Как зовут вашего бога? Великие аферы XX века. - Сергей Голубицкий

Имена остальных «бекталитов»: Джеймс Шлезингер, Роберт Мак-Фарлнейн, Лоренс Иглбергер, судья Уильям Кларк, генеральный прокурор Эдвин Миз, Роджер Робинсон. Предвижу оторопь читателя: «Ну-ка, погодите! Это о каком времени идет речь? Неужели о начале 80-х? Уж больно на слуху сегодня все имена». И будет прав. Потому что большая часть актеров, разыгравших иракгейтский спектакль для «Бектала» в 80-е годы, всплыла повторно в составе группировки Буша-младшего. И не просто всплыла, но и исполнила первую скрипку в оккупации Ирака. В этом списке не хватает только имени грозного госсекретаря Колина Пауэлла. Хотя и тут все состыковывается: как известно, Колина Пауэлла слепил для большой политики великий и могучий патриарх Каспар Уайнбергер, при четырех президентах совмещавший самые звездные должности с директорским креслом в «Бектале». Полагаю, он не преминул привить своему протеже правильную шкалу ценностей и деловых приоритетов.

Даже в период вынужденной «демократической» передышки 90-х годов агентура «Бектала» не сидела сложа руки. 19 февраля 1998 года группа возмущенных товарищей обратилась с открытым письмом к президенту Биллу Клинтону: «Ирак — не единственная страна, обладающая оружием массового поражения, однако только Ирак применил его и против своих врагов, и против собственного народа. Мы просто обязаны учитывать готовность Саддама использовать это оружие в будущем. Подобная ситуация создает угрозу для наших друзей, наших союзников и нашей нации… Необходимо отстранить Саддама Хусейна от власти». И подписи: Дональд Рамсфельд, Роберт Мак-Фарлнейн, судья Уильям Кларк… Несмотря на явную республиканскую ориентацию, «бекталиты» легко достучались до сердца лучшего друга нашего Бориса, и тот, не раздумывая, запустил операцию «Лиса в пустыне» (Desert Fox). Правда, американский президент бросил дело на полпути, что, в общем-то, не удивительно: интересы «Бектала» не были приоритетными в повестке дня у демократов.

Однако мы слишком увлеклись, забежав вперед. Пора возвращаться обратно — в эпоху Московской Олимпиады и рейгановской борьбы с «империей зла».

Символично, что в образе Мефистофеля мировому общественному мнению Америка энергично подсовывала шамкающего бровастого дедушку, вся агрессия которого выражалась в сладострастных поцелуях и безнадежно-затяжной афганской партизанщине. В то же самое время, совсем неподалеку, какую-нибудь пару-тройку тысяч километров к югу, пассионарный вождь Саддам Хусейн поливал каски несчастных иранских солдат тоннами дихлоретил-сульфида, известного в народе как горчичный газ, и диметил-фосфороамид-цианидата, в просторечье — нервно-паралитический агент «табун». Оба вещества представляли собой жуткие образцы химического оружия, запрещенного международными конвенциями.

Первый крик души донесся из Тегерана 13 августа 1981 года: местное телеграфное агентство сообщало, что армия Ирака применила химическое оружие на горном перевале в северной части ирано-иракской границы. Поначалу Ирак ударился в полный отказ: «Обвинение является частью иранской кампании лжи. Если бы Ирак хотел использовать химическое оружие, он бы сделал это гораздо раньше и применил его против более значительных военных объектов, чем те, что упоминались в сообщении иранского агентства».

На протяжении последующих полутора лет Ирак продолжал спорадические эксперименты с химикатами, энергично отмахиваясь от обвинений противной стороны. Однако к 1983 году использование химического оружия стало повсеместным. 21 октября посол Ирана при ООН Саид Хорассани рапортовал перед международным сообществом об очередном злодеянии своего соседа: «В результате химической бомбардировки, проведенной иракской авиацией, над деревней Бадемджан нависло белое облако, которое вызывало тяжелые кожные ожоги и потерю зрения. 11 человек погибли». Уже на следующий день тегеранское радио сообщило о запуске противником 20 артиллерийских снарядов, начиненных нервно-паралитическим газом.

В ноябре 1983 года иракская авиация провела химическую атаку в районе Шейх-Лара. 26 марта 1984 года группа экспертов ООН предоставила независимые доказательства применения запрещенных химических веществ армией Ирака. Чисто технически это означало: Саддам Хусейн — военный преступник. Со всеми вытекающими из такого определения последствиями: международным эмбарго, замораживанием счетов и прочими удовольствиями. Однако ничего подобного не последовало. По иронии судьбы, в тот же самый день — 26 марта 1984 года — специальный посланник США Дональд Рамсфельд провел двухчасовую беседу в теплой обстановке с заместителем премьер-министра Ирака Тариком Азизом. Разговор продолжался более двух часов и завершился крепким рукопожатием, скрепленным лучезарными улыбками. Рукопожатием если уж не союзников, то, по крайней мере, добрых друзей. Как вы думаете, о чем беседовал американец с иракцем? О том, что нехорошо кидаться бомбами с табуном? Не угадали! Речь шла о строительстве «Бекталом» нового нефтепровода…

…и потекут черные реки в Акабу

На исходе 70-х годов кровная обида, нанесенная Америке национализацией Саддама, зарубцевалась под влиянием иранской революции и последовавшего за ней изгнания из региона. Не удивительно, что США с чувством глубокого внутреннего удовлетворения встретили сообщение о начале войны между Ираком и Ираном. Обе стороны не вызывали у Дядюшки Сэма никаких симпатий, и все же Аятолла в тюрбане был ненавистней усатого полководца. В мае 1981 года представитель Госдепа Томас Иглтон встретился с Тариком Азизом, что вполне сошло за негласную мировую. В следующем году Госдеп провел уже известную читателю акцию: вычеркнул Ирак из списка стран, оказывающих поддержку международному терроризму. Абу Нидал и его моджахеды высоко оценили американскую веру в политическую целесообразность, хотя и долго смеялись.

Как всегда, радужную картину близящихся райских кущ испоганила Сирия (в который уже раз! Вспомните отказ от Таплайна в 1948 году). В марте 1982 года она открыто поддержала Иран в его противостоянии Ираку и демонстративно перекрыла транссирийский нефтепровод, по которому Ирак откачивал мировому сообществу свои кровные 400 тысяч баррелей в день. Впрочем, в данной ситуации я бы поостерегся от однозначных выводов. Уж не знаю, насколько самостоятельно Сирия принимала свое решение, однако принцип quo bene подсказывает, что расстроились далеко не все заинтересованные стороны. Очевидно, что экономические интересы Америки пострадали от сокращения иракского импорта нефти. О самом Ираке и говорить не приходится: еще до сирийского жеста Иран обложил минами Персидский залив и атаковал авиацией все танкеры, заходящие в иракские порты. И только в штаб-квартире «Бектала» царило лихорадочное оживление: «Свистать всех наверх! Мы опять в теме!»

Тут же родилась идея: забыть про сирийскую трубу, забыть про Персидский залив, а вместо этого срочно строить новый нефтепровод! Из Ирака в иорданский залив Акабу. Набросали бизнес-план, подогнали технико-экономическое обоснование. Расходы пустяшные: каких-то жалких два миллиарда долларов.

Даже после раскрытия Архива национальной безопасности остается гадать, каким образом идея строительства «Бекталом» нефтепровода в Акабу просочилась в Белый дом. Скорее всего, главным агентом влияния выступал госсекретарь Джордж Шульц, однако доказать это не представляется возможным: матерый политикан прекрасно осознавал всю двойственность своего положения — госсекретаря и по совместительству толкача родной компании, поэтому с самого начала устранился от прямого участия в переговорах. Однако в архиве Госдепа сохранилась (ныне обнародованная) телеграмма, которую отправил высокопоставленный сотрудник «Бектала» Юджин Мориарти своему иорданскому коллеге по переговорам: «Мистер Шульц устранился от обсуждения проекта нефтепровода из-за участия в нем „Бектала“, поэтому он не сможет напрямую реагировать на предложения, возникающие в процессе переговоров. Однако Его Величество король Хусейн и сотрудники его аппарата могут быть уверены, что любое обсуждение нефтяного развития Иордании и проекта нефтепровода будет тут же рассмотрено работниками госдепартамента, причем действовать они будут с полного ведома и от имени мистера Шульца. Они незамедлительно подготовят всю необходимую документацию для включения ее в повестку дня на встрече, намеченной на май месяц между Его Величеством и Президентом Рейганом».

За этим хрестоматийным образцом дипломатического словоблудия четко прочитывается однозначный месседж: готовность Джорджа Шульца сражаться за свою корпоративную alma mater не имеет границ.

Как бы там ни было, но факт остается фактом: практически все переговоры американской администрации с Ираком в период между 1983 и 1986 годами так или иначе велись о нефтепроводе «Бектала». Не о бесчисленных нарушениях международной конвенции о правилах ведения войны, не о кровавом подавлении курдского сопротивления на севере Ирака (кстати, в результате применения химического оружия только в одном курдском городе Халабжа погибли 3200 человек) — все эти темы раз за разом оставались за повесткой дня. И только когда после многолетних усилий затея окончательно провалилась, Америка разом вспомнила и о правах военнопленных, и о правах национальных меньшинств, и об оружии массового уничтожения. Вспомнила и не угомонилась до тех пор, пока не презентовала «Бекталу» громадный контракт на восстановление оккупированного Ирака. Знай, мол, наших: не хотели, чтобы калифорнийские каменщики строили нефтепровод, не надо — теперь они будут строить вам всю страну!