Эскортница (СИ) - Вечная Ольга

— О-о-о. Ты такое умеешь?

— Увы. И вот, наконец, вечер встречи. Я в красках наобещал, какой будет секс, как глубоко и качественно ее вые*у. Она нарядилась в предвкушении. Мы сразу поехали в гостиницу. Начали целоваться, вещи в сторону... — Артём закрывает лицо ладонью и качает головой.

— А дальше? Ну? — Приподнимаюсь на стуле.

Он вновь качает головой. Молчит. Меня разбирает смех.

— Так, лучше выпить. — Тянется за бокалом.

— Ты кончил за минуту?

— Секунд за пять.

Громко хлопаю по коленям и смеюсь в голос:

— Как это мило!

Артём мрачно осекает:

— Не сказал бы.

Я так весело хохочу, что начинают ныть мышцы лица.

— Да ладно! Обнял бы ее, приласкал. Мы, девушки, любим нежности и красивые слова. Тем более ты ей нравился и был младше.

— Алина, у нас с ней настолько не совпали ожидание и реальность, что я чуть не помер на месте. Это был единственный оргазм в жизни, который мне не понравился. Мы встретились не по душам болтать, а конкретно для секса. Я работал тогда столько, что не успевал дрочить, вот и повлияло. Должно быть. Но и это еще не самое худшее.

— Я готова, жги.

— Она смутилась, начала дергаться, обзываться. Ну ее понять можно. Было настолько стремно, что, вместо того чтобы извиниться, я молча собрался и свалил.

— Да ладно! — кричу я. — Ты представляешь, что она подумала о тебе? Использовал и бросил.

— Больше я ей не писал и не звонил. Так что где-то на этой планете ходит Светлана Пашенцева, перед которой мне всю жизнь будет пздц как стыдно.

— Если ты решишь баллотироваться в мэры, она не станет за тебя голосовать.

— Не станет, малыш. Скажет: «Этот — трепло, только обещает».

Я вновь смеюсь, а потом еще долго широко улыбаюсь.

Все допускают ошибки. Иногда мы поступаем плохо с другими людьми. Иногда — по отношению себе. Я думаю о том, что люди сотканы не только из врожденных черт характера. В портрет личности вплетены также нити жизненного опыта. Ошибки помогают становиться лучше. И не осуждать других.

Если бы Артём не накопил столько опыта, он бы никогда не обратил внимания на глупую шлюшку, поверившую, что можно легко заработать полмиллиона за несколько терпимых встреч. Что через постель реально осуществить мечту! Артём бы уверенно прошел мимо, решив, что я сама во всем виновата, и жил бы счастливо дальше. Возможно, был бы прав.

Вот только меня бы больше не было.

Сейчас я чиста, сыта и свободна. Сижу в удобной одежде на теплой кухне и улыбаюсь.

Хочу подойти и залезть к нему на колени. Прижаться губами к щеке, обнять крепко-крепко и вот так замереть на сто миллионов часов. Порыв столь мощный, что я едва удерживаюсь на месте.

— А как же огонь твоих чувств к Светлане? — продолжаю подкалывать, стряхивая с момента флер романтики.

— Мгновенно потух под колпаком пожизненного позора.

— Ужасная история, Артём! — с радостью сообщаю я. — Мне о-очень понравилась.

— Спасибо. Жаль, что теперь придется тебя убить.

Я показываю ему язык. Беру чайную ложечку и отправляю в рот немного десерта. Вкусно. Безумно вкусно! Блаженно закатываю глаза. Теперь, когда после таблеток я заново знакомлюсь с пищей, эти мгновения радости особенно ценны.

Беру кубик, кидаю. Снова тройка.

— Подойди и сядь ко мне на колени, — зовет Артём.

Радость расцветает яркими бутонами, но следом меня осеняет: он специально тормошит. Ставит в неудобную ситуацию, чтобы проявила характер. Готовит к тому, чтобы отпустить. Сам вряд ли хочет, чтобы я к нему села, даже если осмелюсь.

Становится грустно, но я благодарно улыбаюсь:

— Ни за что.

Подношу бокал к губам. Артём складывает руки на груди и сверлит взглядом.

Следующие два часа мы играем без остановки. Артём больше не зовет на колени, вместо этого дает вполне невинные задачи: сесть на шпагат или рассказать стишок, обязательно стоя на табуретке. Изобразить пингвина или черепаху.

Я требую, чтобы он пятьдесят раз отжался, и с удовольствием наблюдаю за тем, как Артём потеет и трудится.

Он рассказывает о работе, хобби, ближайших планах. Мы действительно болтаем и смеемся, как старые друзья, которых многое связывает и которым нравится проводить время вместе. Но больше не флиртуем — не получается.

В глубине души я тоскую из-за того, что упустила шанс быть с ним. Артём чиновник, состоявшийся мужчина с большими связями и ресурсами. Бывшей шлюхе здесь ловить нечего. Особенно после того, как он вытащил меня из машины клиента, а я рыдала и вопила.

Пусть запомнит Алину Драгунскую как девочку, скатившуюся в пропасть, но сумевшую вернуть свою жизнь. И достоинство.

Моя очередь давать задание.

— Напиши что-нибудь Насте. Не знаю, назначь свидание.

— Сейчас?

— Да. Скоро я уеду и хочу убедиться, что тебе весело.

— Напиши сама. Записана как Риелтор-Москва-Анастасия.

Артём снимает блокировку и протягивает телефон. С каким-то мазохистским удовольствием я открываю контакт девушки, рассматриваю фото.

— Красивая. Никак не пойму, какой типаж ты предпочитаешь. Бывшая — блондинка с ангельской внешностью. Я — кареглазая брюнетка. Анастасия — шатенка с короткой стрижкой.

— Мне нравятся женщины с вагиной и мозгами.

— Оу.

Я смеюсь. Проглядываю короткую переписку, в основном по делу. Пишу: «Привет! Увидимся?»

Не успеваю отложить мобильный, как падает ответ: «Привет! Давай».

Леденею. Зачем?! Ну зачем я это начала?!

— Ты ей понравился. Сразу же ответила согласием.

Артём бросает взгляд на телефон, потом на меня.

«Я с подругами в баре. Если свободен, приезжай», — приходит следом.

Мои глаза расширяются.

— Она зовет тебя прямо сейчас! Это успех, Истомин! Хочет с подругами познакомить.

— Думаешь, поехать?

— Да. Отличная идея. Вызови такси только, ты выпил. Развлекись. Я устала, хочу лечь спать пораньше.

— Давай уж доиграем, я хочу добить бутылку. Кидай.

Он уедет к другой, проведет с ней остаток вечера или даже всю ночь. Это правильно. Для меня Артём сделал достаточно. Мы друзья, и я всегда поддержу его. Во всем.

Беру кубик, бросаю. Выпадает действие.

— Помыть посуду и убрать со стола? — даю подсказку.

— Расскажи, как работала с другими клиентами.

Секунда уходит на осмысление.

— Что?

— Как это было? — Артём берет телефон, что-то печатает быстро.

Ответ риелтору Анастасии, наверное. По лицу непонятно, но полагаю, положительный.

— О чем ты думала? Насколько это было похоже на наш секс? Мне любопытно. И я достаточно пьян, чтобы послушать.

Он опрокидывает бокал, допивая. Мой — пуст.

— Рассказывай, или я открываю вторую бутылку.

Вдох-выдох.

— Хорошо. Я тебе не расскажу, а покажу. Но руками не трогай, ладно? Я больше не шлюха, меня нельзя лапать, когда вздумается.

— Не буду.

— Одолжишь рубашку?

— Да.

Я спешу в спальню, стягиваю штаны, майку. Крашу губы яркой помадой. Достаю из шкафа белую рубашку. Застегиваю на несколько пуговиц так, чтобы было видно плечо и лямочку от лифчика. Пальцы немного дрожат, и на каждую пуговицу тратится в три раза больше времени, чем следовало бы. Встряхиваю волосы. Кричу:

— Включи, пожалуйста, песню! На планшете последняя прослушанная. Называется «Подруга»!

Едва из колонки звучат первые аккорды моей новой любимой песни, я поднимаюсь на цыпочки и возвращаюсь в кухню. Приглушаю свет. Артём чуть отодвигается от стола и мрачно пялится.

Выставляю вперед ногу и начинаю двигаться под музыку.

Поворачиваюсь, хлопаю в ладони. Восьмерка бедрами. Потом грудью несколько раз подряд.

— Касаться всегда неприятно. Поэтому, приезжая на встречу, я всегда максимально долго оттягивала контакт, — рассказываю с улыбкой. Совершаю несколько резких движений, соблазняя. — Мои бывшие клиенты — богачи. Они устали, замотаны, жаждут релакса.

Я поднимаю вверх ногу, грациозно опускаю. Слегка задираю рубашку. После чего расстегиваю одну пуговицу, показывая белье.