Хроники Дебила. Свиток 4 (СИ) - Егор Чекрыгин

— Э нет. Погоди, подруга. — Остановил я ее творческий порыв. — Сначала давай-ка подумаем, как именно ломать будем и как сделать, чтобы Некату’гхо боли не почувствовал…

Спустя дней десять очередное полотно пилы было отлито, наточено, вставлено в подогнанный под него лучок пилы и наконец-то опробовано.

Кстати, мне тут сильно помогла уже отчасти отработанная технология по изготовлению бритв. В том смысле, что как несложно догадаться, для племени ирокезов это был весьма актуальный инструмент, и я, задолбавшись брить бошку любимым фест-кийцем, еще прошлым летом задумал изготовить опасную бритву.

Увы, чтобы бритва прошла путь от «садистской» до «опасной», пришлось немало потрудиться. Тут ведь недостаточно отлить полотно правильной формы. Тут главное добиться достаточной твердости материала, чтобы бритва волосы резала, а не выдирала.

Довольно долго мучился и мучил своих мальчишек, пытаясь отлить уникально твердый сорт бронзы. Заставлял их добавлять в готовящиеся сплавы разные минералы, кости, уголь, «играть» с режимами закалки и отпуска металла. Даже просто отбивать готовое изделие, как это делают в деревнях с косами. Тщательно записывая и рецептуру и полученный результат, в надежде, так сказать, поставить это процесс на научную основу.

Увы, «научный метод» подтвердил, что оказывается мой могучий ум человека 21 века с невероятным для каменного века объемом знаний о бронзе нихрена не знает, и что ведет она себя подчас прямо противоположно стали, об обработке которой я имел хоть какое-то представление.

Но после долгих мучений и экспериментов, — кое-что получилось… Ну не «золинген» конечно, но что-то гораздо более приемлемое для поддержания облика ирокеза, чем наши кинжалы. По крайней мере, бритвы сразу стали пользоваться большим спросом. И даже заняли особо почетное место на воинских поясах наших вояк, упакованные в красиво и причудливо расшитые чехольчики. …Такие чехольчики были даже у молодняка, которым бритв пока не досталось, но тут уже вопрос понтов и престижа. Гребень на голове и чехольчик для бритвы на поясе — стали особой отличительной чертой ирокеза.

…Я бы пожалуй разбогател на продаже и производстве бритв, если бы, увы, в виду нашего пещерного коммунизма, не пришлось раздавать их бесплатно.

В общем, это стало маленькой секретной технологией племени ирокезов. По ней мы уже сделали несколько кинжалов и топоров. Так же как и сейчас — полотно для пилы.

Что сказать? По мне так качество было ниже плинтуса, да и громоздкая до отвращения, но мои мастера-деревянщики агрегат сей оценили и очень ему порадовались. Даже несмотря на то, что пропил был наверное вдвое-втрое толще, чем у аналогичной стальной пилы, и на перепиливание ею бревнышка, из-за мелкого зуба и мягкости материала, требовалось время раз в пять большее, чем я привык — это, один черт, был большой прогресс.

Учитывая, что к тому времени я уже успел «создать» (а вернее слегка улучшить имеющиеся, подогнав их под привычный мне вид) стамески и коловорот, с легко заменяющимися перками, и даже рубанок, мой вклад в столярное ремесло каменного века можно было считать достаточным. (И так, откровенно говоря, думал, что все это займет не больше недели, а провозился пол зимы).

Так что дальнейшие заботы о совершенствовании инструментов и освоения методов работы с ними я смело возложил на плечи своих мастеров, решив что теперь мне пора выйти наконец-то из мастерских и вплотную заняться сельским хозяйством.

Петя Иванов — потомственный москвич, имеющий лишь весьма отдаленное представление о сельском хозяйстве, и то в основном благодаря чахлому фикусу, стоящему у меня на подоконнике, который я регулярно забывал поливать. (…Да у меня как-то раз даже кактус умудрился засохнуть). Какие знания я мог дать своим соплеменникам, чему полезному научить?

…Правильный ответ, ищи в слове «москвич»! Вся страна убеждена, что мы, москвичи, ни сеем, ни пашем, а только жрем, да… ну это самое, что бывает после «жрем» и хорошо с ним рифмуется. А следовательно, мы прирожденные руководящие работники с большими способностями к организации и планированию! (Кто не умеет делать — руководит!)

Так что я уже некоторое время подготавливал Большой Сельскохозяйственный Конгресс племени Ирокезов и подчиненных ему лиц.

А ежели менее пафосно — успел навестить и поговорить со всеми «вокругозерными» жителями, имеющими хоть какое-то отношение к сельскому хозяйству. Договорился, чтобы они прислали своих наиболее толковых представителей побазарить за аграрные технологии и передовые методы животноводства.

Охват был, помимо ирокезов, от так и не ушедших с Леокаем улотцев до пленных аиотееков и даже парочки семей приблудных прибрежников, поселившихся на побережье недалеко от нас и, по-хорошему, вообще к нам никакого отношения не имеющих.

Вообще, как я понял из рассказов наших охотников и пастухов, бродящих по большим орбитам вокруг поселка в поисках добычи и нетронутых пастбищ, не так уж и мало народа после Битвы предпочло осесть в, можно так сказать, сфере влияния Ирокезов. То есть, где то в радиусе десяти-двенадцати дней нормального бега степняка. Обычно это были мелкие семейства, состоящие из трех-шести мужиков и соответствующего количества баб, решившие притулиться в нашей тени, надеясь на нашу защиту и покровительство. Благо, я сам всем направо и налево разбазарил, что, дескать, «ирокезы чужаков не обижают». Даже одно племя песиголовцев засело слишком близко к нашим границам на севере, но пока они не начали проявлять свой легендарный дурной нрав, мы их терпели.

Хотя, что и говорить, такое положение дел других ирокезов уже начало раздражать. При наших методах хозяйствования такой ареал обитания столько едоков прокормить не мог. И с этим надо было что-то делать… Еще одна головная боль.

…Позвал я на Конгресс и Лга’нхи, который, исходя из прошлогоднего опыта, должен был выступить с докладом по нашим возможностям использовать овцебыков в качестве тягловой силы. Да и вообще рассказать Старшинам, как у нас обстоит дело со скотом. Потому как к привычным овцебыкам у нас прибавились чуть менее привычные овцекозы и почти совсем не привычные верблюды. И все это в абсолютно непривычном для нас количествах. И надо было хорошенько подумать, что делать со всем этим богатством. Потому как пока они (особенно верблюды) лишь ходили немалыми стадами по округе, объедая зимнюю высохшую траву и отвлекая на свою охрану почти половину пастухов племени. А надо было (по моему мнению) как-то распределить их между всеми поселками и поселениями, чтобы мы могли использовать потенциал стада на сто процентов. …В том смысле, чтобы молоко не скисало раньше, чем успеет дойти до потребителя.

Короче — все наиболее знающие и авторитетные «пахари и животноводы» должны были собраться вместе, поговорить о наболевшем и поделиться опытом. А я, типа, буду слушать и мотать на ус, а потом подведу итоги и выдам компиляцию из чужих умных мыслей за собственные мудрость и прозрение, — родной город сможет мной гордиться!

Ради такого дела я даже сумел выклянчить у Совета возможность взять некоторую толику зерна на производство пива и зарезать несколько овец. Потому как, известное дело, Конгресс без пьянки — деньги на ветер. (Поскольку Старшины, ясное дело, тоже будут участвовать, особенно в распитии пива, долго клянчить не пришлось). И как оказалось, это была моя первая и единственная победа.

Да, с пивом я угадал. А вот во всем остальном был полный провал.

После того как все «делегаты» изрядно хлебнули сего животворного напитка, у них наконец-то развязались языки, и они пошли болтать ими направо и налево, делясь опытом.

К сожалению, «дележ» чаще всего принимал форму откровенного хвастовства, быстро переходящего в наезды и оскорбления, в случае если научные взгляды спорящих авторитетов не совпадали друг с другом.

…Не знаю, как там у Нас обстоят дела на аналогичных научных конгрессах, вполне возможно, что общая эмоциональная картина отличается не сильно. Только вот в отличии от Тех собраний, на нашем отношения выясняли крепкие профессиональные убийцы, а вместо ручек и калькуляторов в руках у них были копья, топоры и кинжалы, которыми они владели куда лучше, чем ораторским искусством.

И добавив к этой картинке еще и тот факт, что многие участники говорили на разных диалектах и даже языках, не очень хорошо понимая друг дружку, можно представить масштабы той вакханалии, которая началась на Конгрессе с самого начала.

Короче, мои надежды на несколько тихих спокойных вечеров, проведенных за научной беседой с уважаемыми специалистами-аграриями, рухнули как карточный домик на пути урагана.

Вместо этого с меня семь потов сошло, и едва не дошло до вызова на поединок, при попытках удержать дискуссию в рамках далеких от человекоубийства и вести разговоры поближе к сельскохозяйственной теме. Как-то не хотелось, чтобы Первый Сельскохозяйственный Конгресс племени Ирокезов стал гробовщиком этого самого племени и причиной очередной гражданской войны. (Второй, после «Войны причесок»).