Пчелы: Повесть о биологии пчелиной семьи и победах науки о пчелах - Евгения Васильева
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Так говорили подсчеты. Так оно оказалось и на деле.
Гектары хороших семенников по соседству с мощными пасеками давали вполне сносные, даже хорошие, Урожаи семян.
Все позволяло Губину считать, что задача, за решение которой он взялся, отнюдь не безнадежна: надо только иметь больше пасек в колхозах, больше ульев на пасеках, больше пчел в ульях.
Конечно, здесь можно обойтись и пасеками гораздо меньшего размера, но для этого нужно, чтобы на семенник летало не два процента пчел, а больше.
Но как же все-таки заставить их летать?
Решение больших вопросов надо уметь начинать с малого. И при этом анализ надо всегда вести под углом зрения синтеза, то есть на каждом этапе исследования помнить о его конечной цели, которая не может сводиться к созерцательному познанию действительности, но обязательно должна открывать выход в практику.
В качестве первого шага к цели проведен был предельно простой опыт. Внутрь улья — над рамками — поставили кормушку со сладким сиропом, имевшим запах мяты. Вне улья — под самым летком — положили два листка фильтровальной бумаги: один смоченный чистой водой, второй — водой с каплей того же душистого мятного масла. Вылетая из улья, пчелы, познакомившиеся с запахом мяты, стали садиться на листок, пахнущий мятой.
Ответ был ясен. Душистая приманка способна призывать к себе сборщиц, прошедших в гнезде небольшую школу.
Тогда пчелам был устроен экзамен по несколько более сложной программе.
Плошку с мятной подкормкой оставили в подопытном улье, а затем уже не под самым летком, как раньше, а поодаль были поставлены на столик четыре блюдца: одно с чистой водой, другое с чистым сахарным сиропом, третье с чистой мятной водой и, наконец, четвертое с сахарным сиропом, пахнущим мятой.
И что же?
Пчелы из всех ульев равнодушно пролетали над наблюдательным столиком, интересовались же им обитательницы только одного улья — того, в котором стояла плошка со сладкой мятной подкормкой.
Но не все блюдца на столике привлекали этих пчел одинаково. Во всяком случае, на блюдце с чистой водой не опустилась ни одна, на блюдце с сахарным сиропом опустились 23, на блюдце с мятной водой — 62, на блюдце с мятным сиропом — 131.
Назавтра опыт был повторен, причем сиропа в улей не ставили, и результаты получились те же. Пчелы признались: «Мы хорошо помним запах подкормки, которую вчера получили».
Опыт был проведен еще дважды, и оба раза без сладкой подкормки в улье. Число пчел, прилетающих на блюдца с сиропом, стало быстро сокращаться.
Так был нащупан срок действия учебной подкормки, так была определена граница пчелиной памяти на запах.
Но, может быть, аромат мятного масла воспринимается пчелами как-нибудь особенно?
В новой серии опытов в ульи были поставлены плошки с сиропами тминным, ландышевым, белоклеверным, сурепным. Подсчеты пчел, прилетавших к наблюдательному столику и садившихся на блюдца, говорили: пчелы одинаково хорошо запоминают разные запахи и слушаются пчеловода, читают его команду в аромате подкормочного сиропа.
Для последней проверки пчелам была дана подкормка с сиреневым сиропом, причем действие сиропа проверялось не на наблюдательном столике, а на кистях цветущей сирени. Это был куст, росший под самыми окнами дома, где жил Губин, работая на пасеке, нему было доподлинно известно, что ни в один год ни одна пчелиная сборщица не обращала никакого внимания на эту сирень, несмотря на все ее великолепие.
В тот день пчелы до сумерек не переставали прилетать на цветы никогда не интересовавшего их куста.
Не было ли это окончательным доводом в пользу того, что пчел можно направлять на любое растение, на любой посев?
А что, если, кроме того, перед выпуском пчел на семенник запирать их в улье дня на два, на три? Свежей пищей для заключенных будет по-прежнему настоянный на венчиках цветков сироп, регулярно выставляемый в улей. После такой подкормки на семенник стали летать не две-три, как в первых опытах, а по крайней мере десять-двадцать пчел из сотни.
Это уже можно было считать более или менее удовлетворительным решением проблемы.
Когда все было доведено до конца, друзья Губина — ученый-пчеловод С. Розов со своим помощником, колхозным пчеловодом М. Сахаровым — поставили в одном из колхозов Калининской области новый опыт.
В полет были отправлены желтые кавказские пчелы, подкормленные красноклеверным сиропом, и черные среднерусские, подкормленные сиропом вересковым. В день опыта, 30 июля, на наблюдательных участках были в одно и то же время зарегистрированы 2025 желтых пчел на красном клевере и 2250 черных на вереске. К вечеру, когда пчелы вернулись в свои ульи, их заперли для передрессировки: красноклеверный сироп получили на этот раз черные пчелы, вересковый — желтые, кавказские. 3 августа пчелы снова были выпущены, и наблюдатели заняли свои посты на контрольных участках. В этот день они насчитали 2875 желтых пчел на вереске и 2837 черных на клевере.
Можно сказать, что, выполнив по команде своего распорядителя столь оперативный маневр, пчелы как нельзя более ясно продемонстрировали послушание человеку.
Наконец настало время потребовать от них работы на полях, оставляемых под семенники.
Теперь уже, чтобы направить сюда пчел, оставалось немногое: накормить их нужным сиропом. Дело это в общем несложное: требуется вскипятить пол-литра чистой воды, растворить в ней полкилограмма сахара, охладить сироп до комнатной температуры и погрузить в него свежие венчики цветков, отделенные от зеленых чашечек околоцветника. Часа через два, когда сироп приобретает запах цветка, его разливают в кормушки, по 100 граммов в каждую.
Та капелька меда, которая отрыгивалась вернувшейся из полета сборщицей и всасывалась хоботками приемщиц, та капелька пробы душистого нектара, которая, как в прочно закупоренном флаконе, приносилась сборщицей в улей, превратилась здесь в 100 граммов душистого сиропа в кормушке.
Сотни и тысячи пчел до отвала насасывают в зобики приготовленный человеком сахарный взяток, который настраивает их на вылет. Каждый день с утра, пораньше, кормушки расставляют в ульи. Это проделывается ежедневно в течение всего времени, пока цветет растение, на которое «натаскиваются» пчелы.
Теперь для полного опыления не было больше необходимости вывозить на поля семенников громоздкие пасеки по 60—120 пчелиных семей. Десяток дрессированных семей прекрасно справлялся с делом.
Одна дрессированная семья действовала за десятерых!
Исследования между тем продолжались.
Просто удивительно, сколько еще вопросов потребовалось выяснить уже после того, как дело было, казалось, сделано и получило признание.
Плошка с сиропом высылает на опыление нужной культуры десять-двадцать процентов летного состава семьи вместо одного-двух, которые вылетали сами. Это, конечно, замечательно. Но ведь и теперь еще из десяти летных пчел дрессированной семьи пчеловоду подчиняются только одна-две. В улье остаются большие неиспользованные резервы. Сами пчелы умеют их приводить в движение. Уже говорилось, как семья в пору главного взятка бросает на сбор нектара все свои летные силы, включая и неполновозрастных работниц. Почему же не добиться этого дрессировкой? Пчеловоды во всем мире продолжают искать ответ на эти вопросы.
В повести Лескова мастер Левша с товарищами подковали английскую блоху. Ничуть не менее тонкой была методика А. Губина, который показал, как можно запрягать мириады пчел в настоящую и стоящую работу, причем показал это не только на опытном поле.
Уже в 1939 году передовики колхозных и совхозных пасек докладывали на сельскохозяйственных выставках о том, как они с помощью дрессированных пчел удвоили и утроили урожаи семян насекомоопыляемых культур.
Способ дрессировки пчел получил быстрое распространение. Пчелы, завороженные запахом вики мохнатой, опыляли вику. Подкормленные кориандровым сиропом, они послушно слетались на плантации кориандра. Пчел удалось заставить вылетать даже на цветы картофеля, которые они обычно не посещают. В Крыму пасечники с восхищением наблюдали, как пчелы дрессированных семей массами возвращаются в ульи, нагруженные обножкой из пыльцы винограда. Виноградари не верили своим глазам: пчелы, подкормленные сиропом из цветков сорта Чауш, безошибочно находили этот сорт среди десятка других.
Селекционеры и растениеводы, агрономы и пчеловоды со всех концов страны слали запросы, юннаты со Школьных пасек приветствовали «маршалов пчелиной авиации», требовали советов и инструкций.
В ароматизированный сахарный сироп оказалось полезно добавлять растительное масло и этиловый спирт в определенных соотношениях. Спирт извлекает ароматические вещества, а масло поглощает их, и сироп действует дольше.