Божества древних славян - Александр Сергеевич Фаминцын
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
О подобном же представлении «солнцева» коня у западных славян я говорил выше (стр. 180–181). Не отсюда ли и название одного из поколений сербского народа — коновляне? Конской голове народом приписывалось, как в Германии, так и повсеместно у славян, особенное значение. Доказательством тому служит еще и в наше время не забытый во многих местах обычай — украшать крыши домов коньками, т. е. изображениями одной или двух конских головок[551]. В Риме голова коня, принесенного в жертву Марсу (во время октябрьского праздника в честь этого бога), прикреплялась к башне или к стене[552], очевидно, с целью предохранить соответствующую часть города от невзгод. Конский череп, воткнутый на шест, на месте ночлега табуна, по верованию белоруссов, защищает его от опасности[553]; головы лошадей (и коров), насаженные на заборах вокруг конюшен и хлевов, охраняют стада от моровой язвы, а положенные в ясли — отгоняют злых духов из конюшен у вендов. В Поднестровье втыкают кобылью голову на кол плетня в огороде, «чтоб все родило». Конская голова играет в разных местах России важную роль как предохранительное от всяких бед и недугов средство: ее зарывают в плотине, чтобы последнюю не размыло в половодье (на Украине), конскую голову бросают на Ивановский костер, чтобы отогнать нечистую силу, конский череп кладут под изголовье страдающего лихорадкой т. п.[554] В Ефремовском уезде (Тульск. губ.) находится Конь-камень, вокруг которого совершается обряд «опахивания» во время скотского падежа; у другого Коня-камня, на острове Коневце (на Ладожском озере), еще в XV веке приносили в жертву коня[555].
Ввиду столь важного, повсеместно распространенного мифологического значения коня, можно заключить, что слово Hors или Hros, тем более сопоставленное с Марсом (Horse Marte), действительно означало коня.
Если бы можно было указать естественный путь проникновения этого слова под видом Хорс, Хърс или Хръс на киевский Олимп, то сопоставление его с Дажьбогом, — Хорс Дажьбог — вполне соответствующее древнеумбрийскому «Horse Marte», окончательно разъяснило бы смысл киевского божества. Хорс-Дажьбог = Конь-Дажьбог. О солнечной природе Хорса несомненно свидетельствует следующее обстоятельство: в извлеченном Срезневским отрывке из одного древнего памятника речь идет об Аполлоне; между тем в соответствующих местах других памятников имя Аполлона, бога солнца, является замененным именем Хрьс[556]. В «Слове о полку Игореве» Хорс называется великим: «Великому Хръсови (т. е. великому Коню-Солнцу) влъкмь поуть прерыскаше». (Ср. также ниже стр. 214, славянское название селения Hirsdorf в Штирии).
Гедеонов, доказывающий многими весьма вескими данными, что варяги, призванные управлять восточными славянами, были не норманны, а единоплеменные восточным славянам венды, т. е. балтийские славяне, пишет между прочим следующее: «Начальная летопись (русская) сохранила память о факте, уже не раз обращавшем на себя внимание исследователей, — а именно о перевороте, происшедшем в русском язычестве, в первые годы княжения Владимира. Г-н Соловьев толкует поведение Владимира, в эти первые годы, торжеством языческой стороны над христианскою; объяснение, представляющее все признаки исторической вероятности. Но проявление этого торжества, постановление новых кумиров на холме в Киеве, идола Перунова в Новгороде, едва ли не окажется прямым следствием трехгодичного пребывания Владимира в земле варяжской, т. е. в Балтийском поморий… Что у нас были кумиры и до Владимира, нам известно по летописи и из Ибн-фадлана; но сохранившееся и до Нестеровых времен предание о невиданном дотоле великолепии Перунова идола («постави… Перуна древяна, а главу его сребрену, а ус злат»), напоминает об изваяниях вендских богов у Масуди, Дитмара, Сефрида, Саксона Грамматика и других[557]. Как у нашего Перуна серебряная, так у вендского Сатурна голова золотая (Charmoy. Relat. de Mas. 320); идол Черноглава в Книтлингсаге является «Argenteo mustace insignis»; y нашего Перуна «ус злат». Не наводит ли это на мысль, что Владимир вывез из Поморья или готовые уже изображения богов, или, по крайней мере, вендских художников? — О присутствии вендского начала в нашем идолопоклонении свидетельствует и другое любопытное обстоятельство. В истории изящных искусств Аженкура (Storia dell'arte D'Agincourt, Prato, 1829. VI. 380. Atl. tav. CXX), приводится русская икона (XIV века?), на которой, между прочим, изображены, под видом попираемых крестом и изгоняемых в преисподнюю демонов, древнеславянские, вендские божества, в чем меня преимущественно убеждает сходство иконы с описанием Поренутова идола у Саксона Грамматика[558]; о включении в грудь или чрево идола добавочной головы (как у двух из изображаемых на нашей иконе демонов)[559], мне неизвестно никакое другое свидетельство, кроме Саксона о Поренуте… Каким путем, если не варяжским, могло перейти на Русь одним только вендам известное изображение языческих идолов? — прибавляет Гедеонов. — И не доказывает ли сохранившаяся до XIV столетия память об этом нерусском языческом представлении, что дело идет здесь о факте, когда-то сильно взволновавшем народное воображение?»[560]
Итак, заимствование Владимиром идола с иноземным именем Хорс от балтийских славян не выходило бы из пределов возможности; балтийские же славяне знали это имя — на это указывают географические названия, производные от Hors, в Полабской области. Его знали здесь, как и в землях других славянских народов, где еще более многочисленные названия местностей, несомненно, свидетельствуют о том, что имя Хорса пользовалось в среде прочих западных славян большой распространенностью.
Слово hors (hros), y англичан и ныне еще означающее «конь» (Horse), на немецком языке получило форму Ross, с тем же значением: в Германии, в том числе и во многих местах, в старину заселенных славянами, встречаем массу географических названий, произведенных от этого последнего слова, в форме Ros(ss,š) и Rus(ss,š), причем следует обратить предпочтительно внимание на названия, пишущиеся через одно s, разумеется, не имеющие ничего общего с позднейшим
