Сказка про наследство. Главы 1-9 - Озем

– Что?

– Разве только букву «У» убрать, и снова нам Тылвой стать как в Союзе. Сразу заживем!.. А если серьезно, что-то надо делать, мужики. Спасать себя. Или согласимся, чтобы нас со счетов списали? эта бухгалтерша Варвара запросто…

– Делать, делать… Понимаем. Как говорится, спасение утопающих – дело рук самих утопающих… Все в одной лодке. Васыр, Щапов, мы с тобой, тылки… Даже Дюша – это она в Утылве богатеиха, а не на Марсе… Вот что делать-то?

Опа! И здесь, в захолустной дыре – в Утылве – как и в областном центре Кортубине все тот же вопрос – что делать? Кажется, это извечный вопрос в нашей истории, никуда от него не деваться. ЧТО ДЕЛАТЬ БУДЕМ? Есть ответ?

За событиями и разговорами незаметно завершался день 7 мая 2008 года. Тылки еще не примирились с утратой, но подспудно присутствовало и угнетало нечто. Люди ходят на похороны, чтобы попрощаться – и это наполовину верно. Вторая половина состоит в том, что люди хотят попробовать, что это такое? умереть (хотят – здесь не то и не так). Тайна смерти одинаково страшит и завораживает всех. Баба Лида была хорошим человеком – тем не менее, она умерла. За что? почему? Запретная тема – лучше ее трогать. Разве всем не довольно на сегодня?

Вкрадчивый, серебристый, подрагивающий свежестью вечер должен принести избавление от пережитых горестей, успокоить усталость в теле и возмущение от несправедливости в сердце. Все равно, нет в жизни счастья – или оно есть только в сказке.

Ветер подул с Пятигорья. Качнулись тонкие ветви. Зашуршала трава под мягкими лапами сказочных зверей ворпаней, и полосы уличного света пересекли темные фигуры. Незакрытая форточка на втором этаже в доме по Коммунальной, 6 от сквозняка стукнулась в оконную раму, стекла жалобно зазвенели. Позабытое белье на веревках трепалось на ветру. Странно. Что это такое?

Словно воды озера Виждай колыхнулись, и в сторону не подозревающей Утылвы пошла первая волна особых импульсов. Все ограничилось лишь разбитой форточкой. Вторая волна с Виждая оказалась гораздо сильнее – она преодолела Утылву и устремилась дальше на запад – до самого Кортубина. Именно ее щекотное прикосновение и сладкий вкус ощутил Максим Елгоков ночью в доме старой Юлии в Коммуздяках. Вон докуда достало! Нечто силилось передать – но как обыкновенно случается, цели своей не достигло.

Хватит!! Сегодняшний день прожит. Нужно выспаться, отдохнуть. Завтра придет неумолимо, неотвратимо. И на дороге перед Утылвой появится – кто, вы думаете? Нет, не таинственный всадник – всего лишь автомобиль Форд Фокус; и цвета он будет не белого, не рыжего или вороного – и не бледного совсем, упаси Господи! Синий Форд Фокус с Максимом Елгоковым за рулем. Поехали с ним?

ГЛАВА ТРЕТЬЯ

*

Выехав из дома Юлии в Коммуздяках почти с рассветом, Максим Елгоков давно оставил позади областной центр. Форд Фокус катил по обыкновенной дороге. Направление – юго-восток, сельскохозяйственная окраина. Но это уже известно.

Большая часть пути – гористая местность. Ряды вытянутых складок, на которых уже распустился весенний зеленый покров. В движении приходилось преодолевать затяжные подъемы и спуски. Картина с боков от дороги создавала интересный эффект – возвышенности выстроились поочередно так, что не закрывают друг друга. Однообразные складки, подсвеченные красноватыми лучами, внушали некое монотонное чувство. Свое путешествие Максим начинал на кортубинском асфальте, но чем дальше, тем меньше примет цивилизации. Дорога незаметно перешла в пыльную грунтовку – хорошо, что не пролилось дождя, иначе проехать проблематично. Кстати, транспорта было не много.

О чем Максим думал на бесконечных спусках – подъемах? Ровно о том же, о чем и другие путешественники, очутившиеся по воле случая именно в этой точке схождения путей, судеб, надежд. Думал о своей незадачливой судьбе и надеялся. Все мы – люди, все мы – человеки. Открытые пространства подавляют. Любой ощутит свою слабость и ничтожность перед величественной природой. Да, люди одинаковы и предсказуемы. Вот так же, наверное, думал и будущий император Александр Второй, проезжая в позапрошлом веке по тракту Оренбург – Орск. Мы все знаем, о чем думается. Ну, цари отдали дань нашей южно-уральской окраине. Может, и демократический правитель России однажды проедется по кортубинскому тракту – за каким делом? а не важно. Вообразите только кортеж автомобилей представительского класса! Наглотаться горькой пыли, растерять на дорожных загибах и ухабах умные принципы, как должно жить, утомить глаза созерцанием вечности и осознать свою малость и сопричастность обыкновенному человеческому племени – жителям тысяч городов и поселков в российской земле – в степи, тайге, горах, лесах. То есть, в далеких углах, где давно уже не верят и выживают сами по себе – или все же надеются?..

Максим рулил, смотрел по сторонам. Вроде все спокойно – в Багдаде, а здесь, в степи неожиданно накатывало. Порываев говорил страшные вещи. А ведь недавно Максим считал себя успешным человеком. В материальном плане вполне благополучным (хотелось бы большего); в семейной жизни счастливым. Женат на своей студенческой любви, столько лет вместе, общие дети – сын и дочь; жена достаточно умна и красива, в доме спокойная атмосфера, хотя что-то неуловимо переменилось – годы, наверное, подошли (но к чему?); непонятно беспокоила Тая. Еще наметилась политическая карьера. Похоже, с Правым Блоком – ошибка. Теперь все повисло в воздухе. Каких фактов требуется нарыть в Утылве, оправдательных объяснений собрать, чтобы удержаться в рядах перспективных кандидатов ПБ? Максим настроен скептически. Давний приятель Ленька Чигиров предаст при первом же случае – и не пожалеет. А чем Максим виноват? и должен страдать? Несправедливо! Что делать? (Опа! опять…).

Ну, что делать – есть наметки. Пред отъездом Максим вспомнил одну вещь, могущую оказаться полезной – в Утылве, куда он ехал, новый мэр (избран год назад) хоть формально не входил в Правый блок, но весьма близок к нему. Его звали – дай Бог памяти – Колесников – да, именно, Сергей Колесников. Молодой человек – моложе Максима, моложе Чигирова. И родом из Утылвы, но учился в Кортубине, после несколько лет оставался в областном центре, пытался чего-то добиться – в современном понимании это деньги, власть, комфортное существование. Но на дворе уже не девяностые, и источники перечисленных благ уже распределены и приватизированы. Колесников далеко не дурак, тем обидней признавать, что он чужой на кортубинском пиру, где все места заняла собственная элита – семьи Сатаровых, Елгоковых, Тубаевых, Пивых и др., и пробиться к столу нет возможности. Колесников осознал и решил начать заново в