Ислам и политика: Сборник статей - Александр Игнатенко

Активность этих группировок чаще всего носит насильственный характер, ее просто невозможно не заметить (самая показательная акция– теракт, совершенный «Аль-Каидой» 11 сентября 2001 года в США). Поскольку эти группировки сами позиционируют себя в качестве исламских, что видно хотя бы из принимаемых ими названий-маркеров, постольку в широком общественном обиходе (в первую очередь в СМИ) эта активность стали ассоциировать с исламом. Правда, были и утверждения, что некоторые из группировок, а то и все, не являются исламскими, а ислам «используют», исламом «прикрываются» и так далее15.

Сектантство как естественный способ бытования ислама

Возникновение указанных выше группировок – равно как и любых других, которые могут возникнуть в будущем, – допустимо рассматривать как никогда не прекращавшийся в исламе процесс сектантского деления – по-арабски ифтирак, результатом которого было (и остается) возникновение все новых сект (араб, фирак, единственное число фирка). Необходимо сразу оговориться – и эта оговорка связана именно с остаточным европоцентризмом. Когда мне доводилось говорить на эту тему («исламские секты») в аудитории неисламоведов (например, религиоведов, занимающихся христианством, или верующих-православных) возникал вопрос: не будет ли это слово обидным или оскорбительным для мусульман: слово «секта» в русском и других западных языках приобрело пейоративный оттенок16. Но арабское слово фирка полностью соответствует латинскому secta с его этимологией отсекать, разделять (от лат. sectare), а негативный оттенок это слово в западных языках приобрело достаточно поздно, в том числе во французском, откуда оно было заимствовано русским.

Однако дело даже не в этом. Раскол (ифтирак) на секты (фирак) и пребывание мусульман в этом состоянии вплоть до Судного дня – одно из важнейших положений Сунны. Он предсказан в известном хадисе Пророка о 73 сектах. В наиболее простом варианте он гласит: «Раскололись иудеи на 71 секту. И раскололись назреяне (христиане. – А.И.) на 72 секты. И расколется моя умма (сообщество верующих. – А.И.) на 73 секты»17.

Есть разные варианты этого хадиса. Приведу некоторые. Так, у аль-Макки (умер в 998 году) в его «Пище для сердец» этот хадис выглядит следующим образом: «Раскололись назреяне на семьдесят две секты. Моя умма добавит к ним одну. Все они [будут гореть] в адском пламени, кроме большинства (ас-савад аль-а‘зам)»18. На последней странице «Васитского исповедания веры» Ибн-Таймийя (умер в 1328 году) обращается к известному хадису Пророка о том, что после его смерти исламская община расколется на 73 секты, из которых все попадут в огонь, кроме одной – состоящей из «тех, кто держится [точно] того (мисль), что я (то есть пророк Мухаммад. – А.И.) сегодня и мои сподвижники»19. Интересный вариант хадиса обнаруживается у аль-Газали (умер в 1111 году): «Расколется моя община на 73 секты. Все они [будут] в раю (так! – А.И.), кроме еретиков (занадика)»20.

При всех вариациях хадисов речь идет об обязательном, неизбежном расколе исламской общины на секты. От многих исследователей ускользает глубокий вероучительный смысл этого хадиса в любом его варианте. Кто бы ни провозглашал себя «спасшейся сектой», окончательный приговор, то есть квалификация ее в качестве спасшейся, шедшей правильным, истинным путем, принадлежит Богу, а не людям. И до Божественного приговора люди просто не в состоянии определить, какая из сект является спасшейся. В этом отношении группировки, которые взяли себе названия, либо прямо указывающие, либо намекающие на то, что именно они и есть та самая «спасшаяся секта» («Спасшиеся от [адского] пламени», Египет; «Салафитский джихадизм»21, Марокко; «Салафитская группа за развитие джихада», Алжир; «Салафитская группа проповеди и вооруженной борьбы», Алжир; «Салафитское движение», Кувейт; многочисленные группы, в названии которых присутствует арабское слово джама’а22 – «Исламская группам», Египет; «Вооруженная исламская группа», Алжир; «Исламская борющаяся группа», Ливия; «Джемаа исламийя», Юго-Восточная Азия, и другие), расцениваются самими мусульманами как характеризующиеся высокомерием по отношению к тому исламскому сообществу, в котором они живут23.

К слову сказать, и это (провозглашение различными группировками себя «спасшейся сектой») тоже предсказано в исламской традиции. В ибадитском источнике V века хиджры «Книге установления» Яхйи аль-Джанавни обнаруживается хадис о 73 сектах, где говорится о расколе и о том, что всем сектам, кроме одной, гореть в аду. Окончание хадиса такое: «и все они (то есть 73 секты. – А.И.) станут претендовать (до Страшного суда. – А.И.) на то, что они-то и есть та, одна»24.

Но предполагать, что ислам в своем историческом движении остановился на числе 73 и замер в ожидании Судного дня, было бы неверно. Уже в период составления классических доксографий (араб, кутуб аль-макалят) их было больше 73, и заботой правоверных авторов доксографий нередко было сведение всего многообразия к этой, предзаданной цифре.

Так, ваххабизм возник в XVIII веке, и можно было бы его рассматривать как вариант салафизма, появлявшегося время от времени в исламской умме, в частности – до составления кпасических доксографий, что не повлияло бы на сакрализованное и неизменное число 73. Правда, салафизм – это некое настроение умов, а не течение или секта, и в доступных мне доксографических сборниках салафизма как секты (фирка) я не обнаружил25.

История ислама продолжается. И продолжается процесс сектантского раскола, обозначаемый словом ифтирак в цитированном выше хадисе Пророка. Нелишне отметить, что это прекрасно понимают исследователи, пребывающие в гуще событий, живущие в странах распространения ислама. Они предпринимают попытки учесть нововозникающие секты, ориентируясь именно на то, что ифтирак не прекращается. Укажу только два примера. Публикатор книги аш-Шахрастани в 1967 году сочинил приложение к «Книге религий и сект»26, в котором попытался рассмотреть современные ему процессы, включая деятельность секты кадиянитов (ахмадийя) и «атеистические движения». Весьма интересна «Энциклопедия исламских сект, группировок, направлений, партий и движений» (первое издание – 1992 год)27, в которой данные о современных группировках интегрированы в информационный массив, посвященный старым сектам, сведения о которых извлечены составителем из классических доксографий. Из книги можно узнать о существовании ваххабизма (аль-ваххабийя28) как секты, возникшей на Аравийском полуострове в XVIII веке, а также о ваххабитах (аль-ваххабийюн), существующих в настоящее время в Узбекистане и Киргизии29, не говоря о массе других группировок включая «Организацию исламского действия» (Ирак), египетскую организацию «Джихад» и так далее. Притом что указанная «Энциклопедия» имеет объем 723 страницы, в ней представлены далеко не все современные группировки.

Ересиографии или доксографии?

(Отступление от правоверия или расхождение в пределах ислама?)

Внимательное рассмотрение положения о 73 сектах и о секте, относительно спасения которой суждение (Божественный приговор) выносит Аллах, заставляет нас переформулировать имеющуюся на нынешний день характеристику жанра кутуб аль-макалят и вместо прижившегося в востоковедной терминологии на русском языке слова «ересиографии» употреблять слово «доксографии» (от греч. doxa, «мнение»). В свою очередь, изменение подхода к этим памятникам, лучшие из которых могли бы стать образцом для современных и будущих российских исламоведов – последователей неоклассического метода, позволит увидеть важную вещь – проведение принципа максимально возможной объективности в отношении рассматриваемого материала.

И тут не обойтись без выяснения одного недоразумения, которое было заложено в представления о характере эволюции ислама как раз при публикации памятника, могущего бы быть образцом для современных исламоведов, обращающихся к исследованию современного исламского сектантства. Во введении к переводу первой части «Книги о религиях и сектах» аш-Шахрастани (1075–1153) С. Прозоров использует (не без влияния Хельмута Риттера) термин «ересиографии» в отношении жанра кутуб аль-макалят30. Он подчеркивает его условность и даже берет в кавычки (правда, потом их снимает31 и уже в переводе текста называет кутуб аль-макалят ересиографическими трудами, навязывая эту характеристику жанра даже Мухаммаду аш-Шахрастани, у которого ничего подобного и в мыслях не было32). Весь дух введения заставляет читателя думать, что в средневековом исламе наличествовали «правоверие» и «ереси», то есть взирать на историю ислама с позиций христианоцентризма. И пусть автор введения прекрасно знает, что ни о «правоверии», ни соответственно о «ереси» говорить не приходится33, и «закавычивает» слова «ортодоксия» (или «правоверие») и «ересь»34 – вот он, вечный «корабль пустыни»! – сам он все-таки полагает, что в исламе существует какое-то правоверие, а секты (фирак, нихаль и др.) представляют собой отход, отклонение от этого правоверия. Так, в принципиальном месте, на первых страницах памятника, он ошибочно переводит простое и ясное арабское слово ихтиляф («расхождение, различие») как «отклонение», и методологическое правило аш-Шахрастани (мы к нему обратимся ниже) в его переводе получает такую, нужно сказать, неверную формулировку: «Необходимо установить правило [выявления] коренных и основополагающих проблем, отклонение (в арабском тексте ихтиляф. – А.И.) по которым можно рассматривать как [особое] учение, а его автора считать основателем учения»35. На самом же деле смысл этого отрывка совсем иной. В нем говорится, что «должен быть некий порядок (дабит) в вопросах (маса’иль, ед. ч. мас’аля), являющихся принципиальными (усуль) и основополагающими (кава’ид), расхождение (ихтиляф) по которым является [таким] расхождением (опять ихтиляф), которое будет рассматриваться как [особое] учение (макаля), а его (расхождения. – А.И.) выразитель36 (то есть выразитель расхождения. – А.И.) будет считаться основателем учения»37.