Леди удачи. Все пути… - Марина Белоцерковская
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
В напряженном ожидании прошло около четверти часа. На погруженном в молчание тюремном дворе не было слышно ни звука, кроме тихого шороха падающих хлопьев да скрипа снега под ногами часового на крепостной стене. Наконец послышались невнятные голоса, и из отворившейся двери вышли двое. Невысокий плотный человек в пышном парике, запахиваясь в плащ, подбитый заячьим мехом, прохрипел, продолжая начатый разговор:
— …И не забудьте отметить причины пожара. Как это могло случиться?! — в голосе сквозило возмущение.
Его собеседник только развел руками.
— Не затягивайте с докладом! Чтобы завтра же был у меня на столе! Ваше счастье, что через полчаса я должен быть у герцога! — вельможа в сердцах рванул дверцу кареты.
Та заартачилась, и провожающий бросился на помощь. Он распахнул дверцу, подобострастно поддержав вельможу под локоть. Тот раздраженно дернул рукой и полез в карету сам.
— Прошу прощения, милорд… — нерешительно протянул сопровождающий.
— В чем дело? — раздражение вельможи не убывало.
— Указ… о проверке… — проблеял его подчиненный.
— Ах ты, Пресвятая Дева! — вздохнул тот. — Проверяйте! Только быстрее!
Провожающий заглянул под сидения кареты и, поклонившись, притронулся рукой к шляпе:
— Все в порядке, сэр!
— Ну, слава тебе, Господи! А я уж подумал, что у меня в карете десяток беглых каторжников, — с издевкой произнес господин в парике и откинулся на сидение. — Вперед! — махнул он повелительно рукой.
Мнимый кучер щелкнул кнутом, и карета тронулась, увозя за пределы Ньюгетской тюрьмы вельможную персону и беглого заключенного.
* * *Блад не чувствовал холода, погоняя лошадей. Карета давно миновала Ломбард-стрит. Страшный Брайдуэлл оставлен далеко в стороне. Вот уже заканчивается предместье. Булыжная мостовая давно сменилась грунтовой дорогой. Когда тряска стала невыносимой, пассажир наконец оторвался от своих мыслей. Недоумевая, он выглянул в оконце. Наступившая темнота скрыла окрестности, однако владелец парика хоть и с некоторым трудом, но все же разглядел, что по обеим сторонам дороги не видно каменных лондонских домов. С тревогой он убедился, что за окнами подскакивающей и кренящейся на застывших колдобинах кареты проносятся тени, напоминающие скорее кусты и деревья, чем жилища людей. Дотянувшись до оконца в передней стенке экипажа, господин заорал:
— Беннет! Что за черт?! Куда вас понесло?!!
Кучер обернулся, и вельможа с ужасом увидел незнакомое лицо. Упав на подушки, седок сжался от страха, ожидая неминуемого. И точно — карета замедлила ход, остановилась, дверца распахнулась, и человек, в которого непостижимым образом превратился старина Беннет, насмешливо спросил:
— Ну что ж, милорд, не обсудить ли нам дальнейший маршрут?
* * *Владелец небольшого постоялого двора, носящего несколько помпезное название «Золотая корона», зевая, зашаркал к дверям. «И носит же нелегкая кого-то среди ночи! Уж дождались бы утра, что ли! Хоть Лондон и недалеко, а разбойники-то рыщут почище, чем в провинции», — горделиво подумал хозяин и с натугой отодвинул дубовую балку, заменяющую на дверях засов. В комнату, отряхивая снег с плаща, подбитого зайцем, вошел высокий человек. Его парик казался белым из-за сплошь покрывшего его снега. Вошедший оглядел внимательными синими глазами большую комнату и шагнул к очагу. Сняв плащ, бросил его на лавку. Туда же легла и шляпа с пышным плюмажем.
— Комнату до утра, ужин мне и корм коню! Он там, у коновязи.
— Комнаты у нас удобные, — трактирщик сразу признал в госте право повелевать. — Ужин, правда, остыл. Но холодная телятина тоже хороша.
— Давайте! — приезжий устало опустился на скамью. — Да не забудьте вина.
Хозяин поклонился и испарился в кухню, по пути разбудив подзатыльником поваренка.
Спустя час в комнате на втором этаже, в широкой, как йоркширские луга, постели под выцветшим от времени балдахином ночной гость мирно спал. Иногда по усталому лицу скользила улыбка, и тогда губы шептали:
— Джоанна!
Другие сны его не тревожили.
* * *Едва рассвело, гость спустился в общую комнату, остановил хозяина, спешившего с полным подносом в руках, и, натягивая перчатки, сказал:
— Я уезжаю! Приготовьте коня!
— Как, сэр? Уже? А завтрак? Моя жена прекрасно готовит. Вы не пожалеете! — разочарованно частил трактирщик.
Гость покачал головой:
— Нет-нет, я спешу. И еще, совсем забыл — вчера вечером по дороге сюда я наткнулся на карету. Там что-то сломалось. Поскольку сюда до сих пор никто не добрался, похоже, поломка серьезная. Направьте кого-нибудь на помощь. Это в трех милях отсюда по Тонбриджской дороге к Лондону.
С этими словами гость вышел.
Хозяин продолжал стоять на пороге с блюдом в руках и задумчиво смотрел вслед незнакомцу. Слегка оскорбленный непочтением к его заведению, он не обратил внимания на ту странность, что гость, приехавший, по его словам, из Лондона по Тонбриджской дороге, направляется снова в Лондон.
* * *А Питер Блад вскочил на коня, занятый мыслями о том, что, если хозяин поторопится, то наверняка застанет бедного вельможу, лишенного парика, плаща, шляпы, а заодно и лошадей, еще не совсем окоченевшим от холода. Каким бы неприспособленным ни был этот тюремный чин, должен же он хотя бы догадаться закутаться в кучерский плащ и попоны, оставленные Питером в одинокой карете.
А теперь — обратно, в Лондон! Там его вряд ли будут искать. Предстоит масса дел: найти укромное местечко недалеко от Вестминстера, откуда можно наблюдать за посетителями Министерства иностранных дел; несколько изменить свою внешность; поселиться там, где никому не будет дела до одинокого моряка. Блад пришпорил коня. Отдохнувший за ночь жеребец легко вынес седока из ворот по свежему насту, едва не столкнувшись с почтовой каретой, тяжело въезжающей во двор гостиницы, и сразу взял в карьер.
Трактирщик, смирившийся с потерей постояльца, поспешил навстречу новым гостям, по-прежнему не расставаясь с блюдом.
Из кареты выпрыгнул невысокий юноша, сладко потянулся, сфокусировал взгляд на блюде и, обернувшись к карете, крикнул:
— По-моему, здесь ждали именно нас. Ты не давал телеграмму о прибытии, Ксав?!
Глава 31
Мама:
— Не мучай кота!
Миша (5 лет):
— А ты посмотри сбоку. Он радуется!
Наскоро перекусив, четверо гостей, к глубокому разочарованию милейшего хозяина постоялого двора снова заняли места в карете.