Телепорт.ru - Максим Владимов

Я попытался вставить словечко, но он резко-повелительным жестом меня заткнул:

— Да понимаю я всё! Понимаю! Просто я-то хотел чего? Человечество вперёд толкнуть! Вперёд, понимаешь? Цивилизацию! Хоть немножечко! Счастья всем, даром! А в итоге, чую, запрут нас, с тобой вместе, в уютной камере. Оборудованной по последнему слову науки и техники. И ключ выбросят.

Он махнул рукой и наклонился над своим экраном снова.

Я сосредоточился, подбирая слова.

— Извини, но вообще-то ты не прав. Не мне тебе рассказывать, конечно, но вот скажи — ты хорошо помнишь историю института, которым так гордишься? Не подскажешь, какова была главная цель его создания? Зачем это вот всё вообще? Скажешь, для того, чтоб с мировым сообществом делиться, что ли? Или я чего-то не знаю, и материалы по той самой бомбе кто-то опубликовал?

— Нет, — медленно ответил Либанов, снова подняв на меня глаза, — не скажу. Не для того, чтобы делиться. Но! Это было тогда! Ты хочешь как тогда? Я нет! Мне нравится то, что случилось! Что произошло! Я за прогресс! Развитие! Я не хочу занавес опять! Не хочу допуск!

— Ещё скажи — он у тебя был, — криво усмехнувшись, вставил я.

— Не было! — рубанул завлаб. — И лично я желаю, чтоб так оно и оставалось! Я хочу читать журналы со всего мира! Публиковать статьи! На конференции ездить! Общаться! А у нас? Какие конференции, к маме? Нас месяц уже как в соседний кабак не пускают без конвоя! А теперь что — совсем всё? Шабашка? Навсегда?!

Он шумно выдохнул, махнул рукой, будто отгоняя назойливую муху, и уставился в стену напротив.

А я… я сидел, и не знал, что ему сказать. Спорить? Так я сам с ним во многом согласен. В первую очередь — по вопросу “уютной камеры”! Да и как мне спорить — я-то не он, у меня нет этого вот “знание — превыше всего”, но чисто интуитивно я понимаю, что тут возразить трудно. Да и вообще, мне с ним бодаться — примитивно образования не хватит… А если с ним соглашаться, так это совсем уж страшновато: тогда ведь надо делать что-то. Не знаю… бежать куда-то? А куда? Как? И что там делать? В Штатах я уже бывал, и как-то ни разу не скажу, что мне понравилось! В Испании вот разве что неплохо было… так ведь и там меня в покое не оставят! А уж Либанову там точно чистый тупик — никто ему там никакой наукой заниматься не даст. Либо украдут и заставят клепать те же Телепорты, в такой же ровно камере, либо будет тихо посуду мыть в рыгаловке на пляже.

О! Я знаю, что нам сейчас надо!

Я толкнул Либанова локтем и заговорщически прошептал:

— Андрюха! А пошли в “термос” пошепчемся! Я тут на днях такую штуку запробовал — в космосе! Ты не поверишь!

И — о, чудо! Глаза напротив разом пыхнули тем самым, уже хорошо мне знакомым маньячистым огоньком.

Глава 17

“Термос” встретил уже знакомым ярким бестеневым светом. Я, входя, поморщился, но вариантов немного — присел на стул, пока Либанов запирался и включал приборы на закрытой стойке в углу. Всё бы ничего, но в какой-то момент и без того давящая атмосфера будто качнулась вся целиком, а мгновением позже у меня возникло ощущение, что комната мелко и противно завибрировала.

— Ого… — озадаченно проговорил я. — Это что за новшество?!

Либанов поднял голову.

— Это ты о чём? А, это? — он описал указательным пальцем круг по контуру потолка. — Ну, это то самое. Не прикидывайся, я ж рассказывал!

— Что мы как бы не совсем тут? Это да, но я про другое. Пищит что?!

— А, ты про это. Ну да, есть такой эффект. Побочный. Здоровью не вредит. Не обращай внимания, быстро привыкнешь.

— Ничего себе — “привыкнешь”... — я потёр пальцами виски.

— Если в прошлый раз даже не заметил, то точно привыкнешь, — уверил меня завлаб, потом отлип от своей стойки и плюхнулся на стул напротив.

Я прикрыл глаза и сосредоточился, пытаясь увидеть тот квази-портал, который, по идее, и должен нас так надёжно скрывать от любого возможного внимания со стороны. Однако, зацепиться не получилось! Тот самый всплеск, который я так надёжно фиксировал при работе оборудования для Телепорта, тут вроде и существовал, мерцал неровным зыбким светом где-то на периферии поля зрения, но при попытке “повернуться” в ту сторону сбегал, уворачивался, словно невероятно динамичный боксёр. Я уж совсем было собрался открыть глаза и завести разговор о том, ради чего мы сюда пришли, но, спохватившись, осторожно потянулся вверх — туда, где, по идее, должен был болтаться мой “якорь”. Пробьюсь через “термос”? Пробился.

Я уже несколько дней постоянно возвращался к одному и тому же камню, висевшему, видимо, на геостационарной орбите — ну, насколько я это дело понимаю. Конечно, орбита вполне могла формально геостационарной и не быть, но эта каменюка (по моим интуитивным прикидкам — где-то с баскетбольный мяч размером) была единственным объектом, который я неизменно находил там, “вверху”. Я боялся притрагиваться к нему, и, уж тем более, толкать в какие-то окна — упаси, Боже! Ищи потом другой по всему космосу… да ещё и не факт, что такой удобный вообще найдётся. Так что, гладил, будто раскалённую печку: подносишь раскрытые ладони, близко, близко, ближе… ой! не так близко.

Услышав нетерпеливое кряхтенье Либанова, я очнулся, открыл глаза и — снова ощутил назойливый зуд проклятой аппаратуры. Поморщившись, спросил:

— А музыки тут никакой нет? Может, не так давить на мозги будет…

— Почему нет? Всё есть, не вопрос.

Либанов, не вставая, опасно склонился со стула