Герои Первой мировой - Вячеслав Бондаренко

Но интересно то, что Брусилова предложение заместителя наркома по военным и морским делам Э.М. Склянского возглавить вооруженные силы Крыма воодушевило не на шутку и навело на мысли о собственной политической игре по-крупному. Сохранилось следующее признание генерала: «Я думал: армия Врангеля в моих руках плюс те, кто предан мне внутри страны и в рядах Краской армии. Конечно, я поеду на юг с пентограммой, а вернусь с крестом и свалю захватчиков или безумцев в лучшем случае». Другими словами, Брусилов всерьез рассчитывал прибыть в Крым, возглавить армию Врангеля и начать боевые действия против большевиков. Этим планом он поделился с несколькими соратниками — состоявшими на советской службе бывшими генералами В.Н. Клембовским,

A. М. Зайончковским, П.П. Лебедевым.

Нечего и говорить, что даже при самой благоприятной для Брусилова раскладке этот утопический проект был обречен на неудачу. Тем более что заговор против П.Н. Врангеля внутри Русской армии не осуществился, и надежды Брусилова на резкую перемену судьбы так и остались надеждами. А для B.Н. Клембовского и А.М. Зайончковского дело вообще закончилось плохо — ЧК весьма оперативно вывела посвященных в заговор бывших генералов на чистую воду Брусилова, тем не менее, не тронули.

Во времена СССР «крымский план» Брусилова был тщательно засекречен, иначе он дискредитировал бы всю «советскую» часть жизни полководца. Но само наличие этого плана говорит о том, что даже после формального поступления на службу в РККА Алексей Алексеевич, как и многие военспецы, не оставлял надежд на перемены в политическом строе родной страны.

Так или иначе, а единственная «реальная» составляющая сентябрьского проекта под общим названием «Красная Крымская армия» — «Воззвание к офицерам армии барона Врангеля» — отразилась на жизнях многих людей самым серьезным образом. Воззванию, обещавшему полную амнистию всем офицерам армии Врангеля, которые сложат оружие, верили, слово Брусилова имело вес. Участь людей, не пожелавших уйти с Врангелем за границу и оставшихся на родной земле, оказалась ужасной — в течение ноября 1920-го — мая 1921 года в Крыму было расстреляно 52 тысячи офицеров, военных чиновников и солдат Русской армии. Сколько из них не стали эмигрировать, прочитав брусиловское воззвание и поверив ему, уже никто никогда не узнает…

До Брусилова о массовых казнях в Крыму дошли только неясные слухи. «Право, не знаю, могу ли я обвинять себя в этом ужасе, если это так было в действительности, — писал он. — Я до сих пор не знаю, было ли это именно так, как рассказывали мне, и в какой мере это была правда. Знаю только, что в первый раз в жизни столкнулся с такой изуверской подлостью и хитростью и попал в невыносимо тяжелое положение, такое тяжелое, что, право, всем тем, кто был попросту расстрелян, несравненно было легче. Если б я не был глубоко верующим человеком, я мог бы покончить самоубийством. Но вера моя в то, что человек обязан нести все последствия своих вольных и невольных грехов, не допустила меня до этого. В поднявшейся революционной буре, в бешеном хаосе я, конечно, не мог поступать всегда логично, непоколебимо и последовательно, не имея возможности многого предвидеть, уследить за всеми изгибами событий; возможно, что я сделал много ошибок, вполне это допускаю. Одно могу сказать с чистой совестью, перед самим Богом — ни на минуту я не думал о своих личных интересах, ни о своей личной жизни, но все время в помышлениях моих была только моя Родина, все поступки мои имели целью помощи ей; всем сердцем хотел я блага только ей».

После расформирования в мае 1921 года Особого совещания Брусилов был назначен на пост главного инспектора Центрального управления коннозаводства, а 1 февраля 1923-го — на должность инспектора кавалерии РККА. В этом же году Алексей Алексеевич закончил мемуары, которые впервые увидели свет уже после его смерти. 15 марта 1924 года 70-летний военачальник был назначен «для особых поручений при PC Республики». Благодаря командующему Московским военным округом Н.И. Муралову А.А. Брусилову была назначена персональная пенсия.

Весной 1925 года Алексей Алексеевич с женой отправился на лечение на чехословацкий курорт Карловы Вары. Многочисленные русские эмигранты, мгновенно узнавшие военачальника, даже в церкви «с любопытством, а иногда с высокомерием и злобой» поглядывали на него и перешептывались. А вот министр иностранных дел Чехословакии Э. Бенеш принял генерала очень гостеприимно и в имении Лани устроил ему встречу с президентом страны Т. Масариком. За обеденным разговором Брусилов изумил присутствующих, призвав «всю старую Европу и весь мир» к «самым решительным мерам против нашей атеистической и коммунистической заразы».

Но, несмотря на это высказывание, на «глоток свежего воздуха», которым могла показаться Европа после советской реальности, невозвращенцем Брусилов все же не стал. «Уж лучше ехать обратно, в свою несчастную, обездоленную, но все же Россию к своим настоящим друзьям священникам-христианам, без политики, к своим измученным, но понимающим меня русским людям», — заметил он.

Вскоре после возвращения из Чехословакии Брусилов заболел крупозным воспалением легких. Организм старого человека не справился с болезнью, и в ночь на 17 марта 1926 года Алексей Алексеевич скончался на 73-м году жизни в доме № 4 по Мансуровскому переулку.

***

Хоронили Брусилова 19 марта на кладбище Новодевичьего монастыря. За его гробом шли самые разные люди — делегация Реввоенсовета во главе с А.И. Егоровым и С.М. Буденным, дипломаты Финляндии и Чехословакии, представители духовенства. В «Правде» был опубликован некролог за подписью наркома обороны СССР К.Е. Ворошилова, где говорилось: «Рабочие и крестьяне Советского Союза не забудут А.А. Брусилова. В их памяти будет окружен светлым ореолом облик полководца старой армии, сумевшего понять значение происшедшего социального сдвига».

На протяжении долгого времени Алексей Алексеевич Брусилов оставался единственным русским полководцем Первой мировой войны, чье имя можно было упоминать в печати без боязни навлечь на себя гнев руководства. Всплеск интереса к личности и наследию Брусилова начался во время Великой Отечественной войны — тогда вышло сразу несколько популярных брошюр о полководце, целый ряд статей о нем, причем биографический очерк В.В. Мавродина содержал такую фразу: «Пусть вдохновляет нас в дни Великой Отечественной Войны с кровавым германским фашизмом светлый образ А.А. Брусилова». Более того, в 1943—1947 годах в СССР появилось сразу несколько художественных произведений о генерале «царской армии», что прежде представлялось немыслимым, — романы «Брусиловский прорыв» С.Н. Сергеева-Ценского и «Брусилов» Ю.Л. Слезкина, пьесы «Генерал Брусилов» И.Л. Сельвинского и «Русский генерал» И.В. Вахтерова и А.В. Разумовского…