Россия и Европейский Союз в 2011–2014 годах. В поисках партнёрских отношений V. Том 1 - Марк Энтин

Точно так же, правда, попытались использовать себе на пользу полемику по поводу экономического курса Великобритании и южане, в частности Франция. Смотрите, обращаются к зрителям и читателям крупнейшие французские СМИ, что получилось, вернее, не получилось у англичан. Они обратились к инструментарию жесткой экономии для решения двуединой задачи: чтобы привести в порядок госфинансы и подтолкнуть деловую активность. Ничегошеньки у них не вышло. А ведь Дэвид Камерон со товарищи осуществляет самый ортодоксальный вариант политики затягивания поясов. Дефицит бюджета один из самых высоких в Европе. Под 7,4 %. Это по сравнению с 3,7 % во Франции, которыми ей все северяне аки свиньей в нос тычут. По прогнозу суверенная задолженность к 2015 г. вырастет аж до 110 % ВВП. Рубеж, по достижении которого она начнет снижаться, отодвигается с каждым разом все дальше и дальше. Так что с санацией госфинансов все ясно. Теперь о восстановлении доверия инвесторов. И с ним пшик. Все в долгах как в шелках – не только государство, но и предприниматели, и домохозяйства. Откуда пойдут инвестиции? Вот и получается, что и производители выжидают, и потребители. В результате ничего радужного в экономике Великобритании не происходит. Прогнозы роста экономики продолжают делаться все менее радужными. С более оптимистических 1,2 % их понизили до более реалистичных 0,6 %. Вывод очевиден. Другого эффекта, по всей видимости, драконовские меры затягивания поясов дать просто не могут. Ведь под их воздействием поступления в казну сокращаются[13].

Стоит только акцентировать, что проект бюджета Великобритании на следующий финансовый год получил различное прочтение. Французы увидели в нем воплощение «спорных» воззрений британцев на то, что падающую экономику спасут меры стимулирования предложения в условиях сокращения спроса. Отдельные же комментаторы указали: снижение налога на корпорации до 20 %, снижение обязательных социальных выплат бизнеса, кредитование приобретения жилья (в размере 133 млрд фунтов стерлингов), готовность потянуть с достижением цели снижения бюджетного дефицита и разрешение Банку Англии отпустить инфляцию, предусматриваемые бюджетными ориентирами, означают фактическое признание провальности предшествующего курса и возвращение к классической кейнсианской модели выхода из кризиса[14].

В правящей элите размежевание происходит в несколько иной системе координат. Руководство Европейского Совета и Европейской Комиссии вместе с лидерами Германии и тяготеющих к ней стран настаивают на последовательном продолжении политики жесткой экономии до тех пор, пока она не начнет приносить ощутимые плоды (см. материал «Евросоюз: и экономить, и расти» из рубрики «Саммит»). Результативность ее осуществления видят в достижении сбалансированности бюджета. Снижении стоимости факторов производства. Повышении производительности труда. Росте международной конкурентоспособности. Причем все понимают, что северяне, может быть, и готовы были бы пойти на некоторое смягчение своих требований к партнерам по ЕС и еврозоне, но не в состоянии этого сделать по внутриполитическим соображениям. У Германии на носу парламентские выборы. Поэтому ни на какой отход от того, чтобы «строить» остальные страны ЕС, Ангела Меркель не пойдет. Ей элементарно не дадут этого сделать соратники по партии.

Противоположная сторона тоже определилась. Южане сформировали свой блок. Его костяк образуют Испания и Италия. На капитанском мостике – Франция. Ведомые Франсуа Олландом, они настаивают на том, чтобы во главу угла экономической политики ЕС поставить реализацию курса на экономический рост, реиндустриализацию и решение проблемы занятости, не отказываясь при этом полностью от политики санации внутреннего рынка. Подобными лозунгами они оперируют уже достаточно давно, со времен президентской кампании во Франции. Заставили Союз принять целую серию различных программ и документов. Настояли на выделении на цели роста и занятости приличных сумм.

Однако до сих пор они погоду в ЕС не делают. Все решения зависят от экономически более сильных соседей, или, иначе, от тех, кто спасает «падающие экономики». Тем не менее, давление с их стороны усиливается. Председатель Европейской Комиссии и комиссары, отвечающие в ней за экономический блок, констатируют аналитики, подвергаются непрерывно нарастающему прессингу критиков, которые утверждают, что, «добиваясь сокращения бюджетных расходов во имя достижения целей уменьшения задолженности и сохранения евро, они загоняют всех в порочный круг низких или нулевых темпов роста»[15].

В энный раз ареной этих противоречий стало мартовское заседание Европейского Совета. Накануне очередной встречи в верхах «двадцати семи» Мануэл Баррозу обратился к лидерам ЕС с призывом не сворачивать с торной дороги политики жесткой экономии и осуществления назревших структурных реформ. В разосланном всем им обращении акцентируется, что она «начинает приносить плоды, о чем свидетельствуют балансы текущих платежей и восстановление конкурентоспособности». В подтверждение приведенных слов в нем приводятся конкретные цифры, диаграммы и т. п. Они убеждают, что в Ирландии и Португалии ситуация выправляется. По стоимости рабочей силы они больше уже не проигрывают своим основным конкурентам. В этом плане их успехи могли бы послужить примером для других.

Под другими имеются в виду, в частности, Франция, Италия, Бельгия и Венгрия с откровенно завышенной стоимостью рабочей силы. Причем, что характерно, во Франции, Италии и некоторых других странах ЕС она продолжила расти. Главное – в обращении напоминалось, что причины, спровоцировавшие кризис и преддефолтное состояние отдельных стран, полностью не устранены. Соответственно политику, дающую позитивный эффект, надо продолжать. Хотя, конечно, как признает Председатель Европейской Комиссии, с учетом рецессии, замедления темпов экономического роста и усиливающейся безработицы.

Вместе с Мануэлом Баррозу к упреждающей атаке на противников политики жесткой экономии подключился мининдел Германии Гидо Вестервелле. Свое открытое письмо, составленное в форме статьи или заметок на тему, он разместил в Файнэншл Таймс[16]. Суть месседжа – менять политику жесткой экономии на стимулирование роста путем увеличения расходов, деньги на которые могли бы дать новые заимствования, никак нельзя. Аргументация – страны, наиболее пострадавшие от кризиса, обзавелись правительствами, проводящими разумную политику стабилизации. Народ высказался в их пользу. Типичен в этом плане пример Греции, Ирландии, Испании и Португалии, а не Италии. С недавних пор и Кипра. Да и в Италии даже С. Берлускони поддерживал курс на проведение структурных реформ, за имплементацию которых взялся Марио Монти. Это, во‑первых (перечисление ввожу, чтобы мысли министра выглядели рельефнее). Теперь, во‑вторых. Противопоставлять затягивание поясов и экономический рост совершенно некорректно. Одно не отрицает другое. На самом деле увеличение государственных расходов ведет к их проеданию. Здоровые основы будущего роста создаются иным образом. В-третьих, благотворное влияние политики жесткой экономии в полной мере скажется позже. Через несколько лет. Она имеет долговременное и долгосрочное действие. Вместе с тем признаки улучшения есть уже и сейчас. Бюджетные дефициты сокращаются. Дисбалансы не столь вызывающие, как раньше. На биржах сделалось спокойнее. В-четвертых, именно безответственные заимствования порождают экономические проблемы и безработицу, а не усилия по снижению госдолга. Ведь увеличение задолженности делает ее обслуживание неподъемным и объясняет бегство капитала и снижение уровня инвестиций. Отсюда и экономический спад и безработица. В-пятых, у всех перед глазами пример Германии. Ее успех в том, что она приступила к структурным реформам раньше других и действовала последовательно. Если бы не это, она так бы и оставалась, как в начале века, «больным человеком Европы».

В завершение своего обращения Гидо Вестервелле прибегает к красивому образному сравнению, чтобы отговорить партнеров от пренебрежения мерами санации. Оно тоже показательно. «Корабль Европа, – пишет он, – находится на важнейшем участке пути. Мы прошли самые опасные скалы, но нам еще только предстоит добраться до тихой гавани. Нам нельзя растерять доверие, которое мы завоевали. Нам надо найти в себе политическую силу и уверенность для того, чтобы продолжать курс на политику стабильности. Приверженность выбранному курсу принесет дивиденды в долгосрочной перспективе». Как изложение позиции – понятно. Как призыв – тоже. Но не как концептуально обоснованный курс действий. Ведь проблема не в том, что кто-то из стран ЕС, читай южане, против бюджетной консолидации или структурных реформ вообще. Нет, они против того, чтобы игнорировали ширящиеся протестные настроения и все те экономические тяготы, которые ложатся на плечи населения, а равно то, что повсюду условия разные. Что подходит одним, совсем не обязательно срабатывает в иной социокультурной среде, в странах, где экономическое положение несколько иное. Во всяком случае, срабатывает хуже или иначе.