Психиатрия и актуальные проблемы духовной жизни (сборник) - Коллектив авторов

Что же касается отношения самого духовника к психически больному, то здесь уместно сослаться на авторитет еп. Игнатия Брянчанинова, который писал так: «И слепому, и прокаженному, и поврежденному рассудком, и грудному младенцу, и уголовному преступнику, и язычнику окажи почтение как образу Божию. Что тебе за дело до его немощей и недостатков? Наблюдай за собой, чтобы тебе не иметь недостатка в любви».

Этот совет отражает многовековой опыт православного сознания, практики монастырей, тюремных и больничных храмов (которые были и в психиатрических больницах); душевнобольные здесь неизменно встречали любовь, сострадание, поразительную терпимость к их патологическим проявлениям и индивидуальным особенностям характера и поведения, заботу, уход и привлечение к общему труду, не говоря о привлечении к участию в богослужении и таинствах (если они были в сознании и готовы к покаянию).

Здесь уместно обратить внимание на принципиальное значение такого внимательного отношения к проявлению психических заболеваний и уважения к индивидуальным особенностям характера и темперамента верующих людей. Оно коренится в признании того, что человек свободен только в своей духовной сфере и сознательном выборе своего пути к Богу или протеста против Него. Что касается психической формы, душевной жизни, то уже у Макария Египетского мы встречаем признание «материальности души» (хотя и подчеркивается, что это – материя особого рода). Епископ Феофан говорит о телесной стороне души, общей у человека с животными, о признаках ее одухотворенности под воздействием духа и утверждает, что именно душевная сфера объединяет в себе телесную и духовную стороны человеческой природы.

Это признание детерминированности индивидуальных черт человеческой психики, типов душевного устроения человека, равного достоинства «этих разных типов» вполне соответствует современному учению о характерах и темпераментах, о психологических витально-биологических основах аффектов и влечений, о биохимических, эндокринных, генетических и даже церебральных механизмах, влияющих на структуры этих влечений. В соответствии с такими взглядами весь подвижнический опыт говорит о том, что изменять свой характер, аффекты, страсти и пристрастия можно только длительной и упорной работой над собой, системой аскетических приемов, влияющих как на психику, так и на соматику, как на душу, так и на тело. Всякая мысль о произвольности и легкости изменения своей природной организации признается неосновательной, продиктованной только отсутствием духовного опыта. Отсюда – необходимость духовного руководства молодыми подвижниками. Отсюда – целая система воспитательных приемов и необходимость создания соответствующей среды. Епископ Феофан Затворник в своих письмах о христианской жизни и в книге «Что есть духовная жизнь и как на нее настроиться» дает очень точное описание необходимых мер воздействия на тело и душу в процессе духовного роста и показывает, что необходима продуманная организация жизни и сферы, в которой мы живем, выбор людей, предметов, картин, мелодий, образов, окружающих нас повседневно, если мы желаем изменить свою психофизическую организацию в соответствии с требованиями духовной жизни.

V. Болезнь и здоровье в психике человека

Много веков человеческая личность стоит перед проблемой здоровья и болезни: определения этих понятий, разграничения их и переходов между ними.

Религиозно-нравственное понимание всякой болезни, в том числе и психической болезни, отличается от рационального и научного. У верующего человека болезнь всегда вызывает удивление, недоумение и необходимость самопроверки, выяснения духовного смысла посланного испытания: человек в болезни имеет время подумать, сосредоточиться, с помощью друзей, близких или духовного отца проверить свою жизнь, свои ошибки и падения, которые могли послужить причиной болезни, исправить их последствия через покаяние и таким образом использовать время болезни для духовно-нравственного исправления.

Смиренное принятие болезни, терпеливое несение этого периода, надежда на помощь не только врача, но и Того, Кто силен врачевать все болезни, – все эти качества всегда были типичны для людей высокого духа в период болезни. Каждый человек должен иметь такое отношение к болезни как образец для подражания.

Именно такое принятие болезни открывает возможность духовного возрастания, служит успокоению человека перед лицом труднопереносимых страданий, является источником утешения, самопознания и духовного подъема в несчастьи (К. Ясперс).

Биологическое понимание болезни как одной из форм нарушения всеобщего закона приспособления к условиям существования требует объективного выяснения причин и механизмов этого (в данном случае нарушенного) приспособления. Знание причин и механизмов развития этих нарушений является основой для помощи организму в преодолении повреждений, внесенных болезнью, в мобилизации защитных, компенсаторных механизмов, помогающих устранить или, по крайней мере, уменьшить проявление болезни.

Общечеловеческое отношение к болезни, как оно отразилось в жизни, философских и художественных произведениях, связано с пониманием несовершенства человеческой природы, какого-то исходного ее нарушения и повреждения. Для одних (как Ф. Ницше) это повреждение изначальное, выявляющее порочность самой человеческой личности. Для других оно результат какой-то метафизической духовно-нравственной катастрофы, совершившейся в глубинах человеческого духа и извратившей первозданную гармонию человеческой личности, которая (т. е. гармония) теперь является для человека заданной и искомой.

Всякая болезнь, и особенно психическая, вызывает недоумение, удивление, протест. Человек проходит ряд ступеней (уровней) – от дисгармонии, декоординации структурных частей его личности до их распада, дезинтеграции, деградации. В ряде случаев на разных этапах болезни происходит заострение отдельных качеств личности, выявление ранее не замеченных творческих возможностей и даже какой-то особой мудрости и нравственной высоты этих людей (например, Дон Кихота, Гамлета, князя Мышкина и многих других).

Эти общечеловеческие и философские попытки определить сущность здоровья и болезни могут иметь определенный интерес.

Актеон определял здоровье как гармонию противостоящих сил.

Цицерон – как правильное взаимоотношение психических сил.

Для Эпикура здоровье – полное удовлетворение всех потребностей.

Для стоика – высокий моральный подход в преодолении страданий.

Для Ф. Ницше здоровья как такового в природе не существует.

Для Г. Груле здоровье – «свободное развитие врожденного влечения к добру».

В. Вейтсзеккер определяет здоровье как естественную возможность выполнить человеческое предназначение или найти самого себя в наиболее полном и гармоническом включении в общество.

Комитет экспертов ВОЗ ООН близок к этому и определяет здоровье не только как отсутствие болезней и страданий, но и возможность полноценной общественной активности.

И.П. Павлов видел основу здоровой личности, целостности нашего «я» в правильном взаимоотношении и взаимодействии трех инстанций, трех систем высшей нервной деятельности: а) безусловных рефлексов – врожденных биологических потребностей и инстинктов, б) условных рефлексов, отражающих конкретный опыт личности и в) третьей инстанции – второй сигнальной системы, отражающей в речевой и обобщенной абстрактной форме высшие достижения человеческой личности, истории и культуры.

Здесь уместно напомнить то, что было сказано в главе 1-й о понимании здоровья еп. Феофаном и Никодимом Святогорцем, для которых основным признаком здоровья было единство и гармония всех трех ступеней (сфер, слоев) человеческой личности – духовной, душевной и телесной, и это единство и гармония достигаются только при условии преобладающего влияния сферы духа, который должен властвовать над душой и телом. В этом единстве и гармонии – здоровье, норма человеческой жизни. В этом «спасение» (греческое слово означает одновременно и спасение, и здоровье).

В болезни, наоборот, видят распад и изоляцию противоположно действующих сил или элементов и слоев личности.

Но в истории, поэзии, в искусстве мы находим постоянное стремление осмыслить значение болезни для человека. Часто обращают внимание на то, что существуют какие-то скрытые отношения между болезнью и самыми глубокими человеческими возможностями, между мудростью и болезнью, творчеством и болезнью. Постоянно ставится вопрос: раскрытие творческих возможностей у душевнобольного человека происходит благодаря болезни или вопреки болезни, за счет сохранения творческих возможностей личности?