Школьное богословие - Андрей Кураев

Рождение Сына Божия среди людей, вхождение Предвечного Бога в наш мир не опрокинуло обычный порядок вещей. Творец неба и земли сошел на землю, однако солнце и звезды (кроме одной) продолжали свой обычный ход. Небо не раскололось, реки не потекли вспять, люди не онемели от ужаса, или мистического восторга. "Вот, Отрок Мой, Которого Я держу за руку, избранный Мой, к которому благоволит душа Моя. Положу дух Мой на Него, и возвестит народам суд; не возопиет и не возвысит голоса Своего, и не даст услышать его на улицах; трости надломленной не переломит, и льна курящегося не угасит; будет производить суд по истине", - так за семь столетий до ночи Рождества описал грядущего Сына Божия пророк Исаия (Ис. 42,1-3). Мир остается практически неизменным. Его слепящая тьма еще слишком многим застит глаза, лишь некоторые находят дорогу к Вифлеемским яслям... А кто-то будет искать эту дорогу лишь для того, чтобы принести смерть новорожденному Царю.

В иконе вообще символика света чрезвычайно важна. Евангелие насыщено светом и световыми образами - и язык иконы, конечно, тоже не может быть другим. "Народ, ходящий во тьме, увидит свет великий; на живущих в тени смертной свет воссияет,.. чтобы открыть глаза слепых, чтобы узников вывести из заключения и сидящих во тьме - из темницы" (Ис. 9,2; 42,7). "Я свет миру; кто последует за Мною, тот не будет ходить во тьме, но будет иметь свет жизни" (Ин. 8,12). "В Нем была жизнь, и жизнь была свет человеков" (Ин. 1,4). "Доколе Я в мире, Я свет миру" (Ин. 9,5).

Итак, Бог в мире - это свет миру. До Христа и, кроме Него, такой полноты светоносности мир не имеет. Но - "вы имеете полноту в Нем" (Кол. 2,10), "от полноты Его все мы приняли" (Ин. 1,16). Христос пришел не для того, чтобы Собою явить некую небывалую "диковинку" - вот, мол, и Бог и человек одновременно. Та новизна, что открылась в Нем, должна обновлять и каждую отдельную человеческую жизнь. Человек стал другим после Христа, чем был до Него. Его природа изменилась; метафизическая мутация, издавна, со времен Адама, искажавшая человеческий образ, была изжита Боговоплощением, Крестом и Пятидесятницей. Теперь Бог уже не издалека, из-за гор и туч обращается к человеку, но говорит внутри нашего сердца. Именно потому, что теперь уже не только "Я свет миру" (Ин. 9,5), но и "вы - свет мира" (Мф. 5,14). Теперь ученики Христа, верные Ему, те, в ком Он живет и действует, они теперь - живое и очевидное проявление (эпифания) Бога, ибо в них изобразился Христос (Гал. 4,19). "Так да светит свет ваш пред людьми, чтобы они видели ваши добрые дела и прославляли Отца вашего Небесного" (Мф. 5,16). Вот та вершина, на которую позван христианин. Не просто верить во Христа. И не просто творить добрые дела (даже во имя Его). Но жить так, чтобы при встрече с ним через человека явно проступал бы облик Спасителя. Чтобы видя его добрые дела, люди прославляли не его самого, а Отца, Который на небесах.

Один духовный писатель сказал, что никто никогда бы не стал монахом, если бы не увидел однажды на лице другого человека сияние вечной Жизни... Именно этот свет осветил некогда апостолов, и именно этот свет покорил могущественнейшую в мире империю двенадцати рыбакам. "Потому что наше благовествование у вас было не в слове только, но и в силе и во Святом Духе... Вы сами знаете, каковы были мы для вас между вами" (1 Фес. 1,5). Посмотрите, как тесно апостолы увязывают внутреннее доброе устроение духа и успехи внешней проповеди: "Он (Варнава),.. убеждал всех держаться Господа искренним сердцем, Ибо он был муж добрый и исполненный Духа Святого и веры. И приложилось довольно народа к Господу" (Деян. 11, 23-24).

"Я прославился в них", - говорит Христос о Своих учениках (Ин. 17,10). На библейском языке "слава Божия" (теофания) означает именно приобщенность, проявленность, причастность (см., например: "Бог прославился в Нем... Бога Он явил - Ин. 13,31; 1,13).

"Я прославил Тебя на земле, совершил дело, которое Ты поручил Мне исполнить", - молится Христос Отцу накануне Своих страданий. "Слава Христова" - слава крестная. Совмещение этих двух понятий : "славы" (победы) и креста (страдания) - и было самым неудобопонятным в Христовой проповеди. "Тогда (накануне Страстной седмицы) приступила к Нему мать сыновей Зеведеевых (апостолов Иакова и Иоанна) с сыновьями своими, кланяясь и чего-то прося у Него. Он сказал ей: чего ты хочешь. Она говорит Ему: скажи, чтобы сии два сына мои сели у Тебя один по правую сторону, а другой по левую в Царствии Твоем. Иисус сказал в ответ: не знаете, чего просите. Можете ли пить чашу, которую Я буду пить, или креститься крещением, которым Я крещусь?" (Мф. 20,20-22). В момент величайшего прославления Христа, в момент исполнения Им Его служения по правую и левую руку от Него будут распятые разбойники... А чашу Ему предстоит пить в кровавом поту в Гефсимании... Но "славу, которую Ты дал Мне, Я дал им" (Ин. 17,22). И если кто хочет разделить с Ним славу Его - тому она будет дана. Но вместе с Его страданиями. "Чашу Мою будете пить, и крещением, которым Я крещусь, будете креститься" (Мф. 20,23).

В людях, готовых своими добрыми делами светить миру и являть Отца, готовых принять месть мира за свою неотмирность, есть тот же свет, что сиял, пока Христос "был в мире" и, который впервые затеплился в Вифлеемских яслях. И там же впервые встретился с тьмой.

Так, уже с самого начала в Евангелии и в иконографической передаче Евангельских событий появляются тревожные нотки. Та же двузначность свершающегося: и спасение, и суд вершатся одновременно - передается и через животных, стоящих у колыбели. Иконописец изображает только вола и осла, но не видно ожидаемых ягнят. В Евангелии о животных вообще нет ни слова. Чтобы понять смысл такого выбора, вспомним ветхозаветное пророчество: "Слушайте, небеса, и внимай, земля, потому что Господь говорит: Я воспитал и возвысил сыновей, а они возмутились против Меня. Вол знает владетеля своего, и осел - ясли господина своего; а Израиль не знает [Меня], народ Мой не разумеет." (Ис. 1,2-3).

Трагические новозаветные судьбы Израиля уже предсказаны, и на иконе однозначно явлены. Вол и осел встречают Творца всякой жизни. Простые пастухи идут по зову Ангела. Иноземцы приведены звездой. Но нет у яслей новорожденного Царя Израиля ни ветхозаветного священства, ни израильских владык, ни книжников, ни знатоков Закона.

"Итак, спрашиваю: неужели они преткнулись, чтобы совсем пасть? Никак. Но от их падения спасение язычникам, чтобы возбудить в них ревность. Вам говорю, язычникам... Они отломились неверием, а ты держишься верою. Не гордись, но бойся. Ибо если Бог не пощадил природных ветвей, то смотри, пощадит ли и тебя. Итак видишь благость и строгость Божию: строгость к отпадшим, а благость к тебе" (Рим. 11, 11,13,20-22). Так апостол Павел объясняет причину, по которой "свои" не приняли Искупителя. Теперь вспомним еще один ветхозаветный текст: "не паши на воле и осле вместе" (Втор. 22,10). Мы знаем, что для первых книг Библии очень важен мотив разделения, предохранения от смешения. Израиль не должен утратить свое знание Единого Бога через смешение с язычниками. Но к Христу призываются все люди - откуда бы они ни происходили. Важно не их происхождение. Важно их призвание. Готовы ли вы следовать за Христом, принять Его в качестве своего единственного Господа? Если да - то "Нет уже Иудея, ни язычника... ибо все вы одно во Христе Иисусе." (Гал. 3,28). И вот, у яслей Богочеловека встречаются вол и осел. В церковной символике, это встреча израильского народа и языческого.

Еще одна особенность иконы Рождества, отстраняющая ее от буквалистского прочтения евангельского повествования и от наших ожиданий, - это взаиморасположение Матери и Младенца. Мария не смотрит на Младенца. Более того, она лежит отдельно от Него, не в пещере, рядом с Ним, а на склоне горы. Появление на иконе горы, изображение Марии наподобие камня, лежащего на горном склоне, связано с ветхозаветным пророчеством Даниила, истолковавшего вещий сон вавилонского царя Навуходоносора: "Тебе, царь, было такое видение: вот, какой-то большой истукан... У этого истукана голова была из чистого золота, грудь его и руки его - из серебра, чрево его и бедра его медные, голени его железные, ноги его частью железные, частью глиняные. Ты видел его, доколе камень не оторвался от горы без содействия рук, ударил в истукана, в железные и глиняные ноги его, и разбил их... А камень, разбивший истукана, сделался великою горою и наполнил всю землю" (Дан. 2,31-35). Истукан на глиняных ногах - это языческая империя, а камень, который "в последние дни" (Дан. 2,28) сокрушит владычество язычества и собою наполнит вселенную - это Царство, воздвигнутое Богом, Царство Вечное, Царство Божие (Дан. 2,22). "Последними днями" в Новом Завете называются дни земной жизни Христа, "когда пришла полнота времени" (Гал. 4,4).

Опять, как и в Евангелии, мы видим ту же символику Царства Божия, символику зерна: из малого вырастает вселенское. Это вечное Царство, по пророчеству Даниила, будет дано Сыну Человеческому и получено Им от "Ветхого Днями" (Дан. 7,13-14). В Новом Завете имя Сына Человеческого, как имя мессианское, будет прилагать к Себе Иисус. Кроме того, в Евангелии и образ камня относится ко Христу (Мф. 2,42-44; Лк. 20,17-18). Это камень будет краеугольным, камнем созидания и преткновения и потребует личного, выбирающего отношения к себе, как об этом предсказывал ветхозаветный пророк Исаия ("Я полагаю в основание на Сионе камень:.. верующий в него не постыдится" - Ис.28,16). И, наконец, Даниил подчеркивает, что "камень отторгнут был от горы не руками", а Богом (Дан. 2.45), прообразуя тем самым чудесность, Божественность рождения Христа.