Кипрей - Ольга Дмитриевна Павлова

А потом взгляд против воли соскользнул вниз, туда, где прежде располагался вход в шахту, и у принца на мгновенье потемнело в глазах. Вот отсюда картина открывалась целиком… Сколько ж их было – изломанных, изуродованных человеческих тел на снежно-белом известковом крошеве!.. Раздробленных, перекрученных, смятых до потери очертаний… Каменный выступ ушел из-под ног, и принц, наверно, грянулся бы вниз, если бы кто-то не схватил за плечи.

– Не надо, не на что там смотреть… – Юлиам попробовал оттащить его от края обрыва. – Ах бесы, как тогда под Тифрой!..

– Нет, – прошептал Альвир. – По-другому… Должно быть похоже, и мне бы привыкнуть уже!.. А оно каждый раз по-новому.

Тифриец заставил отвернуться от страшной картины и посмотрел в глаза.

– Может, и так. А только пожалеть я ни этих не смогу, ни «лошадников», не проси даже. Я видел, что они с нашими творили! Как по мне, легко отделались.

Юлиам, конечно, был прав, да Альвир и сам ни секунды не сожалел о том, что сделал! Доведись ему снова выбирать, он бы не колебался. И все-таки, все-таки… Целый народ – разом с лица земли! Да, Белая долина еще стоит, но дни ее в прошлом. Сэйгран не упустит предоставленной возможности: почти весь горский гарнизон перебит, неприступная крепость разрушена… Как только вести о случившемся достигнут Эверры, регент отправит войска в Долину, и на сей раз она падет. А впрочем, и это не обязательно: без своих набегов на предгорья местным варварам не выжить, они же ни пса не умеют, кроме как забирать чужое! У них и в шахтах-то работают одни только пленники… Сами вымрут, даже если не трогать.

Но Альвир все-таки будет настаивать на атаке, так оно надежнее. К тому же появится шанс освободить тех, кто успел загреметь в горское рабство… Дни здешних варваров подходят к концу, и даже если Эверран сохранит жизнь и свободу тем, кто добровольно сложит оружие, это будет совсем не та жизнь. Они смешаются с жителями равнин, растворятся… Их дети будут говорить на общем для континента языке и молиться одиннадцати богам. Это было правильно, ломанный медяк – цена народу, который живет одним только разбоем! Но серебряный обод на безымянном пальце принца неумолимо жег кожу.

Лиар перевел взгляд на выживших горцев и шагнул к сидящей на камнях девушке. Фениксовы перья, что ей довелось пережить…

Юлиам зачем-то попробовал удержать, но Альвир сбросил его ладонь.

– Госпожа, я… я пойму, если вы захотите вернуться в родной город, к семье… – он неловко откашлялся. Смотреть ей в глаза не было сил, и Альвир видел лишь ее подрагивающие тонкие пальцы, унизанные массивными перстнями. – Но если на то будет ваша воля, я почту за честь найти вам место в столице, при эверранском дворе.

Тонкие пальцы сжались на остром каменном обломке.

– Гореть тебе в пекле, равнинный, – он впервые услышал ее голос – юный и звонкий. Сколько же ненависти в нем было!.. – Мой муж принял тебя как гостя, разделил с тобой пищу, даровал своего раба. Теперь он мертв, а мой дом разрушен – не твоей рукой, но твоей волей… Как же ты мог?..

Она поднялась на ноги, загородив мертвое тело Эрега, и Лиар понял: сделает еще хоть полшага, и девушка ударит. Может быть, неумело и слабо, но бить она будет до тех пор, пока эверранский принц не упадет замертво рядом с владыкой. Или пока ее саму не прикончат.

– Как же ты мог?.. – шепотом повторила Илана.

Лиар попятился. Можно было сказать, что он защищал своих людей, что Эрег сам нарушил все мыслимые законы континента, что выбирать особо не приходилось… Только здесь, в Закатных горах, это едва ли имело какое-то значение.

– Просто я оказался сильнее, – тихо ответил Лиар.

Отошел к своим и, присев на камни, принялся вытряхивать из башмаков набившиеся туда мелкие обломки. Пора было выдвигаться, не торчать же тут вечно, в самом деле. Потом еще раз обернулся к горцам.

– Ненавидеть меня – ваше право, но мои слова остаются в силе. Вам всем некуда возвращаться, и, если вы, сложив оружие, пойдете со мной в Эверран, вам сохранят жизнь и найдут место.

Наверно, слова его поняли далеко не все горцы, но остальным объяснят… Впрочем, в том и нужды особой не было, ответ Лиар уже видел.

– Ты преступил все обычаи – земные и небесные, быть тебе проклятым людьми и богами, – выплюнул высокий рыжий горец в изодранной светло-серой накидке.

– Я знаю, – пожал плечами Альвир. – Но судить меня будут мои боги. Ваши мертвы.

В повисшем молчании грохот реки снова сделался оглушительным. На лицах врагов застыла непосильная, нечеловеческая ярость, свои смотрели удивленно и даже как-то растеряно. Но было нечто общее во взглядах тех и других – нотки этакого почти суеверного страха. Альвиру уже доводилось ловить на себе подобные взгляды – под Тифрой, под Холмами… Но, пожалуй, никогда прежде они не были настолько заслуженны. Наверно, Лиару и самому впору бы испугаться.

Он неловко развел руками, мол, что ж поделаешь, так уж оно все вышло, и, отчаянно стараясь не крениться вбок, двинулся прочь от ненавистной крепости. Лишь бы только проход всерьез не завалило, иначе обходить придется до самого сошествия богов…

Граф Вальд Гарта, командир охраны эверрской крепости. Дион, Рейма

Ожидание затягивалось, и выносить его становилось все сложней. Так тяжелеет оружие в руках с каждой секундой боя – еще немного, и будет вовсе не удержать. Не нацепить на лицо привычной равнодушной маски. Вторые сутки Вальд вглядывался в очертания замковых стен Реймы и ждал, ждал… Факелы в ладонях часовых отсюда казались крошечными точками, и гвардеец знал, что, если хоть одна из них мигнет и сорвется вниз, выпавшая из рук, значит все, начинается.

– Напрасно ломаете глаза, господин граф! Я готов биться об заклад, что мятежники выберут час перед самым рассветом. Я бы выбрал, – послышался за спиной голос Ариана Тэйгрима.

Вальд не ответил и оборачиваться не стал. Наверно, он предпочел бы вовсе не говорить с этим человеком. Тот не позволял себе откровенной фамильярности в адрес эверранского графа, но его легкий тон раздражал. Так можно говорить с теми, кого знаешь не один год, с кем сражался бок о бок… А их вынужденному сотрудничеству и пары недель не сравнялось.

Тэйгрим со своими людьми встретил эверранский отряд там, где из-за каких-то особенностей дна Риона начинала на ровном месте закладывать изгибы и петли –