Иисус. Человек, ставший богом - Хосе Антонио Пагола
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Estudios de sociologia del cristianismo primitivo. Salamanca, Sígueme, 1979. STEGEMANN, E.W./STEGEMANN, W., Historia social del cristianismo primitivo.
Estella, Verbo Divino, 2001, pp. 259–302.
DRAPER, Jonathan A, «Wandering Charismatics and Scholarly Circularities», en Richard A.HORSLEY/Jonathan A. DRAPER, Whoever Hears You Hears Me. Harrisburg, PA, Trinity Press International, 1999, pp. 29–45.
3. Изучение основанного Иисусом движения
HENGEL, Martin, Seguimiento у carisma. La radicalidad de la llamada de Jesús. Santander, Sal Terrae, 1981.
GUIJARRO, Santiago, Fidelidades en conflicto. La ruptura con la familia por causa del discipulado у de la mision en la tradition sinoptica. Salamanca, Universidad Pontifi-cia, 1998.
— Jesús у el comienzo de los evangelios. Estella, Verbo Divino, 2006, pp. 87-101. MOXNES, Halvor, Poner a Jesús en su lugar. Una visiun radical del grupo familiar у el Reino de Dios. Estella, Verbo Divino, 2005.
DUNN, James D.G., La llamada de Jesús al seguimiento. Santander, Sal Terrae, 2000.
CASTILLO, José Maria, El seguimiento de Jesús. Salamanca, Sígueme, 1986.
BEST, Ernest, Disciples and Discipleship. Studies in the Gospel according to Mark. Edim-burgo, T.&T. Clark, 1986.
4. Сравнение Иисуса с киниками
CROSSAN, John Dominic, Jesús: vida de un campesino judío. Barcelona, Grijalbo-Mondadori, 1994, pp. 110–126 у 383–408.
— Jesús. A Revolutionary Biography. San Francisco, Harper, 1994, pp. 102–122.
WITHERINGTON III, Ben, Jesús the Sage. The Pilgrimage of Wisdom. Minneapolis, Fortress Press, 2000, pp. 118–145.
KLOPPENBORG, John S., Q. El evangelio desconocido. Salamanca, Sígueme, 2005, pp. 236–251.
AGUIRRE, Rafael, «La teoria de Jesús сото un predicador cinico», en Antonio PINERO (ed.), Biblia helenismo. El pensamiento griego у la formaciön del cristianismo. Cordoba, El Almendro, 2006, pp. 209–260.
5. Призыв на проповедь
CROSSAN, John Dominic, Jesús: vida de un campesino judío. Barcelona, Grijalbo-Mondadori, 1994, sobre todo pp. 383–408.
KAYLOR, R. David, Jesús the Prophet. His Visión of the Kingdom on Earth. Louisville, KY, John Knox Press, 1994, pp. 174–191.
KOENIG, John, New Testament Hospitality. Eugene, OR, Wipf and Stock, 1985, pp. 26–38.
THEISSEN, Gerd, El movimiento de Jesús. Historia social de una revoluciön de los valores. Salamanca, Sígueme, 2005, pp. 35-100.
6. Другие работы
VIDAL, Senen, «El seguimiento de Jesús en el Nuevo Testamento. Visión general», en Juan Manuel GARCÍA LOMAS/José Ramón GARCÍA-MURGA (eds.), El seguimiento de Cristo. Madrid, PPC, 1997, pp. 13–31.
GESTEIRA, Manuel, «La llamada у el seguimiento de Jesucristo», en Juan Manuel GARCÍA LOMAS/José Ramón GARCÍA-MURGA (eds.), El seguimiento de Cristo. Madrid, PPC, 1997, pp. 33–72.
LOIS, Julio, «Universalidad del llamamiento у radicalidad del seguimiento», en ¿Quién decis que sojjo? Dimensiones del seguimiento de Jesús. Estella, Verbo Divino, 2000, pp. 105–150.
MATURA, Thaddee, Le radicalisme évangélique. А их sources de la vie chretienne. Paris, Cerf, 1978.
PIKAZA, Xabier, Sistema, libertad, Iglesia. Instituciones del Nuevo Testamento. Madrid, Trotta, 2001, pp. 141–164.
WITHERINGTON III, Ben, The Christology of Jesús. Minneapolis, Fortress Press, 1990, pp. 118–143.
Глава 11 Преданно верующий
Укорененный в вере своего народа (с. 266) Определяющий опыт (с. 270) Он уходил молиться (с. 273) • Бог — Отец (с. 277) • Добрый Отец Иисуса (с. 279) • Бог жизни (с. 281) • Молитва Иисуса (с. 284).
Переживание Бога было центральным и определяющим в жизни Иисуса. Странствующий проповедник, исцеляющий больных, поэт сострадания, учитель любви, создатель нового движения, он, исполненный различных устремлений, вовсе не разбрасывается; наоборот, перед нами предстает глубокая, цельная личность, сформированная на главном для нее опыте — опыте переживания Бога, Отца всех. Именно Он вдохновитель его послания, Он объединяет всю его интенсивную деятельность и дает на нее силы. Бог в центре его жизни. Послание и служение Иисуса необъяснимы без такого острого ощущения присутствия Бога. Если забыть об этом, все потеряет свою подлинность и глубину: образ Иисуса будет искажен, его послание лишится силы воздействия, а деятельность станет бессмысленной[723].
Каков же опыт познания Бога у Иисуса? Кто для него Бог? Как он воспринимает Его тайну? Каким образом он Его слышит и доверяется Его доброте? Как он переживает Его? Нелегко ответить на эти вопросы. Иисус очень сдержан, когда речь идет о его внутренней жизни. Но он говорит и ведет себя так, что его слова и поступки в определенной степени позволяют нам проникнуться его опытом[724].
Что-то ощущается сразу. Так, Иисус не предлагает никакой доктрины в отношении Бога. Он никогда не объясняет свою идею Бога. Для него Бог — не теория. Это переживание, которое его изменяет и побуждает его искать более достойную, приятную и счастливую жизнь для всех. Он не заменяет традиционную доктрину о Боге какой-то новой. Его Бог — это Бог Израиля: единственный Господь, Создатель неба и земли, спаситель Своего возлюбленного народа, Бог Завета, в Которого верят израильтяне. Никто из иудеев не спорит с Иисусом о доброте Бога, Его близости или освобождающем действии.
Разница состоит в том, что правящие религиозные круги ассоциируют Бога с их религиозной системой и не слишком соотносят со счастьем и жизнью людей. Для них самое главное — воздавать славу Богу, исполняя Закон, храня субботу и служа культ в храме. Иисус, наоборот, ассоциирует Бога с жизнью: для него важнее всего, чтобы сыновья и дочери Бога жили более справедливо и достойно. Наиболее религиозные слои общества ощущают, что Бог требует от них охранения религии Храма и исполнения Закона. Иисус же, напротив, чувствует себя призванным проводить в жизнь справедливость Бога и Его милосердие.
Иисус удивляет не тем, что предлагает новые доктрины о Боге, а тем, что вводит Его в жизнь совершенно по-другому. Он не критикует распространенное в Израиле представление о Боге, но он восстает против тех негуманных следствий, которые порождает существующая форма религии. Наибольшее возмущение вызывает то, что Иисус взывает к Богу, чтобы осудить или нарушить одну из традиций религии, которая официально Его представляет. Иисус делает это тогда, когда религия вместо основы жизни превращается в орудие давления. Собственный опыт Бога побуждает Иисуса освободить людей от страхов и порабощения — всего того, что мешает им чувствовать Бога как Друга жизни, желающего счастья для своих сыновей и дочерей.
Укорененный в вере своего народа
Иисус родился и рос в среде верующих. Как и все дети Назарета, он учился вере в лоне семьи и на собраниях, проводившихся по субботам в синагогах. Позднее ему откроется религиозная радость, переживаемая народом, который чувствовал, что на протяжении всей истории его сопровождает Бог-Друг, и люди восхваляют и воспевают Его по большим праздникам. Можно ли увидеть, что именно усвоил Иисус из этих религиозных традиций, питавших духовность Израиля? Что больше всего запечатлелось в его сердце?[725]
Бог — друг Израиля. Иудейские исторические традиции не перестают воспевать, вспоминать и праздновать знаки, посылаемые Им народу.
С самого начала Бог был союзником израильтян: когда они были рабами фараона, Он услышал их взывания и проявил сострадание к этому небольшому народу, угнетаемому могущественной Египетской империей. Он избавил его от рабства и привел в Обетованную землю, чтобы Израиль мог жить свободно. Вот основной опыт, вынесенный Иисусом из веры его народа. Это не наивная вера. Бог действует в истории Израиля, но никто не путает Его с каким-нибудь лидером или царем из человеческой среды. Бог трансцендентен. Его никто не может увидеть или ощутить напрямую[726], но Он действует на самом глубинном уровне. В истории все имеет свои причины и своих главных героев. Всем известно, что это так, но Бог действует внутри жизни, движимый своим желанием видеть людей свободными и счастливыми. Израильтяне пытаются «напомнить» об этом с помощью различных символов. Действия Бога схожи с «ветром», который никто не видит, но все его чувствуют[727]; или со «словом», которое, когда его произносят, — лишь невидимое дыхание, однако сила его ощущается, когда произнесенное исполняется[728].
У Иисуса с детства запечатлен этот образ Бога-Спасителя, заботящегося о счастье народа, близкого Бога, Чьи действия в жизни движимы любовью к тем, кто страдает. Само имя Мешуа, «Яхве спасает», напоминает об этом. Убежденность в этом наполняет его сердце радостью: Бог ищет лучшего для своих детей. Непохоже, что Иисус очень заинтересован в том, что Бог сделал в прошлом: он не говорит об освобождении из Египта или исходе его народа в Обетованную землю; он едва ли вспоминает об избранности Израиля и его завете с Яхве[729]. Иисус воспринимает Бога действующим сейчас, в настоящем. Творения Бога не остались где-то в прошлом: следуя по дорогам Галилеи, Иисус ощущает дыхание жизни, питающее птиц в небе и раскрашивающее полевые цветы. Спасительное действие Бога ощущалось не только предыдущими поколениями: Иисус улавливает присутствие Духа, исцеляя больных и освобождая одержимых от «бесов». Не только Моисей или великие предводители народа слышали Слово Божье — сейчас самые простые и невежественные люди слушают то, что им открывает Отец, и это очень радует Иисуса[730].
Иисус также знакомится с посланиями пророков Израиля, которые с особым вниманием выслушивались в синагогах, прежде чем их переводили и истолковывали на арамейском, чтобы все смогли их понять. Пророки, подобно часовым, всегда охраняли народ от греха. «Народ Божий» был призван стать зеркалом справедливости и сострадания к угнетаемым: в своем отношении к бедным, сиротам, вдовам и чужестранцам израильтяне должны были помнить, что сделал для них Бог, когда они «были рабами в Египте»[731]. Пророки не сомневались в том, что появление в народе Божьем несправедливости и злоупотреблений в отношении более слабых разрушит Завет. Бог не может оставаться безразличным. В каждом случае пророки излагают Его оценку правителей Израиля: «Но добро вы отвергли, любите зло… Пожираете плоть Моего народа: кожу с него содрали, кости его раздробили… Господь лицо Свое от вас скроет, за то что творили зло»[732]. И это реакция не разгневанного и мстительного Бога, а выражение любви к жертвам. Его ярость по отношению к поступающим несправедливо — оборотная сторона его сострадания к угнетаемым; исходящие из уст пророков угрозы служат лишь для более яркой демонстрации того, что Бог осуществит Свое желание: в мире восторжествует Его справедливость. Единственное, чего хочет Бог от человека, это чтобы он «творил справедливость, любил милосердие и смиренно ходил пред Богом»[733].