Para Bellum - Геннадий Хазанов

– Чему нас учит история кинорежиссёра Эйзенштейна? – спросил себя Иосиф Виссарионович. – История кинорежиссёра Эйзенштейна учит нас тому, что любая попытка обмануть судьбу бесполезна. Если даже такой рисовальщик, как Эйзенштейн, не смог изменить собственную подпись, а с ней и предопределение, значит, это не по силам простому смертному.

Собственные слова царапнули. «Простым смертным» назвал его призрак. Или просто «смертным»? Вроде бы одно и то же, а какая разница!

Как умеет рисовать этот рыжий толстячок, вождь знал. Ему показывали листы из мексиканского цикла «Коррида», где тореадор и бык то сливались воедино, чуть ли не в любовном объятии, то рвали друг друга в клочья. Особо впечатлили Сталина изображения, представлявшие торреро, распятого на быке, и быка, прибитого аки Христос к своему убийце.

Те же люди подсунули Хозяину и коллекцию рисунков мужских причиндалов. Рассчитывали, что товарища Сталина возмутит эта порнография. Иосиф Виссарионович долго рассматривал хулиганские, непристойные картинки. Каждый, простите, член имел собственный характер. По интимному отростку легко было рассказать о владельце всё: биографию, привычки, манеры. Вождь даже опознал… Но не будем называть имён.

От нецензурной коллекции Эйзенштейна товарищ Сталин получил истинное наслаждение. И очень разочаровал товарищей, которые в поте лица добывали компрометирующие автора «Броненосца «Потёмкин» и «Октября» материалы.

«Но вернёмся от воспоминаний к размышлениям, – подумал Коба. Сейчас Сталин почувствовал себя неожиданно бодрым и полным сил, как в молодости. – И сам вождь, и Георгий Гурджиев, и Эйзенштейн подтверждали одно и то же: следует быть фаталистом, чему суждено стрястись, то обязательно стрясётся. Так что отбросим всяческую мистику».

Если считать случившееся результатом действий каких-то людей, смущает одно: полная и абсолютная бессмысленность акции. А ведь подготовить такой визит – задача очень и очень непростая для кого угодно. Оставим пока в стороне вопрос, как удалось обойти все караульные посты. Дать приказ «не заметить» незваного визитёра десяткам людей сразу – самоубийство. Кто-либо обязательно проговорится, и – конец. Значит, надо было найти способ подвести «призрака» к самому кабинету. Охранники выполнили распоряжение пропустить. Потом, опять по велению высокого руководства, стреляли мимо «духа». И «не увидели» его в узком коридоре. Потому и случился с одним из них «разрыв сердца» на допросе. Знаем мы эти инфаркты!

Потом надо было найти способ бесследно убрать «привидение» из Кремля так, чтобы никто ничего не заметил, не заподозрил, не узнал. Ох, не просто это сделать, даже если имеешь любые возможности, кроме сверхъестественных.

И всё это – для чего? Просто напугать? Никто не станет тратить столько сил, идти на огромный риск только ради того, чтобы устроить детский розыгрыш. Шутку с ряжеными на уровне Светланки.

Тогда – зачем?

Что, собственно, поведал тот заплесневевший «Аристотель»? Скоро будет большая война. Сказать об этом товарищу Сталину то же самое, что мужу женщины на девятом месяце сообщить, что скоро у неё родится ребёнок. Ещё он предупредил о неминуемой катастрофе.

Кто-то может надеяться, будто вождь, получив предостережение потусторонних сил, откажется от своих замыслов? Чепуха!!!

Но ради чепухи не затевают сложные, опасные и кровавые инсценировки. Если только это театр, а не настоящее вмешательство потусторонних сил.

А для чего это может быть нужно богу или чёрту? Нет, мы же договорились: мистические объяснения не рассматриваются. Всё равно смертному не дано постигнуть мотивы действий ни Всеблагого, ни Тёмного.

В этот момент у товарища Сталина возникло ощущение, будто он уже думал что-то подобное. И в этом самом месте мысль свернула в сторону и потерялась, растворилась в мистическом ужасе перед непознаваемым Промыслом высших сил.

– Стоп, – сказал себе Иосиф Виссарионович. – Может быть, смысл сверхъестественных декораций именно в этом? В конце концов, хорошо задуманная интрига должна иметь некий механизм, предохраняющий от проникновения в неё чужой мысли. Как у Эдгара По в «Пропавшем письме». Всякий, кто знает, что послание секретно, что его спрятали, будет соваться в потаённые места и самые укромные уголки. Потому надёжнее всего положить то, что ищут, на самое видное место. Или другой приём: сунуть под нос что-то яркое, блестящее. Тогда вряд ли заметишь серое и невзрачное. Роль «яркого и блестящего» может исполнить предмет, вызывающий сильные эмоции. Пресловутая красная тряпка для быка, уводящая смертоносные рога в сторону от уязвимого тела тореадора.

Товарищ Сталин и сам мастерски использовал такие ухищрения. Например тогда, когда создал Гитлера.

Хозяин даже зажмурился от удовольствия и позволил себе вспомнить свой гениально сработавший план в некоторых деталях.

Когда будущий фюрер Третьего Рейха провёл свой бездарный «Пивной путч», Сталин об этом мелком, не стоившем внимания событии даже не узнал. Шёл 1923 год, одновременно происходило восстание коммунистов в Гамбурге, и ВКП (б) сильно занималась именно им. Кроме того, надо было завоёвывать звание преемника В. И. Ленина, потому что желающих принять кормило власти из ослабевших дланей «Старика» оказалось как собак нерезаных. Ну, ничего, перерезали.

О НСДАП – Национал-социалистической рабочей партии Германии Иосиф Виссарионович услышал в… ну да, в 1925 году. Большого внимания тогда ни на неё, ни на её фюрера не обратил: мало ли кто сумел протащить в рейхстаг сорок своих представителей. Однако уже к концу февраля 1926 года тот же Серебрянский попросил ознакомиться с докладной запиской, которую подготовили его сотрудники по материалам и соображениям Рихарда Зорге, Сталин был знаком с его отцом, и некоего любимчика Артузова, который укрылся за позывным «Юстас».

Документ был исполнен добротно. Наличествовала история партии, как положено, начинавшаяся с Антона Дрекслера (хорошая фамилия, подумал тогда Сталин, «дрек» по-немецки «говно». Основатель общественного движения, долженствующего очистить нацию и поднять её к новым высотам духа, прозывается Говнюковым. Положительно, История – дама мудрая и ироничная). Далее прослеживались все изменения в руководстве, зигзаги политической линии. Отдельно проводилась тема тайного мистического общества «Туле», давшего эзотерическое обоснование устремлениям национал-социалистов. Были приложены биографии и социально-психологические портреты вождей: братьев Штрассеров, Гитлера, Гесса, Рема. Авторы провели анализ идеологической и политической программ, которые предлагали конкурирующие группировки в руководстве НСДАП. Они отметили, что сегодня главным направлением деятельности признана борьба за души и голоса рабочих в противовес мелкобуржуазной прослойке в рядах самой партии и её охранных отрядов – СА.