Школьная лихорадка и ошейник для тигра - Ки Чанс
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– И функциональные! Вон как ловко бедного Гефеста под руки ведут, – сухо отметил Белкин, который приходился сыном знаменитому астрофизику программисту.
– Отроки! Затихли все и разом! – незнакомый, раскатистый голос Гефеста обеззвучил зрителей с первой попытки. – У нас тут спор на Олимпе: что нас сподвигнуло машины человекообразные строить? Желание стать известными? Любопытство?
– Конечно, известности захотелось, – без соринки сомнения в голосе и взгляде выдала свой ответ Белла.
– Неверный ответ…
– Любопытство! Только любопытные люди что-то новое изобретают, – это был Белкин.
– Порадовал ты меня, землянин! Ну, тогда ещё разок напряги свою умственную мышцу. А без чего любопытство – это просто девчачья слабость, стремление во всё свой нос сунуть?
– Без знаний! – не дала ответить товарищу Вера Пятакова.
– Неверный ответ! Знания можно приобрести на практике! Сто раз не так железки сложил – на сто первый всё равно получится.
– Без воображения! Сам Эйнштейн сказал: «Воображение важнее, чем знание». Знание ведь о том, что человечество уже знает. А воображение относится к тому, чего ещё не существует… Или, может, существует, только никто об этом пока не знает. Человек думает, воображает, что бы это такое могло быть? А потом пытается разгадку, ответ найти…
Сам Гефест, бурно поддержанный Андреем Карловичем, принялся рукоплескать Белкину.
Гвоздь сидел натурально пригвождённым к парте. Боковым зрением он видел, с каким удивлением посмотрела на Белкина новая девочка. Впрочем, и все остальные девчонки уставились на неуклюжего, не очень спортивного, всегда небрежно одетого Белкина. Вдруг все заметили его умные серые глаза и обаятельную улыбку. Вспомнили, с какой готовностью он помогает каждому по химии и математике. Даже по английскому даёт списать! И Гвоздь гвоздил себя последними словами за лень, за то, что не притрагивается к тем ярким книжкам, которые специально для него привозил из командировок отец. Каждый раз, ставя новую книгу на полку, Меркурий Иванович говорил:
– Ты хоть открой книжечку на досуге! Это же не школьный учебник. Там о таких чудесах на земле и в небесах узнаешь! Сам удивишься. А там, гляди, и заинтересуешься…
Грустные размышления Ивана Гвоздева не успели, однако трансформироваться в жестокую фразу: «Всё! Начинаю новую жизнь… Сегодня же…».
Комната вновь погрузилась во мрак, а когда осветилась картинкой с экрана, все ахнули в очередной раз. Перед ними на странном, невиданной конструкции троне, восседал сам директор Лешаков. На его лбу красовалась татуировка: «Царь Соломон». Перед троном стояли просители. Их очень естественно изображали учащиеся младших классов:
Конец ознакомительного фрагмента.