Королева Лебедь. Литовские народные сказки - Народные сказки Народные сказки

Охотники зайца травили, не захотели волка застрелить.

Пошел парень к огню.

— Огонь, огонек, сожги охотников, не хотят они волка стрелять, волк не хочет козу резать, коза не хочет ракиту драть, ракита не хочет кота бить, кот не хочет мышей ловить, мыши не хотят чечевицу есть, чечевица не хочет ко мне в мешок лезть.

А огонь привольно трещал в дровах, не захотел охотников жечь.

Пошел парень к пруду.

— Пруд, пруд, иди огонь погаси, не хочет он охотников жечь, охотники не хотят волка стрелять, волк не хочет козу резать, коза не хочет ракиту драть, ракита не хочет кота бить, кот не хочет мышей ловить, мыши не хотят чечевицу есть, чечевица не хочет ко мне в мешок лезть.

Пруд разлился привольно и не захотел огонь гасить.

Пошел парень к бычку.

— Бычок, бычок, иди выпей пруд, не хочет он огонь гасить, огонь не хочет охотников жечь, охотники не хотят волка стрелять, волк не хочет козу резать, коза не хочет ракиту драть, ракита не хочет кота бить, кот не хочет мышей ловить, мыши не хотят чечевицу есть, чечевица не хочет ко мне в мешок лезть.

Бычок траву щипал и не захотел пруд выпить.

Пошел парень к палке.

— Палка, палка, иди бычка лупить, не хочет он пруд пить, пруд не хочет огонь гасить, огонь не хочет охотников жечь, охотники не хотят волка стрелять, волк не хочет козу резать, коза не хочет ракиту драть, ракита не хочет кота бить, кот не хочет мышей ловить, мыши не хотят чечевицу есть, чечевица не хочет ко мне в мешок лезть.

Палка стояла в уголке и не пошла бычка лупить.

Пошел парень к червяку, а тот гнилое дерево точил.

— Червяк, червяк, поди палку точить, не хочет она бычка лупить, бычок не хочет пруд пить, пруд не хочет огонь гасить, огонь не хочет охотников жечь, охотники не хотят волка стрелять, волк не хочет козу резать, коза не хочет ракиту драть, ракита не хочет кота бить, кот не хочет мышей ловить, мыши не хотят чечевицу есть, чечевица не хочет ко мне в мешок лезть.

Червяк ползал по дереву, не захотел палку точить.

Пошел парень к курице.

— Курочка, курочка, пойди к дереву червей клевать, не хотят они палку точить, палка не хочет бычка лупить, бычок не хочет пруд пить, пруд не хочет огонь гасить, огонь не хочет охотников жечь, охотники не хотят волка стрелять, волк не хочет козу резать, коза не хочет ракиту драть, ракита не хочет кота бить, кот не хочет мышей ловить, мыши не хотят чечевицу есть, чечевица не хочет ко мне в мешок лезть.

Курица наклевалась ячменя, не захотела червей клевать.

Пошел парень к коршуну.

— Коршун, коршун, лети курицу трепать, не хочет она червей клевать, черви не хотят палку точить, палка не хочет бычка лупить, бычок не хочет пруд пить, пруд не хочет огонь гасить, огонь не хочет охотников жечь, охотники не хотят волка стрелять, волк не хочет козу резать, коза не хочет ракиту драть, ракита не хочет кота бить, кот не хочет мышей ловить, мыши не хотят чечевицу есть, чечевица не хочет ко мне в мешок лезть.

А коршун голоден был. Налетел он на курицу, курица — на червяка, червяк — на палку, палка — на бычка, бычок — на пруд, пруд — на огонь, огонь — на охотников, охотники — на волка, волк — на козу, коза — на ракиту, ракита — на кота, кот — на мышей, мыши — на чечевицу, чечевица — шмыг-шмыг прямо в мешок к парню.

Детская сказочка

Пошла одна старушка овец пасти. Повстречала дорогой камушек.

— Куда идешь? — спрашивает ее камушек.

— Овец пасти. — отвечает старушка.

— Пойдем вместе.

— Пойдем.

И отправились. Старушка — трюх-трюх, камень — стук-бряк, так и идут. Увидали искорку.

— Куда бредете? — спрашивает их искорка.

— Овец пасти. Идем с нами.

— Ладно, пойдем.

Старушка — трюх-трюх, камень — стук-бряк, искорка — сверк-фырк. Повстречали рака.

— Куда бредете? — спрашивает.

— Овец пасти. Идем вместе.

— Ладно, пойдем!

Взяли с собой и рака.

Старушка — трюх-трюх, камень — стук-бряк, искорка — сверк-фырк, рак — шлеп-швырк. Подвернулся им подберезовик.

— Куда бредете? — спрашивает.

— Овец пасти.

— Возьмите меня с собой.

— Ладно, идем.

Так и идут. Старуха — трюх-трюх, камень — стук-бряк, искорка — сверк-фырк, рак — шлеп-швырк, подберезовик — хлоп-хляп.

Так и пришли все вместе к отаре на выгоне. Был там навес — овцам на ночь укрыться — да пастушья избенка. Старушка прилегла на кровать, камень вкатился на крышу, подберезовик растянулся на пороге, рак вскарабкался на лавку, а искорка вскочила к уголькам на загнетку.

А ночью подкрался вор — овец воровать. Сперва собрался он фонарь засветить и стал искорку раздувать. А та упала ему на руку и ожгла ее. Вор испугался, отскочил и сел на лавку. А там рак лежал и так-то больно вцепился в вора, что тот с перепугу бросился вон из избы, да на пороге поскользнулся на подберезовике и растянулся. А камень как покатился с крыши и пристукнул вора.

Так и не удалось вору украсть овец.

Домовой

В стародавние времена жил да был в одной деревне хозяин. Уговорил он домового зерно носить. Домовой согласился, только попросил зажарить ему яичницу. Хозяйка зажарила яичницу и отнесла домовому, а хозяин поставил в амбаре корыто под зерно. На другой день пошел в амбар, глядь, — корыто полным-полнехонько. С того дня домовой носил да носил зерно.

Нанял хозяин батрачку это зерно молоть. Девушка была пригожая, пришлась она по сердцу хозяйскому сыну. Как-то раз он и говорит отцу, что хочет женой обзавестись. А отец отвечает:

— Есть у тебя девушка на примете, то и бери. И нам лучше будет, нанимать не придется, денег даром не тратить.

— Только я хочу на Морте, на батрачке нашей, жениться, — объявил сын.

— Будто девок побогаче не нашлось, — рассерчал отец. — У этой и приданого нет, и батрачка она.

Но сын никого больше не хотел в жены, одну Морту. Отец и говорит ему:

— А ведь эта Морта последняя лентяйка! Ну ладно, вот перемелет она все зерно из корыта, тогда бери ее в жены.

Сын не утерпел, пошел помогать Морте. Вошел в амбар, видит — мелет она, вертит жернова, потом обливается, а зерно в корыте все не кончается. Принялись они вдвоем молоть. Мелют, мелют, никак не перемелют. Мололи так вечер, мололи другой — тот же толк. Пошла тогда Морта к одной старушке и говорит:

— Никак не перемелю зерно из корыта. Все полным-полно, хоть мы и вдвоем с хозяйским сыном мелем.

— Ладно, — сказала старушка. — Иди домой, возьми новый глиняный горшок, зажги свечу, поставь ее на жернов и накрой. Только наступит полночь, ты сними горшок, а как увидишь петуха — хватай его за голову, только не задуши.

Батрачка пришла домой и сделала все так, как велела старушка: засветила свечу, поставила под новый глиняный горшок, а сама начала молоть. Молола-молола, а корыто все полнехонько. Наступила полночь, подняла девушка горшок, видит — на краю корыта сидит петух, а из горла у него зерно сыплется. Хотела она задушить его, да вспомнила слова старушки и начала уговаривать:

— Зачем ты, петушок, зерно сыплешь? Никак я не смелю его. Не смелю, — хозяин не позволит своему сыну на мне жениться. А мне страх как хочется за него замуж.

Петух и говорит ей:

— Изжарь ты мне яишенку из десяти яиц, а как зажаришь, приходи в полночь молоть, и все будет по-твоему.

Морта изжарила яичницу и вечером понесла ее в амбар. Только принялась молоть, крутанула жернов, глядь, а в корыте ни зернышка. Хозяин и спрашивает:

— Морта, да ты никак все смолола?

— Смолола, — отвечает девушка.

Хозяин не поверил. Сам пошел в амбар, глядит — на самом деле корыто пустехонько. Он решил, что домовой рассердился, и сам запечалился. Потом подумал-подумал, да и говорит:

— Ну что ж, коли смолола, — можешь выходить замуж, только покажи свое приданое.

Морта пошла в клеть, открыла сундук с приданым и стала показывать, а у самой сердечко так и задрожало. Невелико было ее приданое, да и много ли накопишь, работая по людям. Начала она вынимать свои холсты, а им конца-краю не видать. И чем дальше вытаскивает, тем все красивее.

— Ну, — говорит хозяин, — холстов-то у тебя хватает. А сейчас покажи, много ли у тебя денег?

Отомкнула Морта другой сундучок, глядь — а он полон золотых. Тут она и смекнула, что все это ей домовой принес.

Хозяин, как увидал, сколько добра у Морты, тут же сказал:

— Ну, вижу, подходишь ты в жены моему сыну. Услыхали это сын с Мортой, обрадовались и через два дня сыграли свадьбу.

А домовой и после свадьбы яичницу получал и добро им носил.