, называя его кровавым тираном, диктатором. Лектор понимал тех, кто так аттестовывал И. Сталина, т. к. родились они в другую эпоху и все либерально-демократические СМИ на протяжении двух десятков лет поливали грязью Сталина, а заодно и советскую власть. При такой идеологии, если её можно назвать идеологией, по неволе станешь конформистом, т. е. человеком, у которого отсутствует критическое отношение к миру... Как– то по памяти он процитировал следующее высказывание: «Реформы неизбежны и это должны быть реформы органические, опирающиеся на традиции, при постепенном восстановлении православного самосознания. Очень скоро войны за территории сменят войны холодные за ресурсы и энергию! Нужно быть готовым к этому, овладение новыми видами энергии должно стать приоритетом наших ученых. Их успех – залог независимости в будущем!»
– Вы согласны с этим высказыванием?
– Да, да, прекрасное высказывание, верное, пророческое, гениальное, современное! – раздались голоса в большом лекционном зале, заполненным студентами. Это суждение, принадлежит Сталину, написанное за несколько месяцев до смерти, осенью
1952г. Вопросов о Сталине не стало меньше, но студенты стали читать произведения его и соглашались с позитивной оценкой данной ему многими выдающимися деятелями, учеными, патриотами, политиками разных стран мира. Михаил Авенирович шёл домой, погруженный в свои преподавательские заботы. Его мысли возвращались к студентам, которые по заранее заданной схеме заставляли говорить целый час, хотя зеттапит, по латыни, рассадник знаний, где все должны выказывать свою активность, а не превращать его в монолог преподавателя. Есть же учебная программа и её надо выполнять. И надо сказать, она выполнялась, проблем, со студентами у Михаила Авенировича не было, они почти все ходили на лекции и семинары, многие участвовали в научно-практических конференциях, публиковали свои статьи в коллективных сборниках учёных и даже становились аспирантами по философии. Михаил Авенирович подходил к газетному киоску, в котором иногда покупал газеты патриотической направленности и обратил внимание на номер «Жигули» седьмой модели 666. Из машины вышла полная немолодая женщина, она шла к киоску и Михаил Авенирович спросил: «Не смущает Вас цифра 666 – это знак зверя?» Женщина нахмурилась, и Михаил Авенирович подумал: «Ну все, нарвался, сейчас тебе словесно влетит и поделом, не будешь свое настроение переносить на других.»
Неожиданно лицо женщины разгладилось, помолодело и она спросила:
– Вы, Карякин Михаил Авенирович?
– Да.
– Я училась у вас двадцать с лишним лет назад, а в прошлом семестре мой сын Игорь прослушал курс Ваших лекций и получил хорошо.
– Господи, какой же я старый, – молвил Михаил Авенирович, – скоро придет, наверное, время и я буду учить ваших внуков.
– Да, что Вы говорите!? Для своих лет Вы хорошо сохранились и молодо выглядите.
– Спасибо!
– А Вы знаете, Михаил Авенирович, мы, девчонки тех лет, всем курсом, были влюблены в Вас. И когда в конце семестра Вы давали письменную работу без указания фамилий, что дала мне философия, в ней мы и раскрывали свое отношение к Вам. Мы не только писали о философии, вашей безмерной памяти, эрудиции, знаниях, ваших научных книгах, которые тогда появлялись, мы объяснялись Вам в любви. Когда мы собираемся своим курсом, мы часто с благодарностью вспоминаем Вас. Правда! Спасибо Вам!Михаил Авенирович шёл домой и думал: Может действительно, не зря живу на земле. Дней нам отпущено более, нежели блаженных часов. Но они есть эти часы, они наполнены радостью, вдохновением, настроением, в каковом я сейчас и пребываю. Сердце вещее, особый дар природы, перед кем открываешь душу, те становятся носителями добродетелей, а добродетель – престол честности и порядочности...
СТАТЬИ
РУССКИЙ ГЕНИЙ
К 300-летию со дня рождения
М. В. Ломоносова
Среди великого множества гениальных людей России Михаил Васильевич Ломоносов занимает по праву первое место. Он являл собой учёного-энциклопедиста, основоположника светского философского образования в России, поэта, просветителя, химика, математика, художника, реформатора русского языка и литературы, историка. Ф. Достоевский в «Дневнике писателя» за 1877 г., в статье ««Анна Каренина» как факт особого значения» писал: «Бесспорных гениев, с
