Мой дед Иосиф Сталин. «Он – святой!» - Евгений Джугашвили

Получается, что Ватутин только «в первом часу ночи» появился в Генштабе. Возникает вопрос: «Где болтался он в течение почти полутора часов, ведь от Кремля до Генштаба на машине требуется максимально пять минут?» Но, как мы уже выяснили, Ватутин здесь не причем. Это Жуков сознательно задержал доставку директивы. А документ ведь надо было еще закодировать, набить на ленту передающего устройства, вызвать округа, убедиться, что связь устойчивая и адресат готов к приему послания и только затем начать передачу в округ. В результате у пограничных округов было украдено почти 2 часа времени, столь необходимого войскам. А Ватутин ему понадобился, дабы скрыть свое преступление.

А теперь вернемся к «забытой» телеграмме. Мартиросян А.Б., писатель, историк, полковник внешней разведки КГБ, в двухтомном исследовании начала войны (22 июня. Блицкриг предательства. От истоков до кануна и 22 июня. Детальная анатомия предательства. М.: Вече, 2012.) раскрыл сложную обстановку перед войной. Приведенные им документы показывают, что немцы вели широкомасштабную дезинформационную компанию. Подбрасывались ложные служи о высадке в Англию или заключении с ней почетного мира. Сроки нападения на СССР назначались и переносились многократно. Только 10 июня 1941 года верховное командование Германии письменно указало 22 июня как дату нападения на СССР.

«Данные о намерениях немцев поступали по всем каналам нашей разведки, – пишет А. Мартиросян. – 15 июня по линии военной разведки поступили данные о том, что вермахт завершил стратегическое развертывание своих войск, 16 июня разведка получила данные о плане нападения Германии 22 июня. Сталин, учитывая эти и еще массу других тревожных данных, дает указание о срочном проведении 18 июня в течение светового дня воздушной разведки вдоль всей линии границы в полосе Западного особого военного округа». Разведку выполнял командир истребительной авиационной дивизии (ИАД) ЗапОВО майор Г.Н. Захаров.

Г.Н. Захаров рассказывает: «Протяженность маршрута составляла километров 400, а лететь предстояло с юга на север – до Белостока. Я вылетел на У-2 вместе со штурманом 43 над майором Румянцевым. Приграничные районы западнее государственной границы были забиты войсками. В деревнях, на хуторах, в рощах стояли плохо замаскированные, а то и вовсе не замаскированные танки, бронемашины, орудия. По дорогам шныряли мотоциклы, легковые – судя по всему, штабные автомобили». Далее он описывает, что летали они более трех часов с посадками, где пограничникам он давал написанные на крыле донесения. Только к вечеру они доложили о результатах разведки. Командующий ВВС РККА генерал-лейтенант авиации П.Ф. Жигарев и заместитель наркома внутренних дел генерал-лейтенант Б.З. Кобулов вечером того же дня о результатах разведки доложили в Кремле И.В. Сталину. (Захаров Г.Н. Повесть об истребителях. М., 1977. С. 43).

Одновременно нарком иностранных дел В.М.Молотов обратился в германское посольство с предложением срочно переговорить с Гитлером. На это предложение последовал отказ. В дневнике начальника генерального штаба сухопутных сил Германии Ф. Гальдера есть запись: «Молотов хотел 18.6. говорить с фюрером». После такой основательной проверки у Сталина не осталось никаких сомнений в том, что война вот-вот грянет, она уже на пороге.

18 июня поздно ночью начальник Генерального штаба Г. К. Жуков и нарком обороны С.К. Тимошенко отправили в войска телеграмму, которой командующие войсками Прибалтийского, Ленинградского Западного, Киевского и Одесского военных округов, а также Балтийский, Черноморский и Северный флоты были предупреждены о возможном нападении Германии в ближайшие дни без объявления войны. Телеграмма предписывала также необходимость приведения вверенных им войск в боевую готовность. Причем это указание должно быть доведено, в том числе, и до сведения командиров дивизий.

Далее. Вторая попытка направить Молотова со срочным визитом в Берлин имела место, очевидно, 20 июня. Очевидно, потому что запись на эту тему содержится в дневнике Геббельса. Она датирована 21 июня, о предложении советского правительства в ней говорится как о событии вчерашнего дня, то есть о событии, имевшем место 20 июня. Эта попытка также встретила отказ. (Мартиросян А.Б. 22 июня. Блицкриг предательства. От истоков до кануна. М.: Вече, 2012. С. 597–600.)

Таким образом, Генштаб узнал о наступлении немцев не 21 июня, как уверяет нас Жуков, а раньше и не от перебежчика. За четыре дня до предполагаемого наступления была послана телеграмма – директива о приведении войск приграничных округов в боевую готовность, а директива от 21 июня являлась лишь дополнением к первой. Кстати, о перебежчике и очередном подлоге. Дело в том, что Жуков и Тимошенко вошли в кабинет Сталина в районе девяти часов вечера (20 часов 50 минут). По документам Украинского погранокруга, перебежчик был задержан в это же время (21 июня в 21 час). Только задержан! Более того, из-за отсутствия переводчика его допросили только после полуночи, то есть уже 22 июня. Им оказался ефрейтор Альфред Германович Дисков. (Сборник документов. Т. 11, книга – начало 22 июня – 31 августа 1941 г. М., 2000. С. 38). Ай да Жуков! Ай да…

Однако вернемся еще раз к телеграмме от 18 июня. Ни в одном архиве МО ее не нашли. Она исчезла! Напомню, что «Воспоминания и размышления» были изданы во времена огульного поношения Сталина. Известно, какие погромы в архивах устраивали люди Н. Хрущева. И, тем не менее «похоронить» опасный документ не удалось. Писатель-исследователь Ю.И. Мухин уже в 1990 году обнаружил в следственном деле по обвинению командования ЗапОВО в томе 4 на 70 странице зафиксированные показания начальника связи фронта генерала А.Т. Григорьева: «И после телеграммы начальника Генерального от 18 июня войска округа не были приведены в боевую готовность». Находка (открытие) Ю.И. Мухина сходу опрокидывает телегу лжи о начальном периоде войны!!! Оказывается, все было не так, все было иначе.

Итак, не за несколько часов, как утверждает Жуков, а за целых три полных дня Сталин дал команду на приведение войск приграничных округов в боевую готовность. Однако почти все маршалы как один, в своих мемуарах приводят только директиву от 21 июня. Другими словами они вместе с Министром обороны обвиняют Сталина в катастрофе 1941 года. Выполнять столь подлую миссию – писать о войне в угоду авантюрного карьериста – задача не из легких. Но они справились. Правда, не совсем хорошо. Как бы маршалы ни старались в своих мемуарах, так или иначе, все равно присутствие телеграммы от 18 июня очевидно!

Так, например, Маршал Советского Союза А.М. Василевский в своих мемуарах «Дело всей жизни» не рискнул открыто сказать об этой телеграмме. Тем не менее, говоря о мероприятиях правительства перед нападением Германии, все-таки написал: «19 июня в Одесском округе получили приказ маскировать аэродромы, воинские части, парки, склады и базы и рассредоточить самолеты на аэродромах». (Василевский А.М. Дело всей жизни. С. 121). «Забытая» телеграмма была послана глубокой ночью, и только утром 19 июня Одесский округ стал ее выполнять. Но Василевский почему-то не говорит, кто отдал приказ. Может быть тоже по забывчивости?