Лето в Андалусии - Люси Колман

Чуть дальше Рик останавливается, чтобы ввести адрес в спутниковый навигатор, и я выхожу размять ноги. Сегодня дует легкий ветерок, васильково-голубое небо украшено полосой быстро движущихся тонких облаков, напоминающих россыпь перьев. В воздухе витают тонкие нотки цитрусовых деревьев и острый привкус оливок. Небольшая колонна проносящихся мимо нас машин пылит на этом участке дороги, и сухой песок, поднимаемый машинными колесами, пахнет землей.

– Еще далеко? – спрашиваю я, забираясь обратно в машину и пристегивая ремень безопасности.

– Согласно этой карте чуть дальше дорога разделяется, и мы сворачиваем направо. После этого я доверюсь навигатору, поскольку, похоже, мы выезжаем на что-то вроде площади, где сходятся семь дорог. Мы ищем дорогу под названием Calle las Palvas [48], и как только мы на нее выедем, сразу повернем направо. К замку ведет узкая извилистая дорога.

– Но ведь это всего лишь холм, не так ли? – уточняю я.

– Согласно карте здесь есть несколько крутых поворотов, но дорога должна быть полностью доступна, так как в буклете сказано, что на самом верху можно припарковаться. Судя по всему, это будет долгая и тяжелая для ног прогулка.

– Надеюсь, подъем не слишком крутой. Я не мастер покорения отвесных высот.

Рик смотрит на меня, качая головой:

– Замки обычно расположены высоко. В этом-то все и дело.

– Если стены толстые, а ступени крепкие, у меня все получится.

– Теперь ты меня беспокоишь. Слишком жарко, чтобы везти тебя куда-то и в итоге спускать обратно с холма, – смеется он. – Ладно, на всякий случай запомни направление.

Найти замок оказалось нетрудно, и когда Рик сворачивает с главной дороги, я немного откидываюсь на своем сиденье, чтобы посмотреть на замок высоко над нами. Подъем начинается, когда мы выезжаем на подъездную дорогу, которая на самом деле представляет собой широкую колею, едва позволяющую нормально разъехаться двум автомобилям. Мне становится не по себе.

Мы взбираемся все выше и выше, а тропа становится все у́же и у́же. Теперь она не шире одного автомобиля с запасом всего в пару футов, поскольку с правой стороны вверх поднимается холм, а с левой зияет обрыв. Мы так высоко, что я больше не могу даже выглянуть в окно со стороны Рика. С того места, где я сижу, не видно ничего, кроме отвесного склона. Холм высится над городом, который выглядит таким крохотным среди бескрайних полей. А затем перед нами возникает поворот, где дорога, кажется, заканчивается адским обрывом, и Рику приходится вести машину вокруг невероятно крутого правого склона. Даже если забыть о том факте, что что-то может двигаться по трассе в нашу сторону, из-за крутого подъема он не может видеть землю под машиной. Как он узнает, соприкасаются ли с дорогой все четыре колеса?

– Рик, прости, я больше не могу. Просто не могу! У меня в животе все в узел скрутилось, – восклицаю я.

Рик подруливает как можно ближе к обочине с моей стороны, дергает ручной тормоз и поворачивается, чтобы посмотреть на меня:

– Ты ведь не шутишь, правда? Но, Лейни, до конца еще далеко, и я нигде не могу развернуться. Если что-то появится из-за поворота, оно не будет двигаться на высокой скорости, но мы преграждаем путь вниз.

– Извини, но я пойду пешком. Встретимся наверху.

Он тянется к заднему сиденью, чтобы взять для меня бутылку воды.

– Что ж, если ты действительно так решила, тогда возьми это и не забудь свою шляпу. Оставь рюкзак здесь, будет слишком жарко, чтобы нести его. Но уже почти полдень, так что я надеюсь, ты поймешь, что это безумие, Лейни. Ты не можешь просто посидеть спокойно, закрыть глаза и довериться мне, пока я буду вести машину?

Я уже открыла пассажирскую дверь настолько, насколько смогла, и высовываю ноги, поворачиваясь, чтобы посмотреть на него.

– Я знаю, что проявляю слабость. Прости, но своим ногам я доверяю больше, чем четырем колесам. Я просто не могу.

Машина находится не более чем в восемнадцати дюймах от возвышающегося передо мной каменистого, почти отвесного склона. Я захлопываю дверцу и пробираюсь к передней части машины, расстояние до подножия холма не шире моих ботинок четвертого размера.

Рик трогается с места неохотно, но я ободряюще улыбаюсь ему и слегка машу рукой. Мне невыносимо видеть, как машина ползет вперед, и вместо этого я пользуюсь моментом, чтобы посмотреть на склон холма и замок на его вершине. Рик медленно подъезжает к крутому повороту на дороге, и я на мгновение закрываю глаза, а когда снова открываю их через несколько секунд, он уже скрывается из виду. Здесь невыносимо жарко, и тепло просачивается даже сквозь плоские подошвы моих кожаных слипонов [49]. Но, по крайней мере, они неплохо сцепляются с песчаной поверхностью дороги, и мой желудок одобряет ощущение твердой почвы под ногами. Я старательно не смотрю влево и держусь как можно ближе к уходящему вверх склону.

Трава желтая, как солома, и перемежается с чем-то похожим на низкорослый утесник с редкими корявыми оливковыми деревьями, ветви которых дают немного тени. Пройдя около десяти минут, я останавливаюсь, чтобы прислониться к одному из них и сделать глоток воды. Несколько птиц копошатся в листве над головой, и я удивлена, что до сих пор не вижу никаких других транспортных средств. Вокруг больше никого нет, и когда я наконец перевожу взгляд на открывающийся вид, у меня желудок переворачивается, несмотря на то что я стою в добрых девяти футах от края. Но надо сказать, что вид открывается невероятный. Далеко, до самого горизонта, ковром простирается земля. Раскинувшийся передо мной город – словно видение из белизны и терракоты, но он слишком далеко внизу, чтобы разглядеть детали. Я замечаю вереницу едущих по улице машин, они такие крошечные. За городом, насколько хватает глаз, раскинулись поля, окаймленные грядой далеких-далеких гор.

Я иду еще несколько минут, но мои икроножные мышцы ноют, поэтому я отступаю в полутень, под сень ветвей эвкалиптового дерева. Обрыв на этом уровне практически отвесный, и я ловлю себя на том, что смотрю вниз на изгибающуюся трассу.

Подо мной – еще один уровень, повороты здесь расположены гораздо ближе друг к другу. Постоянное стрекотание цикад в такую жару становится все более раздражающим, и я удивляюсь, как они находят в себе силы продолжать.

– Ну что, сдаешься? – окликает Рик.

Я поворачиваюсь и вижу, что он направляется ко мне. Я спешу догнать его, чувствуя себя глупо, но я понятия не имею, как он мог видеть, куда попадают колеса машины на каждом из этих крутых поворотов,