Гроза панцерваффе - Виктор Прудников

Рядом с 1-й гвардейской танковой армией шла танковая армия П. С. Рыбалко. Павел Семенович связался с Катуковым и попросил разрешения воспользоваться его переправами. Михаил Ефимович дал соседу добро. Все шло хорошо, но Рыбалко не оставил никакой охраны для прикрытия своего левого фланга. Этим, конечно, воспользовалось немецкое командование. Собрав довольно сильный кулак танковых и пехотных подразделений, немцы нанесли мощный контрудар со стороны Кольбушова, поставив в трудное положение как 3-ю, так и 1-ю танковые армии.

Противник планировал, захватив Кольбушов, крупный узел шоссейных и грунтовых дорог, продвинуться на северо-запад, соединиться со своей группировкой, действовавшей в районе Тарнобжега, отрезать наши войска от Вислы.

Катуков сразу понял, к чему стремится противник. На левом фланге он выставил сильный заслон — 64-ю гвардейскую танковую бригаду полковника Бойко. Затем сюда подошел 7-й гвардейский танковый корпус из армии Рыбалко. Совместными усилиями атаки немцев были отбиты, положение восстановлено.

Тогда противник попытался изменить направление удара — сначала на Майдан, потом на Баранув, бросив в бой 23-ю и 24-ю танковые дивизии. Достигнуть цели ему не удалось: танковые атаки парируются силами 13-й гвардейской танковой и 13-й общевойсковой армий, фронт форсирования Вислы был расширен до 30–35 километров, создан плацдарм для дальнейшего наступления[280].

Немцы не раз пытались разгромить 1-ю гвардейскую танковую армию, бросая против нее значительные силы. Все чаще вражеские самолеты сбрасывали листовки, в которых писалось о том, что Висла — последний рубеж, до которого дошли советские танки. В одном из писем Катуков писал корреспонденту «Комсомольской правды» Юрию Жукову: «Когда начались контратаки немцев на плацдарме за Вислой, самолеты сбрасывали листовки, где говорилось, что Катукова они утопят в Висле, но, как видите, им это сделать не удалось. С приветом Катуков М. Е.»[281].

На фронте в районе Сандомира сложилась трудная и весьма своеобразная обстановка. 13-я армия наступала на запад, 1-я гвардейская танковая армия стремилась соединиться с ней и окружить сандомирскую группировку противника. В свою очередь, противник из района Сандомира тоже развивал наступление, старался окружить и уничтожить 1-ю гвардейскую танковую армию.

С первых же дней выхода советских войск за Вислу немцы проявляли особую активность.

Сил у них было достаточно. Помимо уже упоминавшихся 25-й и 24-й танковых дивизий здесь действовал 42-й армейский корпус, спешно пополнялись танками 16-я и 17-я танковые дивизии. К месту боев подтягивались 1-я, 3-я танковые и 20-я механизированная дивизии. Удары по нашим войскам наносили также авиационные соединения, базирующиеся на ближайших аэродромах.

1 августа Конев по ВЧ передал Катукову: 162-ю стрелковую дивизию 13-й армии повернуть фронтом на север, наступать на Климантув, 64-ю гвардейскую танковую бригаду снять из-под Кольбушова, а оборону участка возложить на части Пухова; 9-му мехкорпусу 3-й гвардейской танковой армии предписывалось вести наступление на Мелец, двум бригадами 1-й гвардейской танковой армии — на Опатув[282].

Такое решение командующего фронтом было вызвано тем, что нашим войскам угрожала сандомирская группировка немцев. Не разгромив ее, нечего было думать о продвижении вглубь Южной Польши.

Как потом выяснилось, войска 13-й общевойсковой и 3-й гвардейской танковой армий не были готовы к наступлению. На фронте действовали лишь передовые отряды 1-й гвардейской танковой армии, и только 6 августа пошли в наступление ее основные силы и части других армий. Обходя узлы сопротивления немцев в районе Климантува, Богорья, танковые и механизированные бригады начали теснить противника к Сандомиру и Влостуву[283].

Немцы готовились оказать серьезное сопротивление. Они создали в районе Хмельника, Бруске-Здруя, Жабче ударный кулак из четырех танковых и одной моторизованной дивизий во главе с опытным генералом Бальком, командиром 11-й танковой дивизии. Бальк планировал выйти в тыл нашим войскам, действуя в направлении на Опатув[284].

Планы сандомирской группировки противника определялись приказом Гитлера. Разведчики в недавних стычках с немцами раздобыли его, и Катуков имел возможность с ним познакомиться:

«Три года мы бились с Советами. Армия проявила великий воинский дух. Настал решительный час войны. Мы не можем позволить русским наступать дальше. Потеря Кельце означала бы утрату важнейшего опорного пункта на подступах к Восточной Германии и поставила бы под угрозу окружения радом-сандомирскую группировку. Лишившись этого крупного узла железных и шоссейных дорог, мы дали бы Красной Армии свободный выход на оперативный простор Левобережной Польши и поставили бы под угрозу Лодзинский промышленный район и Верхне-Силезский угольный бассейн.

Приказываю группе армий „Северная Украина“ ликвидировать русские плацдармы в районах Баранув и Магнушев»[285].

Развернулись тяжелые бои на западном берегу Вислы. Противник предпринял ряд мощных контратак, 7 августа из дальнобойной артиллерии в течение четырех часов обстреливал командный пункт штаба армий в районе Завидза.

Земля гудела от разрыва тяжелых артиллерийских снарядов и мин шестиствольных минометов. Особенно упорные бои шли в районе реки Опатувка, где проходила шоссейная дорога Сандомир — Опатув. Катуков получил приказ совместно со 102-м стрелковым корпусом 13-й армии и 7-м гвардейским танковым корпусом 3-й гвардейской танковой армии прорвать оборону противника на фронте Даромин — Лопата и уничтожить группировку немцев в районе Собутка, Шляхецка, Стодолы и оседлать дороги Завихост — Ожарув, Завихост — Опатув[286].

Этим маневром предполагалось завязать прочный узел на гитлеровской группировке, обороняющей Сандомир.

К исходу дня 14 августа 8-й гвардейский мехкорпус перерезал железную дорогу Сандомир — Островец, овладел Даромином, Ботанцином и Лопатой, 11-й гвардейский танковый корпус, отбив девять атак, вел наступление на Яновице и Кунице[287].

Войска продвигались к Сандомиру медленно, захват любого населенного пункта требовал огромных усилий. Немцы везде оказывали упорное сопротивление, бросали в бой свежие резервы, прибывавшие из Германии. В эти дни на фронте появились тяжелые танки T-VI B, или «королевский тигр», машины внушительных размеров, толщина лобовой брони у которых достигала 180 мм, бортовой — до 80 мм. Танки, скорее всего, предназначались для того, чтобы произвести психологическое воздействие на наши войска. Эффекта не получилось. Несколько «королевских тигров» было подбито, несколько захвачено вполне исправными. Один из них впоследствии экспонировался на выставке трофейного оружия в Парке культуры и отдыха им. Горького в Москве[288].

С раннего утра 16 августа на всем 120-километровом участке фронта вспыхивали дымки от разорвавшихся снарядов и мин: шла десятиминутная артподготовка. Когда грохот стих, 1-я гвардейская танковая армия во взаимодействии со 102-м стрелковым корпусом перешла в наступление, отбрасывая противника за реку Опатувку. К исходу дня войска вели бои за населенные пункты Лукава, Кихары, Грабув Новый и Грабув Старый[289].

Немцы сопротивлялись отчаянно. Части корпуса Гетмана заняли село Лукаву, закрепились на реке Опатувке, затем овладели Кадарами, но переправу у Оцинска занять не сумели. Незначительно продвинулся и Дремов. У села Двикозы он был остановлен.

Битва за Сандомир продолжалась и на следующий день. Вокруг города вспыхивали танковые бои, они затихали только с наступлением темноты. Перелом мог бы наступить значительно раньше, будь у Катукова под руками лишняя танковая бригада. Увы, этого не было. И ждать помощи сейчас от командования фронта не приходилось: слишком много дыр приходилось закрывать не только на плацдарме у Баранува и Магмушева, но и на всем фронте.

Хотя сандомирская группировка противника находилась в котле, у Катукова были опасения, что немцы, разорвав кольцо окружения, нанесут удар изнутри и извне. Если удар последует на Яновице, Стодолы, Адамув, то некоторые наши части окажутся в окружении.

Заняв круговую оборону, корпуса стойко отбивали атаки агонизирующего противника. Бои то затихали, то вспыхивали вновь. Бригады несли большие потери, выбывали из строя люди и техника. В этот период армия имела всего 184 танка и самоходно-артиллерийские установки, в мотострелковых батальонах нередко оставалось от 50 до 100 бойцов[290].

В ожесточенных боях был ранен комбриг А. Х. Бабаджанян, погибли командир 27-й гвардейской мотострелковой бригады полковник С. И. Кочур, командир моторизованного батальона автоматчиков 44-й гвардейской танковой бригады капитан К. Я. Усанов, бесстрашный разведчик В. Н. Подгорбунский.