(не)свобода - Сергей Владимирович Лебеденко

Саша готовилась к этому, но всё равно почувствовала, как у нее начинают дрожать веки. Попыталась сдержаться.

– Я могу предложить тебе то же, что и всем отлынивающим, – буркнула деканша. – Оформляешь академ, а там…

– А там смотрим по ситуации, – поддакнула из-за монитора секретарша.

– Ясно, – кивнула Саша, думая, что не сдержится, нет, не сдержится. Не сдерживается. – Простите, что побеспокоила, я, наверное, пойду…

– Ха, смотрите, ревет еще. – На лице деканши пролегла складка улыбки, но тут же затянулась. – Слезами делу не поможешь, деточка, учиться надо! Ну или как? Академ будешь брать?

Саша вышла двадцать минут спустя. Зашла в рекреацию, где обычно тусили с однокурсницами между парами. Вот тут ее подруга Юля подписала ей сборник стихов, когда они только вышли. Поставила закорючку и рядом изобразила сердечко. Саше было очень приятно. Вот на этом подоконнике они целовались со Светой после пар – темно уже, свет по всему универу выключали. Дальше – лестница, лестница, несколько длинных коридоров, дальше – столовая, которая повидала столько пропущенных пар и еще больше времени между парами, когда однокурсники побогаче засыпали на клавиатурах ноутбуков, а победнее – в горе собственных нерасшифрованных записей от руки…

Потом Саша вышла из универа. Вытерла влагу со щек. Доехала до метро на автобусе: механический голос меланхолично надиктовывал остановки, а парня в синем пиджаке ссаживали с автобуса за проезд зайцем. Привалившись к стеклу, Саша листала «Tinder». У нее там был профиль из трех фотографий, ни одна из них ей не нравилась, но программа автоматически выбрала одну лучшую: на ней похожая на очень длинную змею нога Саши в колготках в сеточку влезала в кадр, следом была тень, следом была короткая черная кожаная юбка и сама Саша в свэг-стиле, с подчеркнуто жирными ресницами и покрашенными в красный кончиками волос. Очень старая фотосессия, какая-то вамповская, на которой Саша видела какую-то другую Сашу, не ту, что в бесконечно длящемся «сегодня» синюшных глаз. Но окружающим почему-то нравилось.

Пришло сообщение от очередного мэтча. Их были сотни, Саша перестала с какого-то момента читать сообщения: всё равно там были одинаковые «привет», предложения приехать переспать и комплименты насчет ног.

Но вот новое сообщение ее заинтриговало.

Знаешь «League of Legends»? Ты там на одну героиню похожа:)

Лето было холодным, и… Ну, вы и так в курсе.

Канабеев

Два главных события в жизни Руслана случились, когда ему стукнуло шестнадцать. И оба произошли в самый его день рождения.

Лето не задалось. Москва задыхалась от полыхающих торфяников. Горожане носили маски и держались поближе к реке или фонтанам. Те, кто пообеспеченнее, укатили на море или на дачу. За город уехал и мэр, сославшись на неотложные дела. Но большинство москвичей были вынуждены прятаться по домам, где дышать было легче, чем на улице. Все уже выучили разницу между смогом и мглой («у нас не смог, а мгла, не паникуйте», – твердили СМИ по разнарядке от мэрии), но то ли по инерции, то ли от нежелания вспоминать ненавидимый прокуратором Ершалаим всё равно называли накрывшую Москву хмарь смогом.

Получилось так, что как раз в самый разгар пожаров, когда несколько человек едва не задохнулись от проникшего в метро дыма, Руслан работал аниматором. Он, конечно, успел уже проклясть сайт, на котором нашел работу, дядю, который высмеял его выбор («Будешь как лох до конца жизни в костюме тигра ходить») и тем еще больше подтолкнул откликнуться на вакансию, и русичку, которая задрала цены на занятие с формулировкой «Я на вас гублю свое здоровье, как на вредном производстве».

Только Люда не бесила Руслана. И именно Люда была причиной того, что жизнь Руслана изменилась.

Во-первых, Люда приготовила чай. Не то чтобы огромное достижение на ниве отношений, но чай был вкусный, это раз, а еще необычный, это два: впервые в жизни Руслан попробовал матчу – попробовал, чтобы никогда больше не пить чего-то другого в обед. Даже когда стипухи на матчу не хватало, Руслан занимал денег у соседа и шел к метро, потому что… Потому что ничего не было вкуснее этой матчи в тот августовский день, когда Люда в респираторе колдовала с шейкером, а он всё равно видел по-над маской, по ее глазам, что она улыбается.

Во-вторых, Руслан посмотрел «Семнадцать мгновений весны» в цвете. Тоже не то чтобы великое достижение на постсоветском пространстве, да и Руслан уже однажды смотрел фильм по телеку – но в детстве, в том возрасте, когда в призраков и Деда Мороза уже не веришь, но всё равно по воскресеньям утром включаешь мультики. А иногда вместо мультиков крутили сериал про Штирлица, но черный и белый цвета смотрелись так скучно, что Руслана всё время клонило в сон. Запомнилась только сцена, где Мюллер со сметанной улыбкой Броневого (тогда Руслан думал, что «Броневой» – это характеристика актерской игры) говорил: «Контрразведчик должен знать всегда, как никто другой, что верить в наше время нельзя никому, порой даже самому себе, – и добавлял: – Но мне – можно».

Что верить нельзя никому, Руслан усвоил еще в три года, когда брат играл с ним в солдатиков, а потом уронил Руслана с лестницы: так и неясно, случайно или нет, хотя у Руслана были на этот счет определенные предположения. Что запомнилось в той сцене из фильма, так это не сама цитата, но то, как Мюллер это произносил: с уверенностью и харизмой человека, который носит красивую форму и у которого всё схвачено.

Тем мглистым летом Руслан заболел Штирлицем. Он скачал себе в телефон и цитировал все анекдоты. Он сыпал цитатами из Штирлица: на вопрос мамы, почему он перестал ходить к русичке, Руслан неизменно отшучивался: «Опа, мы все под колпаком у Мюллера!» В конце концов это утомило и Люду, и однажды, когда они гуляли в парке имени 50-летия Октября, где Люда любила кормить уток, она обернулась к Руслану вполоборота и спросила, знает ли он, что́ находится в двух серых башнях позади них: бетонных сталагмитах, доставшихся проспекту Вернадского от восьмидесятых. Руслан не знал. Тогда Люда прыснула и сказала:

– Ну, я могла бы рассказать, но тогда ты опять начнешь про своего Штирлица.

Руслан снял бутафорскую тигриную голову, взял плюшевый хвост в руки и опустился на колено:

– Клянусь хвостом, не буду!

Люда поржала, а потом рассказала, что в башнях размещаются офисы двух главных