Скрытый потенциал. Наука достижения великих целей - Адам Грант

Желая выяснить, какие варианты действий мне теперь доступны, я договорился о встрече с экспертами из отделения писательского мастерства, которые выставляли мне оценку за экзамен. Те объяснили мне, что в итоге каждый студент может сам решить, как ему заниматься, но настоятельно порекомендовали мне выбрать класс для отстающих. По их словам, у студентов, не сдавших экзамен и присоединившихся к обычному классу, никогда не получалось заработать отметки выше четверки с минусом, а для меня, как мне сообщили по секрету, риски были особенно высоки. Я писал настолько невнятно и бесструктурно, что, пропустив курс для отстающих, возможно, получил бы оценку «неудовлетворительно». И все же решение было за мной.

Я колебался. С одной стороны, мне не хотелось портить свой средний балл; к тому же писать мне нравилось, и я хотел развиваться в этом деле. С другой стороны, меня смущала мысль о том, что мое совершенствование, возможно, замедлится, и мне не хотелось впустую потратить факультативный курс.

Для принятия решения мне нужен был чей-нибудь совет, но те, кто был хорошо знаком со мной, мало знали о Гарварде… а люди из университета, напротив, совсем не знали меня. Тогда я вспомнил о выпускнике Гарварда, к которому когда-то ходил на собеседование. Это был юрист Джон Гиерак – он в течение нескольких десятилетий участвовал в делах гарвардской приемной комиссии и за время нашего общения неплохо узнал меня.

Когда несколькими месяцами ранее я встретил Джона на приеме для поступивших, то спросил, почему меня приняли. Он ответил, что среди членов приемной комиссии его тогда не было, поэтому точно он сказать не может. Однако он признался, что в отправленном в Гарвард сообщении о результатах собеседования упомянул кое-что, чего в моем академическом резюме указано не было.

__________

То самое собеседование, прошедшее за год до моего поступления в университет, Джон начал с расспроса о моих интересах и хобби. «Вижу, вы выступали в качестве иллюзиониста, – сказал он. – Какой ваш любимый фокус?»

Я достал из кармана пиджака захваченную из дома коробочку с колодой карт. «А можно показать?»

Джон улыбнулся. Я перетасовал колоду и с ее помощью начал рассказывать историю. Каждый раз, когда я называл очередную карту, она волшебным образом оказывалась сверху колоды, даже после того, как я давал Джону ее снять.

По завершении фокуса аудитория обычно спрашивала меня, как я это делаю, но Джон поступил иначе: он поинтересовался, где я этому научился. Я рассказал, что, когда мне было 12 лет, я увидел, как этот фокус по телевизору показывал один иллюзионист, после чего просто придумал свой вариант выполнения этого трюка.

Джон спросил, смогу ли я показать этот же фокус с чужими картами, и я ответил утвердительно. Походив по адвокатскому бюро, через несколько минут он вернулся с другой колодой. Я показал ему еще несколько трюков – о некоторых из них я читал в книгах, другие когда-то придумал сам.

На приеме по случаю поступления Джон сказал, что его внимание привлекли не мои фокусы, а инициатива, которую я проявлял, стремясь чему-либо научиться, и смелость, с которой без подготовки показал ему пару фокусов. Это было мое первое собеседование, и я не знал, что оно должно было пройти в форме разговора. Лишь став организационным психологом, я осознал, что тогда на глазах у Джона я устроил «рабочую пробу».

Рассказав мне, что вызвало у него особый интерес во время нашего собеседования, Джон кратко разъяснил мне важность навыков, формирующих сильный характер. Мой успех не зависел от моих изначальных способностей – важнее всего были мотивация и способность обучаться.

Когда я провалил письменный экзамен в Гарварде, никто не объявил меня никудышным писателем. Экспертам не понравился составленный мной малюсенький текст, но они совсем не знали меня, и я решил доказать им, что они были не правы. У меня появилось намерение пройти путь от несданного экзамена до блестящих результатов на занятиях.

Я пропустил семинар для отстающих и записался на обычный. Начав действовать по принципу морской губки, я смирился с дискомфортом, возникавшим из-за постоянной (но тем не менее конструктивной) критики от преподавателя и всех других людей, которые читали мои тексты. В День благодарения, вместо того чтобы поехать домой, я остался в кампусе и много раз переписывал свое сочинение. К концу семестра я уже многого добился, а преподаватель поздравил меня с тем, что я стал получать только отличные оценки.

Вот это было мне по душе.

Синдром самозванца говорил мне: «Я не знаю, что делаю. Но скоро всем все станет понятно. Это лишь вопрос времени».

Голос же самосовершенствования шептал: «Пока я не понимаю, что делаю. Но со временем обязательно пойму».

С Джоном Гиераком я не виделся уже 20 лет, но его ценные мысли о значимости навыков, формирующих сильный характер, подействовали на меня, как метод скаффолдинга, и оказались критически важными. Они превратились в мой личный компас и долгие годы вели меня по дороге саморазвития.

Оглядываясь назад, я понимаю, что если бы записался в программу по писательскому мастерству для отстающих, то, вероятно, никогда не стал бы ни писателем, ни психологом. На семинарах мы изучали целый ряд проблем, и той осенью у меня появилась возможность выбрать тему «Влияние социальной среды». В списке обязательной к прочтению литературы была книга психолога Роберта Чалдини, в которой я нашел множество удивительных фактов. Это показалось мне настолько увлекательным, что, когда для подготовки к другому занятию нам дали задание прочитать эту же книгу, я перечитал ее еще раз. Именно тогда я впервые задумался о том, чтобы стать психологом, и у меня появилась мечта однажды написать книгу.

На протяжении следующих десяти лет эту мечту пришлось отодвигать на задний план. Будучи преподавателем, я был вынужден думать о том, как обучать людей. Даже когда я уже научился контролировать собственную тревожность, я все еще вел себя как робот – до тех пор, пока моя наставница Джейн Даттон не посоветовала мне выпустить на волю своего внутреннего иллюзиониста.

После этого я начал использовать в рамках практического обучения такие приемы, как неожиданный финал с описанием нестандартных исследований и непредсказуемость. Я сосредоточился на том, чтобы проводить запоминающиеся уроки и важные исследования. Затем я получил постоянную работу преподавателем в Уортонской школе бизнеса. Достигнув этой вершины, я захотел двигаться дальше, чтобы помогать другим добиваться своих целей. Я чувствовал, что мой долг – поделиться тем, что я узнал и чего не рассказывают на занятиях и в научных журналах, с более широкой аудиторией, нежели