Кронштадтское восстание. 1921. Семнадцать дней свободы - Леонид Григорьевич Прайсман
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Ворвавшиеся в город курсанты спешили к находящейся недалеко от Петроградских ворот Морской следственной тюрьме. Ющук писал: «Все смолкло, только из-за стены послышался голос: „Скорей, товарищи, к тюрьме, освобождайте арестованных, а то их там расстреляют“»[551]. На рассвете заключенные услышали приближающийся шум, отряд курсантов подходил к тюрьме. Его вел бывший комендант А. Д. Тузов, которого, видимо, заранее обо всем предупредили. Заключенный Н. М. Тарасов вспоминал: «…послышался звон разбитых стекол в нашей камере. Через несколько минут все заключённые были на ногах, и, толкаясь друг о друга, каждый хотел узнать, что случилось». Курсанты сняли часового, «…но в тюрьму через ворота им попасть не удалось ввиду усиленной охраны. Поэтому они решили разбить стекла и передать в камеру оружие (около 8 винтовок с патронами и несколько гранат), чтобы заключенные сами открыли двери и напали бы с тыла на стражу, охранявшую главные ворота». Получив оружие, после короткого обсуждения заключенные решили действовать. «Взяли две длинные скамьи и стали выбивать двери наружу ‹…›, несколько человек решили выйти из тюрьмы и сделать нападение на три пункта, т. е. на часовых, стоящих у главных ворот, на караульное помещение и на канцелярию. Намеченная операция без единой жертвы в несколько минут была выполнена с большим успехом, и во двор тюрьмы вошло около 10 человек красных, ведущих наступление из Ораниенбаума. За короткий промежуток времени все захваченные нами (стража тюрьмы и охрана) были раздеты, особенно быстро сняли сапоги и верхнюю одежду. Несколько человек, самых разнузданных бандитов было расстреляно»[552]. Отрывок вызывает ряд вопросов. Что такое «самые разнузданные бандиты»? Заключенных не били, не пытали, кого автор имеет в виду? Сколько было расстреляно? Может быть, все работники тюрьмы и вся охрана? О том, что в тюрьме не был расстрелян ни один заключенный, автор не упоминает. Интересна судьба Тузова, бывшего коменданта тюрьмы, мастерового «Петра Первого», сыгравшего основную роль в захвате тюрьмы. Но он вышел из партии, а за это строго наказывали. Тузову зачли его роль в освобождении заключенных и вместо расстрела отправили в концлагерь. Благодарность по-большевистски! Последний комендант тюрьмы Шустов и его помощник забаррикадировались на крыше и бросали в наступающих ручные гранаты, но были убиты в ходе боя. Освобожденные, хорошо зная Кронштадт, пошли в наступление вместе с курсантами и активно участвовали в боях.
Войска 7-й армии понесли тяжелые потери при штурме фортов и прорыве в город. Некоторые части были настолько обескровлены, что не были в состоянии продолжать бой в городе. Военный комиссар 79-й бригады М. Белогуров сообщал о потерях бригады и причинах ее отступления из Кронштадта: «Доношу, что полки 79-й бригады во время наступления 17/III проявили выдающийся героизм. Бригада понесла большие потери. В строю осталось 1/2 состава штыков. Выбыло 4/5 комсостава, 2/3 комиссарского состава. Ранены: командир Невельского полка, военком и замвоенком Минского полка, военком Невельского полка, 7 комбатов, 22 комроты, 20 начальников пулькоманд. Из 26 делегатов Х съезда насчитывается в настоящий момент 9 чел.»[553] О тяжелых потерях Северной группы Тухачевский докладывал Каменеву утром 17 марта: «Севгруппа после упорных боев и потеряв большую часть состава, ‹…› вступил в северо-западную часть Кронштадта. Значительная часть курсантов, говорят, погибла на фугасах 6-го форта»[554]. Наступление сопровождалось усиленным артиллерийским обстрелом батарей 7-й армии, артиллерия которой усилилась после занятия ряда фортов. В ряду наступающих шли артиллеристы, которые сразу использовали захваченные орудия.
В атаке принимала активное участие авиация. Несмотря на тяжелые погодные условия, она весь день наносила удары по крепости и линкорам. Из-за плохой погоды эффект был в основном психологический, но иногда удавалось наносить тяжелые потери. Летчик Линдель докладывал: «Все четыре бомбы сброшены в дредноуты. Одна из бомб вызвала огромный взрыв и большое облако белого дыма, и пламя»[555].
Частям 7-й армии, утром ворвавшимся в город, пришлось вести отчаянные бои с красноармейцами, матросами и рабочими, защищавшими родной Кронштадт. Особенно упорно сражались рабочие части, в боях участвовали целые семьи. Прекрасно зная каждый проходной двор родного города, рабочие заходили наступающим с тыла, нанося неожиданные удары. Это замедляло темпы наступления 7-й армии. Тяжелый бой с колоссальными потерями привел к резкому увеличению потока дезертиров, особенно в совсем недавно бунтовавших частях. Начальник заградотрядов Южной группы войск Б. А. Кишкин докладывал 17 марта: «На левом фланге, т. е. около Ольгинского завода, дрогнувшие части, а именно Невельский и Минский полки и часть Ольшанского полка, стали уходить, но были встречены сначала нашими уговорами, а затем прикладами, причем наиболее строптивых арестовывали»[556]. У нас нет сведений о том, что заградительные отряды открывали огонь, как поступал Дыбенко во время первого штурма. Действовали ударами прикладов и угрозой оружия. Петриченко также писал о том, что самый тяжелый бой разгорелся у Цитадельских ворот: «Потери противника на этом участке были огромны. Бой здесь отличался особенным упорством и ожесточением с той и другой стороны. Кроме Кронштадтского гарнизона в нем принимали участие рабочие, женщины и даже подростки, и к 2 часам дня удалось противника выбить из этого участка. Взято более 1200 человек в плен, а часть противника отступила до южных фортов. С двух часов дня начала производиться очистка и восточной части города, были освобождены мясные склады, арестантский лазарет и часть Песочной улицы, причем на площади у собора взято было в плен более 2200 человек»[557]. Красные части отходили к пристани. Тухачевский в беседе с Каменевым был вынужден признать, что наступление застопорилось. Он заявил Каменеву: «Бои в городе носят чрезвычайно ожесточенный характер и идут с раннего
