Калинов мост - Василий Анатольевич Криптонов

придворная власть — это придворная власть, а ты — это ты. Если бы ты мне что-то запретил, я не посмел бы ослушаться… Не гневайся, Владимир, прошу. Я искренне желаю помочь!

— Да я не гневаюсь, я офигеваю. Шесть пушек проморгать — это надо, блин! Вот что значит — сосредоточенность на задаче. — Я следил за тем, как на мост, гремя колёсами, вкатилась последняя пушка. — А ядра-то где?

— Остались возле Врат. Я планировал вернуться за ними Знаком после того, как мы одолеем мост.

— Да ты, смотрю, всё рассчитал… Ну, и что стоишь тогда? Погнали за ядрами! Чего время терять.

За ядрами мы сгоняли втроём с Егором. Они оказались на берегу раньше, чем с моста сползли пушки.

Разумовский стоял гордый, как лев. Поняв, что злиться на него я не собираюсь, заметно приободрился. Я, глядя на его довольную физиономию, понял вдруг, что мне и самому уже не терпится влепить залп по замку Кощея. Скомандовал:

— Вперёд!

Моя армия двинулась туда, куда показывал «компас».

* * *

Мы шли. Пейзаж вокруг, если и менялся, то как-то совершенно не заметно. Замок Кощея на горизонте появляться не спешил. Сколько уже идём, оценить было невозможно, времени здесь не существовало.

Мы шли и шли, но вокруг по-прежнему не было ничего, кроме мёртвой пустыни. Хотя компас по-прежнему, как приколоченный, указывал на север.

— Выдыхаются мужики, — негромко сказал мне на ухо Егор. — Давно уж идём-то…

— Да вижу… Всё, привал!

Охотники остановились и с удовольствием принялись усаживаться прямо на землю. Достали фляги с водой.

Я садиться не стал. Прошёл немного вперёд. Жарко всё-таки, блин! И чувствую себя так, будто с самого рождения по пустыне шагаю.

— Не помешаю? — рядом со мной остановился Разумовский.

— Да стой, чё. Земля тут общая.

Мне показалось, что голос Разумовского прозвучал как-то странно. Обернулся, посмотрел на него.

— Блин! Что с тобой?

— Я в порядке, не беспокойся. — Разумовский приподнял треуголку, вытер платком пот с лица. Он заметно побледнел, губы подрагивали. — Просто устал немного.

— Немного? — Я бросился к охотникам, нашёл среди них Захара.

Тот сидел на земле, жадно пил из фляжки воду. Выглядел не лучше Разумовского. К Захару прислонился обессиленный Неофит.

— Та-ак. Какого хрена вы не говорите, что устали⁈

Захар поднял на меня измученное лицо.

— Ну, мы ж охотники. Знали, что не в кабак идём. Чего жалиться-то?

— Того, что это ненормально — так быстро выдохнуться! Блин, раньше мне надо было сообразить. Но я-то — Тысячник, сил до хрена. Вот и не чувствую… Ладно.

Я задумался.

Отчего-то крепла убежденность, что к замку Кощея мы не приблизимся, сколько бы неощущаемого времени здесь ни провели. Хотя так долго вряд ли просуществуем. Если люди настолько выдохлись за единственный переход, то скоро Кощею с нами даже биться не придётся. Достаточно просто подождать, пока сами передохнем. Чем он, судя по тому, что я наблюдаю, и занят непосредственно сейчас.

Да чтоб ты сдох, харя твоя бессмертная! Где там твой замок, блин?

Я потряс «компас». Снова положил палочку на ладонь. Та покрутилась и остановилась, указывая прежнее направление.

Окей, гугл. Понял, больше из тебя ничего не вытянуть. Идти дальше бесполезно, замок надо разыскивать как-то иначе. Но как? С проходом через Врата и с мостом сработало «задом наперёд»…

Я повернулся лицом к своему воинству, спиной — туда, куда мы, согласно компасу, должны были двигаться. Нифига. Картина не изменилась, и под ногами — всё та же мёртвая, выжженная земля. То, что у меня за спиной, я не вижу. А если повернусь лицом, увижу унылый пейзаж, на который таращусь уже хрен знает сколько. Хотя на самом деле, возможно… То есть, бред, конечно, но что в этом мире — не бред?

— Глеб! — гаркнул я.

— Здесь, — Глеб, полоцкий охотник, помахал рукой. Подошёл ко мне. — Чего?

— А куда мы дели зеркальный щит, с которым на вия охотились?

Глеб смутился.

— Ты не говорил, что взять надобно…

— Я и не говорю, что говорил. Я спрашиваю, где щит?

— Дак, домой отнёс. Мамка с сёстрами на стену приспособили, глядятся в него… А на что тебе? Нешто думаешь, вий откуда-то полезет?

— Нет. Про другое думаю. Мамка с сёстрами, говоришь… — я окинул задумчивым взглядом своё войско. — Мужики! Среди нас есть девушки?

Некоторое время ушло на то, чтобы убедить девушек сознаться в том, что они девушки. Гордые воительницы признавать факт гендерного неравенства отказывались наотрез. Соратникам пришлось буквально за руки вытягивать девчонок из толпы. Всего на тысячную армию, вместе с Земляной, набралось одиннадцать. Ну, ожидаемо, в общем-то. Охотник женского пола — это скорее исключение, чем правило.

— Дамы, — не стал долго рассусоливать я. — У кого из вас есть с собой зеркало?

Снова возмущенные фырканья из разряда «мы вам не бабы какие-нибудь». Пришлось объяснить, что вопрос серьёзный, на грани жизни и смерти. Тогда одна из охотниц вынула из-за пазухи зеркальце в костяной оправе.

Я встал к своему воинству лицом. Посмотрел в зеркало. И увидел у себя за спиной замок Кощея.

Ну, не прямо буквально за спиной. Далековато. Но разглядеть можно. Вон, даже верхнюю часть «яйца» вижу. Не соврали, всё по-честному.

— Только вот что-то мне подсказывает, что идти мы к нему вечно будем, — пробормотал я. — Весело тут, в загробном мире. Сдохнуть можно от веселья.

— К кому идти? — Разумовский заглянул в зеркало.

— А ты ничего не видишь?

— Н-нет…

Я повернул зеркальце так и эдак, но Разумовский только плечами пожал. Тогда я отдал зеркало ему. Разумовский взял, покрутил. С тем же результатом. Это меня озадачило. Что во мне такого особенного-то? Не, понятно, я избранный, пророчество, ля-ля, тополя. Но если серьёзно? Я такой же охотник, как все. Или в загробном мире зеркала работают только от ранга Тысячник? Я, конечно, любой бред не исключаю, но что-то берут здравые сомнения…

И тут вдруг раздался отдалённый трубный звук. Я вскинул голову и увидел в стороне, противоположной замку, нечто, напоминающее стаю саранчи, облепившую холм.

— Черти! — воскликнул Аврос. — Ну, наконец-то! Я уж думал, тут вовсе никого нет.

Угу, мечтай. По логике, тут народу дохрена должно быть. Мёртвых-то всяко больше, чем живых. Но и расстояния, видимо, не чета нашенским. Поэтому пока и