Мечты — сбываются! - Al1618

Еще ниже, трубки перестают высыхать, и ты висишь в центре на упругих резиновых нитях, как безумный паук, вместо нормальной паутины сплетший сферическую. Этот участок можно даже назвать приятным, чем-то напоминает детские забавы. Но в следующий миг натягиваются крепящие стропы, и в капсулу впрыскивается катализатор. Все желе мгновенно превращается в жидкость, бурным потоком текущую по стенам и исчезающую в топливопроводах.

С чего вдруг жидкость потечет по стене? Ну, если капсулу раскрутить юлой… самой бы туда же… не стечь. Это очень опасный момент, потому что полет должен быть прямолинеен, но если вы его пережили, то развлечения продолжаются.

В следующий миг маневровые сорвутся с цепи, разрывая на части внешний корпус, и своими безумными кульбитами уводя за собой зенитные ракеты. А оставшаяся сфера, на которой не осталось ни грамма металла, раскрывает ленту тормозного парашюта. На самой сфере металла нет, а внутри понятно есть, и зубы после таких сбросов порой вставлять приходится, да и оружие без металла не обойдется, хотя керамики и органики в нем давно уже намного больше. Но все это — крохи, на заметность не сильно влияющие.

Говорят, что в этот миг, когда тушка оказывается на высоте десяти километров в совершенно прозрачном коконе, десант несет девяносто процентов своих «небоевых» потерь. Даже у ветерана может остановиться сердце, но большинство «выбывающих», понятно, новички. Если это тренировка, потери не «безвозвратные», «аптечке» по силам запустить сердце вновь и стабилизировать состояние, но решиться на прыжок после этого могут очень немногие. Зря, кстати — те, что решились, рецидивов не имеют.

Но любоваться красотами с «высоты полета перелетных птиц» можно лишь пяток секунд, пока развернется и сделает свое дело ленточный парашют. Парашют этот — скорее приманка, длинная металлизированная лента рвется кусками, создавая ложные цели и притягивая к себе внимание врага. Как только от парашюта отлетит последний клок, стропы стянут внутреннюю сферу, превращая ее в «сигару», а все вокруг заволочёт пеленой газ (не вздумайте в этот момент вдохнуть носом или чихнуть), поглощающий лазерное излучение. И под шипение маленького насоса, надувающего и спускающего «рули» на торце сигары, по малопредсказуемой траектории она уходит от того места, где радары и тепловизоры могли последний раз видеть цель.

И вот тогда начнется свирепая борьба с собой. Дело в том, что на самый крайний случай — повреждения капсулы или ее неисправности, у каждого есть «страховка», маленький гравик на 120 кг и десять минут работы.

О, какая это пытка, понимать, что, все ускоряясь, несешься к земле, которую не видишь, и об которую тебя размажет в тонкий блин, а кнопка — вот она, под левой ступней. Нажми, и, потерявшую вес, тушку воздух остановит и даже подкинет вверх, как воздушный шарик. Тех, кто не выдерживает и нажимает, списывают безо всякой жалости. Лучше живой трус, чем трус мертвый, а уцелеть в реальном бою тому, кто так себя «подсветит» невозможно даже чудом.

Если думаете, что ввиду отсутствия ПВО и строгих инструкторов мои мучения были меньше, сильно ошибаетесь. Страх терзал душу даже больше — гробануться на спуске, после всего произошедшего, было просто невероятной несправедливостью, но гробануться дальше, потому что по-дурному использована столь невосполнимая вещь, тоже не хотелось. Победила, как обычно, женская натура — следовать инструкциям.

И вот пройден рубикон в шестьсот метров. С треском рвется по экватору сигара, оторвавшаяся лента и верхняя часть вытягиваются в длинный ленточный стабилизатор, разворачивая тебя спиной к земле. Натянувшиеся стропы фиксируют в положении «мечта некрофила» (ручки врозь, ножки врозь), а оставшаяся за спиной половинка сигары в последний раз меняет форму (предпоследний, детка, точность во всем — достоинство навигаторов). Ее второе дно надувается, и получается нечто вроде тарелки, на которую поставили свернутую конусом салфетку (ах, где вы теперь, уютные ресторанчики…). Перегрузка плавно вдавливает в этот пятиметровый блин, но ничего страшного — толщина в полметра формирует вполне приятное «ложе». Полученная конструкция сейчас сбрасывает набранную телом близкую к звуковой скорость до приемлемых… а вот на сколько успеет сбросить, столько и приемлемо. Ты в десанте, детка.

В последний миг наваливаются звуки — хлопанье стабилизатора, плеск волн, звон в ушах. Для кого-то — навсегда захваченная в память «картинка» очередной планеты, для некоторых — последнее впечатление в прожитой жизни. Хотя опять вру — последним будет хлопок сминающегося конуса, который, проталкивая перегретый газ через микропоры, гасит набранную скорость.

А небо тут действительно голубое… А еще — по нему плывут снежно-белые (!!!) облака… и медленно тают инверсионные следы ложных целей. Лодку, в которую превратилось последнее напоминание о прежней жизни между звезд, плавно покачивает на волнах. Красота, счастье, покой заполняют все вокруг… И тут сволочная аптечка вкалывает мне стимулятор!!! Развитие шока прерывает, зараза.

Как наскипидаренная, вскакиваю и делаю тройку кругов по «богоспасаемому корыту-2» в поисках весел, судорожно напрягая склероз на тему: «чем тут грести положено». Матерясь и вопрошая: «да когда ж эта гадская тирания машин кончится?». Потом на миг замираю от того, что ляпнула… Зубы, вы еще тут? Если да, то откусите язык, пожалуйста!!! Кстати… хм, как ни странно — все на месте, пусть некоторые и шатаются.

Последующие три часа были малоинтересны для описания, поскольку словарный запас быстро иссяк, и начались повторения. Зато теперь я понимаю, почему моряки такие матерщинники — на море без этого не сделаешь никакую работу. И не надо мне напоминать про правила поведения леди — я, во-первых, все же еще и капитан, а во-вторых, попробуйте три часа грести на плоту в одиночку, а потом лезьте с напоминаниями о приличиях.

Он же… зараза… такая… крутится! (это потому, что он круглый, был бы сферический — катился) Даже когда мозги, наконец, додумались стянуть это недоразумение стропами и сдуть часть секций, то получившееся каноэ ни в какую не хотело плыть прямо, надо было носиться от борта к борту, чтобы сделать следующий гребок.

Так что, когда дно заскребло по каким-то «пупырчатым» камням, а капитан, штурман и старший матрос в одном лице бросила взгляд назад и обнаружила, что все это время волочила за собой стабилизатор в качестве плавучего якоря… Новых слов просто не нашлось, повторяться (больше трех раз) — дурная примета, и стабилизатор втаскивался на борт в тишине, лишь под скрежет зубовный.

Словом, до берега, можно считать, что доплыли. Да-да, именно доплыли — в «морском» смысле этого слова.

Что, не знали? Моряки всегда говорят «дойти», а на вопрос «почему не доплыть?» отвечают, что «плавает г…но, а корабли по морю — ходят». Но это не совсем верно, бывает, что и морякам приходится «доплыть до берега», значит сие — «добраться до берега после гибели корабля», вот и весь секрет.

Спустя еще полчаса «хождения по морю» с кораблем на буксире и развлечениями в виде «шараханья с писком» от неведомых водяных тварей (твари шарахались с не меньшим энтузиазмом, но к их чести — совершенно бесшумно) на вожделенный берег таки выбралась первооткрывательница нового Мира и полноправный представитель межзвездной цивилизации.

Зрелище, я думаю, было незабываемое… Поскольку представитель «высокой технической культуры» волок зубами за стропу (линь, это называется — линь) свой «ковчег», потому как лапы после спуска и упражнений с веслом что-либо держать отказывались, да еще и норовили отвалиться сами.

А сам он (то есть она, конечно) больше всего походил на мокрую, драную и подпаленную кошку. Волосы, сбитые в колтун и покрытые коркой соли, да и общая «просоленность» вызывали просто патологическое кошачье желание — начать вылизываться.

Это чудо выплюнуло линь и ступило на долгожданный берег, где плюхнулось на песочек, дабы отдохнуть от дел и полюбоваться, наконец, небом и облаками… Чтобы через миг взвиться в воздух с воплем, вспугнувшим птиц на добрую милю вокруг — «теплый песочек» был нагрет «ласковым солнцем» градусов до шестидесяти.

Но остудить пыл космопроходца такая мелочь, разумеется, не могла — фигура почесала пострадавшее место, и, задрав голову к голубому небу и белым облакам, крикнула:

«Здравствуй, мой новый Мир, и я тебя тоже люблю!»

От составителя:

Прежде чем перейти к дальнейшему повествованию, в соответствии с научной этикой надлежит изложить все предпосылки.

Данное исследование заказано Санкт-Петербургской Академией Наук к 20-летию выхода Человечества в Галактику и Великого Единения. К этому моменту уже спал ажиотаж новизны, и выросла новая генерация интересующихся более глубоко не только самим событием, но и его предысторией.