Календарные обычаи и обряды народов Восточной Азии - Роза Шотаевна Джарылгасинова
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
В последние дни 12-го месяца повсеместно в синтоистских храмах проводился обряд Великого очищения (о-хараи). За несколько дней до церемонии священнослужители разносили по домам за небольшую плату вырезанные из бумаги изображения человеческих фигурок. В каждой семье покупали столько фигурок, сколько членов семьи. Затем этими бумажными фигурками обтирали тело и возвращали их в храм. Считали, что с ними «уходили» все грехи, болезни, неприятности старого года. В день церемонии о-хараи священник исполнял древнее норито «Молитвословие Великого очищения», после чего все бумажные фигурки либо сжигались, либо выбрасывались в горную реку[594].
Упоминание об обряде о-хараи, исполнявшемся в хэйанский период при императорском дворце, сохранилось в сочинении Сэй-Сёнагон «Записки у изголовья», в 156-м дане «То, что приобретает силу лишь в особых случаях». Сэй-Сёнагон пишет о том, что придворные дамы (куродо) накануне о-хараи в последние дни 12-й луны ломали палочки бамбука[595]. С помощью этих палочек измерялся рост императора, императрицы, наследного принца. Затем по размеру палочек делались куклы, которые во время обряда о-хараи опускали в бурную реку, полагая, что таким образом смывалась вся скверна с тех, кого эти куклы изображали[596].
Поскольку в прошлом наступление Нового года, или, правильнее, новогоднего праздника, увязывалось с появлением молодой луны, много обычаев и обрядов приходилось на вечерние часы, с наступлением сумерек.
Ряд обычаев и обрядов кануна Нового года был связан с огнем, которому приписывалась очистительная функция и в котором видели символ продолжения жизни.
В XIV в. Кэнко-хоси писал о том, что в Киото «в новогоднюю ночь в кромешной тьме зажигали сосновые факелы»[597]. В 1864 г. Э. Гюмбер наблюдал в окрестностях Эдо обряд зажигания лучин на пороге каждого дома в полночный час. «С приближением полуночи, — пишет он, — мы вдруг заметили появившиеся огни на всех порогах сельских жилищ. Это были зажженные пуки лучины, сначала горевшие ярким пламенем, потом вдруг меркнувшие»[598]. Пытаясь понять, что значили эти огоньки, Э. Гюмбер сравнивает этот обряд с обычаем гадания с помощью горячего олова на рождество у французов, когда девушки пытались узнать судьбу в новом году. «Японцы зажигают пук лучин, вымоченных предварительно в святой воде, затем, смотря по направлению, форме и блеску пламени, стараются отгадать, хорошее или дурное будущее ожидает их в наступающем году»[599].
В середине XIX в. во многих синтоистских храмах в полночь зажигались большие костры, при свете которых совершался обряд очищения (мисодзи). Священники в полном облачении выходили из храма, на последней ступеньке их встречали двое ряженых, изображавшие бесов, с рогатыми масками на лицах. При виде священников они обращались в бегство[600]. Обряд этот очень древний. О нем упоминал в XIV в. Кэнко-хоси, который называл его «изгнанием демона». Первоначально это была ритуальная пантомима, которая разыгрывалась при императорском дворце в новогоднюю ночь. Участников пантомимы было двое: один изображал Демона болезни, другой — его противника. Оба участника обряда были одеты в живописные костюмы, на лицах — маски. По окончании обряда Демон болезни должен был быть изгнанным из дворца (а позднее из храма) через определенные ворота[601]. Хочется обратить внимание на то, что этот обряд очень похож на корейский — на изгнание Духа лихорадки Чхоёном, сыном Дракона Восточного моря, совершавшееся в новогоднюю ночь при дворе ванов династии Коре (X–XIV вв.).
Животворная сила огня почиталась во всех слоях японского общества. В селениях префектуры Окаяма вечером последнего дня в очаге ирори разводили большой огонь из поленьев плотного дерева без сучьев и с прямым волокном — чаще всего из пихты. Огонь старого года должен перейти в огонь Нового года, не потухая. Если он начинал угасать, это считалось очень плохой приметой: либо дом придет в упадок, либо в нем поселится злой дух. Полагали, что большой огонь отгонял Духа бедности — Бимбо но ками. Поленья назывались «дрова года» (тосиги), а огонь — «огонь года» (тосиби). Нередко выбирали такие большие поленья, что они горели в течение пяти дней.
Распространенными были также обряды получения «нового» огня Нового года. В префектуре Нара право зажигать «новый» огонь принадлежало главе патрономии (додзоку). Этот обряд до наших дней сохранился, например, в деревне Цугэмура.
Уже знакомый нам Иманиси-сан, будучи одним из старейших жителей своего квартала, в котором живут его близкие родственники, и главой основной семьи (хонкэ), руководит многими традиционными обрядами. Ему же принадлежит и право зажигания «нового» огня. Около десяти часов вечера, когда ночная тьма уже спустилась над деревней, Иманиси-сан у себя в доме после соответствующих церемоний зажег свечку и поставил ее в большой круглый бумажный фонарь. Затем, взяв в правую руку зажженный фонарь, а в левую — лаковый поднос, на который были положены листья папоротника и мандарин, он вышел из дому. Из боковых переулков, от соседних домов навстречу Иманиси-сан вышли его родственники: среди них были двое мужчин, мальчик лет двенадцати и четыре женщины. Каждый нес в руках большой бумажный фонарь (пока без огня) и лаковые подносы, на которых также лежали листья папоротника, мандарины, соломенные веревки. Встретившись на перекрестке, на краю дороги и поля, они обменялись словами приветствия и поздравлениями. От фонаря Иманиси-сан был зажжен пучок соломы. На краю поля был разведен маленький костер. Все присутствующие бросили в костер листья папоротника и мандарины: это были «подарки-подношения» огню. Затем каждый зажег от костра свою свечу и ею засветил свой фонарь. В темноте ночи заиграли огнями еще семь фонарей. Иманиси-сан, как глава патронимии, сказал несколько приветственных слов, угостил всех присутствующих родственников сладостями, пожелал им счастья в Новом году. Весело переговариваясь, со светящимися фонарями все стали расходиться. Каждый уносил с собой «огонь» Нового года, чтобы от этого огня нажечь очаг.
В прошлом в некоторых храмах, например, в храме Мива-дзиндзя в префектуре Нара, проводилась (и проводится поныне) церемония освящения огня, присутствовавшие на ней зажигают от него факелы или трут и несут домой, чтобы разжечь огонь Нового года для приготовления новогодней трапезы.
В префектуре Нара существовал также обычай призыва «счастливых» камней — «встречи счастливых камней» (фукумару мукаэ). Жители деревень выходили на перекрестки дорог и криками «Фукумару мукаэ! Фукумару мукаэ!» звали камни, которые должны были принести благополучие, счастье и радость в новом году.
Этот старинный обряд, восходящий к древнему культу камней, нам также довелось увидеть в
