Мифы и легенды народов мира. Том 12. Передняя Азия - Юлий Циркин
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
108
Баал–Хаммон воспринял некоторые черты не только Эла, но, возможно, и того бога, которого в Угарите называли Богом отцовским и который, как уже было сказано, считался, по–видимому, в первую очередь богом царской династии. Если это так, то и в финикийских городах–государствах он мог играть ту же роль. Когда же в Карфагене довольно скоро после его основания царская власть была ликвидирована, Баал–Хаммон превратился в бога Карфагенской республики.
109
Связь Баал–Хаммона с плодородием земли и мужской силой подчеркивается эпитетами, которые в Африке прибавлялись к имени Сатурна и которые явно были наследием дорийского времени: Плодоносный, Родитель (или Творец), а также Старец. Баал–Хаммон–Сатурн выступал, таким образом, в роли отца. Его изображали очень похожим на Йахве, как можно вывести из библейских описаний. Вполне вероятно, что и роль Баал–Хаммона в Карфагене и некоторых других финикийских колониях была аналогичной (разумеется, до утверждения иудейского монотеизма). Баал–Хаммону, а позже ему и Тиннит приносили в жертву новорожденных. Существование этого обычая говорит о древности культа Баал–Хаммона. Хотя возможно, что он возник после перенесения на Баал–Хаммона некоторых черт старого Эла. Скорее всего, поэтому Баал–Хаммон и приобретает черты родителя, ранее свойственные именно Элу (как угаритскому Илу).
110
Анату играла очень большую роль в угаритской религии и мифологии. Известна она была и ханаанеям — как финикийцам, так и жившим в Палестине. Об этом свидетельствует и существование в Палестине во время завоевательных походов египетских фараонов, а позже — еврейских племен ханаанских городов Бет–Анат («дом Анат») и Карт–Анат («город Анат»), По Санхунйатону, Анат — дочь Эла, и она помогала своему отцу сражаться за власть с его отцом. За это, по словам Филона, она позже получила власть над Аттикой, а вероятнее, над Грецией вообще. Думается, что последнее сообщение восходит к более позднему источнику, чем Санхунйатон, ибо такое мнение могло возникнуть уже после появления отождествления Анат и Афины. А отождествление это появилось на Кипре не позже V в. до н. э. Оно объясняется как сходством имен, так и воинственным характером обеих богинь. К этому времени Анат, как и ее отец Эл, уже далеко не столь популярны, как в предыдущем тысячелетии, сохраняя свое значение только на Кипре. Вне Кипра отмечено как будто существование культа богини Анат–Бетел («Анатдом Эла»), Она упоминается в договоре тирского царя Баала с Асархаддоном. Но в этом договоре она находится не среди тирских божеств, а, скорее, среди тех, кто с ассирийской стороны в случае нарушения договора накажет Тир и его царя. Эту же богиню весьма почитали говорившие на арамейском языке евреи, находившиеся в египетской крепости Элефантина на службе у фараона в VI‑V вв. до н. э. Но, во–первых, возникает сомнение, является ли Анат–Бетел той же богиней, что и Анат, хотя это и вполне возможно. А во–вторых, это вовсе не доказывает, что в то же время ее почитали и финикийцы. Так что пока сферу живого культа Анат надо ограничить Кипром.
111
Шеол — древняя богиня. Ее культ существовал во II тысячелетии до н. э. в Эмаре, где она уже считалась женским божеством потустороннего мира, мира смерти. Ее упоминают тексты Угарита. В Угарите она, вероятно, считалась супругой бога смерти Муту. Шеол встречается и в Библии, но там это слово обозначает не богиню, а мир смерти. Древние евреи, цо крайней мере на более раннем этапе своей истории, относились к смерти, с одной стороны, более или менее спокойно, принимая ее как неизбежность и не пытаясь с этой неизбежностью спорить, а с другой — весьма пессимистически, долгое время отрицая всякую возможность не только воскресения, но и посмертного воздаяния и даже, пожалуй, посмертного существования. Поэтому Шеол в то время представлялся им как преисподняя, в которой исчезает все и в которой, похоже, и нет ничего. В Песни Песней с Шеол сравнивается лютость ревности. Финикийцам не был свойствен такой пессимистический взгляд на потусторонний мир. Они верили в существование после смерти, что доказывается их заупокойным культом. Филон называет Шеол Персефоной.
112
Пользуясь современной логикой, ученые пытаются более или менее рационально объяснить эпитет Дева, часто сопровождавший имя Анату. Полагают, что слово «дева» выражает не девственность, а просто молодость богини, или что эта богиня не была собственно рождающей (но в одном мифе рассказывается о рождении ею сына от Балу), или что девственность является специфической общественно значимой чертой Анату, которую богиня не утрачивает, несмотря на любовь и рождение детей. Думается, что все объясняется проще. Мифологическим представлениям вообще не свойственна та логика, которая лежит в основе науки и повседневной деятельности человека, ибо миф и наука с ее логикой отражают разные стороны человеческого понимания мира. Поэтому и представление о том, что в мире богов возможно все, что невозможно в мире людей, и что там могут сочетаться логически самые несовместимые качества, вполне вписывается в религиозно–мифологическое мышление угаритян. Видимо, утаритяне (как и финикийцы) весьма ценили девственность, считая ее одной из высших женских добродетелей. Недаром своих великих богинь они называли девами. Таковы Рахмайу и Анату, а в Финикии — Астарта и Тиннит. Рассматривая этих богинь как дев, матерей и супруг (или возлюбленных) одновременно, люди подчеркивали свое глубочайшее уважение к ним.
113
То, что имя бога смерти означает просто «смерть», свидетельствует о глубокой древности Мота. Мы видели, что в Угарите аналогичный и, по сути, одноименный бог Муту выступал почти неодолимым противником Балу, и только воинственная и могучая Анату смогла его победить. Возможно, что и у финикийцев этот бог играл подобную роль, хотя никаких мифов о его борьбе с другими богами не сохранилось.
114
Когда финикийцы рассказывали, что Мот был среди создателей вселенной, они считали его одним из самых древних божеств, произошедших непосредственно от первоначального духа. В этом случае Мот оказывается гораздо старше Эла.
115
Рефаимов под именем рапаитов почитали в Угарите. В Финикии они пользовались не меньшим почтением. То, что они были связаны с миром смерти, несомненно. Сидонский царь Табнит угрожал возможным нарушителям гробницы, что те не будут иметь потомства среди живых под солнцем и не будут покоиться с рефаимами. В довольно поздней двуязычной (латинской и финикийской) надписи в Африке финикийский термин «рефаимы» полностью соответствует латинскому «боги маны». Таким образом, рефаимы, как и римские маны, — это души умерших, которым препоручаются только что отошедшие в иной мир души. Рефаимы упоминаются в Библии. Так, пророк Исайя провозглашал, что если Бог посетил и истребил, то мертвые не оживут и рефаимы не встанут. И в одном из псалмов рефаимы снова упоминаются вместе с мертвецами. В то же время рефаимы были и каким‑то палестинским или соседним древним народом, может быть сказочным, но, во всяком случае, рассматриваемым библейскими авторами как земное племя. Это привело некоторых исследователей к мысли, что рапаиты–рефаимы находятся как бы на грани между царствами живых и мертвых, соединяя в определенном смысле эти два столь резко отличных друг от друга мира. Но в любом случае в мире смерти они были душами предков, всех ли людей или только самых главных из них (царей, вождей) — точно не известно.
116
Финикийский Решеф — тот же бог, которого утаритяне почитали под именем Рашапу. Тогда же, т. е. во II тысячелетии до н. э., ему активно поклонялись финикийцы. Решефу был посвящен один из древнейших храмов Библа. Найденные в Библе бронзовые статуэтки воинов (на некоторых еще сохранились следы позолоты) многие ученые считают либо изображениями Решефа, либо посвящениями ему. Финикийские мореплаватели, по–видимому, возили с собой статуэтки Решефа, вероятно, пытаясь таким образом снискать его покровительство и избежать гибели в море или на ближайшем берегу. Скорее всего, именно изображением Решефа была бронзовая фигурка XIV‑XIII вв. до н. э., найденная в море у южного побережья Сицилии и пока являющаяся, пожалуй, самым древним свидетельством финикийских плаваний в этот район. С колонизацией культ Решефа широко распространился по всему Средиземноморью. Так, храм этого бога в Карфагене был одним из самых богатых. Не меньше его почитали и на родине. Целый район Сидона назывался «землей Решефа» (или «землей Решефов»). Греки его отождествляли со своим Аполлоном. Под этим именем он упоминается в договоре Ганнибала с Филиппом V. По Филону, Аполлон был сыном Крона. Ясно, что финикийцы считали Решефа сыном Эла и родным братом Баал–Хаммона. В упомянутом договоре Ганнибала с македонским царем Аполлон–Решеф занимает место среди трех первых богов Карфагена.
