Добротолюбие. Том V - Святитель Макарий Коринфский
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Его же
О молитве и чистоте сердца, три главы
1) Поелику Бог есть сама благость, само милосердие и бездна благоволения, то кто вступит в единение с Ним, всяко сподобляется милосердия Его. Соединяются же с Ним стяжанием богоподобных добродетелей, сколь сие возможно, и богообщительною молитвою и молением. Но общение чрез добродетели богоподобные делает тщаливого о сем ревнителя способным к приятию божественного единения, ожнако ж не производит его; молитва же сильная, священнодействуя, совершает простертие человека к Богу и соединение с Ним, по существу своему будучи союзом разумных тварей с Создателем их, когда действо молитвы чрез теплое умиление и сокрушение превзыдет страсти и страстные помыслы. Ибо уму, пока он страстен, невозможно соединиться с Богом. Почему, пока он таков бывает, молясь, не улучает он милости Божией. Но поколику отревает он страстные помыслы, потолику бывает причастен плача и сокрушения. Соответственно же сокрушению и умилению сподобляется он и милостивого утешения, и долгое пребывая время в сих чувствах со смирением, переустроивает наконец вожделетельную силу души.
2) Когда единичный ум бывает тройственным, пребывая единичным, тогда он соединяется с Богоначальною Тройческою единицею, затворяет всякий вход прелести, погрешению и заблуждению и становится выше плоти, мира и миродержителя. Избегши таким образом сетей их, всецело пребывает он в себе и в Боге, вкушая источающееся извнутрь духовное радование. Бывает же единичный ум тройственным, пребывая единым в возвращении к себе самому и в восхождении чрез себя к Богу. Возвращение ума к себе есть хранение себя, а восхождение его к Богу производится молитвою.
Когда кто пребудет в сей собранности ума и в таком его простертии к Богу, тогда, сильным самопринуждением утесняя быстротечность своих мыслей, мысленно приближается он к Богу, встречает неизреченное, вкушает будущего века и духовным чувством познает, сколь благ Господь, как и Псалмопевец говорит: вкусите и видите, яко благ Господь (Пс. 33, 9). Поставить ум в состояние тройственности, чтоб он, один и тот же сущи, и хранил, и храним был, и молитву деял, может быть, не очень трудно, но долгое время пребывать в сем состоянии, порождающем неизреченное нечто, крайне трудно. Труд над всякою другою добродетелию мал и очень сносен сравнительно с этим. Почему многие, отказываясь от тесноты молитвенной добродетели, не улучают просторности дарований; а претерпевающие это сподобляются величайших божественных заступлений, которые дают им силу удобно все поднимать и переносить, и с удовольствием простираться в предняя, делая для них трудное легким, и ангельскую, так сказать, естеству нашему сообщая силу совершать, что выше естества, по слову пророка: терпящии Господа изменять крепость, окрылатеют, яко орли, потекут и не утрудятся, пойдут и не взалчут (Ис. 40, 31).
3) Умом называется и деятельность ума, состоящая в мыслях и разумениях; ум есть и производящая сие сила, называемая в Писании еще и сердцем. По сей силе ума, главнейшей между нашими силами, сущая в нас душа есть мысляща. В упражняющихся в молитве действо ума состоит в помышлениях (в богомыслии), и очищается удобно; порождающая то душа не очистится, если вместе не очищаются и все другие силы ее. Ибо душа есть нечто единое, имеющее много сил, почему она вся оскверняется, в какую бы из сущих в ней сил не вкралось зло, потому что они все состоят в общении с сею единою, по единству души. Поелику каждая из сил разные проявляет действия, то возможно, что, по особенному вниманию и тщанию, какое-либо из сих действий временно окажется чистым, но из сего нельзя заключить, чтоб и вся сила была чиста, потому что, состоя в общении с другими, она, может быть, более нечиста, чем чиста. Таким образом, по особенному вниманию и тщанию во время молитвы, чистым явивший действие ума и просветившийся мерно или светом разумения, или умным озарением (созерцанием), если посему почтет себя очистившимся, прельщает себя, впадши в ложь, и самомнением широко растворяет в себе дверь тому, кто всегда покушается прельщать нас. Если же он, зная нечистоту своего сердца, не вознесется мерною и как бы случайною оною чистотою, то, при помощи ее, яснейше узревает и других сил душевных нечистоту, преуспевает в смирении, прибавляет плача и сокрушения и приискивает целесообразные врачевства для каждой силы душевной, очищая деланиями деятельную свою часть, познаванием мысленную, молитвою созерцательную, и чрез них достигая истинной, совершенной и прочно установившейся чистоты сердца и ума, которая не стяжевается никем никогда, иначе, как совершенством в действовании, постоянным сокрушением, созерцанием и молитвою в созерцании.
Каллист патриарх и сподвижник его Игнатий, Ксанфопулы
Краткое сведение о них
Каллист, святейший патриарх Константинопольский, Ксанфопул, процветал при Андронике втором из Палеологов (1360 г.). Научившись подвижничеству у св. Григория Синаита – которого потом и житие описал пространно, – проводил подвижническую жизнь на святой Афонской горе, в ските Магула, лежащем против монастыря Филофея. Жил он с сотаинником своим Марком целых двадцать восемь лет. Но и с Игнатием, тоже Ксанфопулом, был столь дружественен, что, казалось, одна душа была в них обоих. Сделавшись потом патриархом и отправясь в Сербию с клиром для умиротворения тамошней Церкви, проходил он чрез Св. гору, где Максим Капсока-ливит предсказал скорую ему кончину, говоря: старец сей не увидит более своей паствы, ибо позади его слышится уже надгробная песнь: блажени непорочнии в пути. Прибыв в Сербию, он действительно переменил жизнь тленную на нетленную.
О сих двух великих подвижниках Симеон Солунский, рассуждая о молитве Иисусовой, говорит такими словами: «В наши дни о сей молитве превосходно написали Духом движимые богоносные отцы Каллист, патриарх нового Рима, и содушный ему сподвижник, преподобный Игнатий, в книге, богомудро ими составленной, излагая полное и совершенное о ней познание. – Они были отраслями царствующего града, и все оставив, сначала девственно и монашески пожили в послушании (в обители), а потом вдвоем неразлучно проводили воистину небесную подвижническую жизнь, едино во Христе пребывая, как Сам Христос молился о нас к Отцу (Ин. 17, 11), и мир, какого св. Павел благожелал ученикам своим (Флп. 4, 7), соблюдши в совершенстве, мирно преставились в иную жизнь, где вышний вкушают мир, чистейше созерцая Иисуса, Коего вседушно возлюбили и взыскали, и едино с Ним пребывая, и светом Его сладчайшим ненасытно наслаждаясь: чего залог они еще здесь стяжали, очистившись через созерцание и делание и небесного сподобившись просвещения, коего отблеск виден был и на лицах их, как на лице Стефана» (295 г.).
Иноков Каллиста и Игнатия Ксанфопулов
Наставления безмолвствующим, в сотне глав
1) О нужде научать друг друга добруНам, которые, яко чада Света и наследники Божии, сонаследники же Христовы, по обетованию же божественному должны быть научаемы Самим Богом (Ин. 6, 45), носить неизреченно в сердце яснее пламени написанным Новый Завет и управляться благим и правым Духом, надлежало бы жить ангелоподражательно и никакой не иметь нужды, чтоб кто-либо научал нас: познай Господа (Иер. 31, 34). Но как ныне с одной стороны наше с детства отклонение от доброго и уклонение к худому, с другой обольщение и непримиримая вражда против нас лютого велиара, научают нас, отвратившись от спасительных и боготворных заповедей, носиться по душепагубным стремнинам и, что всего плачевнее, возбуждают нас против самих себя и мудрствовать и действовать, до того, что, по слову Божию, несть разумеваяй или взыскаяй Бога, и мы все, уклонившись от правого пути, стали неключимы (Пс. 13, 2, 3), плотяны и безблагодатны: то крайнюю имеем нужду во взаимном друг друга направлении к добру и содействии в том.
2) Указывается, что настоящее наставление пишется по просьбе некоего брата и в исполнение заповеди отеческой; испрашивается помощь Божия себе к написанию, а читающим к уразумению и исполнению тогоТак как ты, движимый, по Слову Господню, желанием испытывать божественные животворные Писания и посвященным соделаться в таинства их непогрешительно, часто просил и у нас неключимых слова и писанного правила на пользу себе, а, может быть, и другим, как сам говоришь: то мы, если не прежде, то теперь должным сочли исполнить, с Божиею помощию, похвальное желание твое, забыв из любви к тебе и пользы ради твоей о нашей совоспитаннице – лености, и тебе подражая в твоем рвении к добру и твоем неутомимом трудолюбии, чадо наше духовное и возлюбленнейшее, паче же всего устрашившись Божия осуждения, которым угрожается всякому, скрывающему талант свой, а при этом и заповедь отеческую желая исполнить, которую заповедали нам отцы наши и учители духовные, чтоб мы и другим боголюбивым вверяли то, чему от них научились. Бог же, Отец любви, и всех вообще благ всещедрый раздаятель, дававший слово и скотам несмысленным, да дарует нам, нескорым и немотствующим, благопотребное слово во отверзение уст наших, на пользу слышащих, тебе же и прилучающимся, по слову своему, да приложит ухо мудро и разумно слушать сие и, как Ему любезно, неуклонно жительствовать по сему: ибо без Него, как написано, не можем мы делать ничего душеполезного и спасительного (Ин. 15, 5), и: аще не Господь созиждет дом, всуе трудишася зиждующии (Пс. 126, 1).